Книжный фургончик Арии - Ребекка Рейсин

что я отвлекаю ее другой своей проблемой. – Я тут написала маме Ти Джея.

– Ого, когда?

Я рассказываю ей, что написала и когда.

– А она ответила?

Я киваю и рассказываю Рози, что было в ответном письме.

– Боже, Ария, мне так жаль, что все прошло не так, как ты ожидала. Но ты не должна чувствовать себя виноватой за то, что прислушалась к его желаниям.

– Да, я сама так всегда думала, но чем больше времени проходит, тем больше я ее понимаю. Она его мать и хотела быть рядом. Я понимаю. Это не изменит моих поступков, но я понимаю, почему она считает меня виноватой. Винить больше некого, Ти Джея же нет.

Рози притрагивается к своему животу, глаза у нее наливаются слезами.

– Да, боже, что же вам обеим пришлось пережить… – слова замирают на ее губах, пока она пытается успокоиться. – Вы с Мэри все еще можете друг друга поддержать. Кто лучше вас понимает, каково это – потерять человека, которого любишь больше всего?

– Вот да, ты понимаешь? Мы могли бы протянуть друг другу руку, когда больше не мог никто. Разделить с кем-то бремя этого горя так сильно облегчило бы жизнь.

– Еще не поздно, Ария.

– Да, может, и так. Сперва я злилась, но потом я поставила себя на место Ти Джея и поняла: он не хотел бы, чтобы мы навсегда разорвали отношения. Он был бы так расстроен. Что бы ни было, я постараюсь все исправить.

– Но ты не забывай, инициатива должна исходить с двух сторон.

Глубоко вздохнув, я говорю:

– Я знаю. Ладно, собирайся, а я пойду к пацифисту, посмотрим, что он скажет насчет Бордо.

Она усмехается.

– Пойду приму душ. Надеюсь, это меня освежит и обманет мой организм.

Я стону.

– Скажу ему, что ты упрямишься.

– Ты лучшая, Ария!

Глава 18

Блуа, Долина Луары

– Куда бежишь?

Тори, словно моя тень, всегда следует где-то по пятам.

– Не видела Макса? – спрашиваю я.

Она поигрывает бровями, намекая на что-то неприличное.

– Он в фургоне.

– С твоим лицом что-то случилось?

– А?

– О, да ничего, просто мне показалось, что ты на секунду потеряла контроль над бровями…

Фу, как меня бесят ее намеки. Как будто Макс бы на нее посмотрел!

– Неправда!

– Ну прости. Макс! – я стучусь в его дверь.

– Заходи, Ария.

Я захожу и довольно захлопываю дверь перед удивленным лицом Тори.

Я обнаруживаю, что он занимается йогой и выглядит глубоко расслабленным.

– Привет.

– Привет. Что такое?

Сложно примириться с тем, что огромный, сильный Макс – поклонник йоги. Кажется, что его мускулистое тело просто не сможет свернуться в такие позы, но каким-то образом у него выходит. Он настоящая загадка! Беднягу часто судят по внешнему виду, но быстро становится понятно, что он не просто симпатичная мордашка. А теперь он станет отцом! Мое сердце тает, когда я представляю, что Макс и Рози будут родителями. Она сделала правильный выбор.

– Привет, папуля! Рози отправила меня, чтобы тебя запугать. И заставить подчиниться.

Он качает головой, его грива блестит в мягких солнечных лучах, льющихся из окон.

– Не уверен, что это хорошая идея. А ты?

– Ну, Бордо всего в нескольких часах пути.

– Да, примерно. Но я переживаю, как ехать с ребенком.

Я прислоняюсь к дверному косяку.

– Она спросила про это у врача? – спрашиваю я, прекрасно зная, что Рози зачитала целый список вопросов из своего блокнотика на втором приеме вчера. После такого допроса доктору наверняка пригодился бы стаканчик чего-нибудь крепкого.

– Он сказал, что она будет в порядке, ведь мы отправляемся не в джунгли. Но все равно.

– О-о, отцовские инстинкты уже вступают в силу. Но если я сейчас пойду к Рози и скажу ей, что ее план сорвался, она мне покоя не даст. Могу поспорить, она уже составила новое расписание путешествия, включив туда приемы у разных докторов.

Он вздыхает.

– Составила вчера. Я сидел рядом, когда она искала про них информацию в интернете.

Я ухмыляюсь.

– Так вот… она не будет рисковать, это просто не в ее природе. Думаю, нам надо прислушаться к мамочке, и пусть ведет нас так, как чувствует. Мы же знаем, что Рози не безответственная. А совсем наоборот.

Он трет лицо руками.

– Да. Просто… никогда бы не подумал, что я это скажу, но меня преследует непреодолимое желание вернуться в Англию и обосноваться дома. Я знаю, что это пройдет, я знаю, что если бы я это сделал, то скоро начал бы чувствовать себя, как животное в клетке, но все это так неожиданно. И кажется рискованным.

– Потому что это в новинку.

– Ага. – Он распутывается из кренделя и встает, затмевая красивые лучи света. – Ладно, если Рози уверена, и ты тоже, то можем попробовать поехать в Бордо. Мы не хотим тебя подводить каждый раз, когда что-то меняется.

Я отмахиваюсь.

– Книги я могу продавать где угодно, а она моя лучшая подруга, Макс.

– Ладно. Все равно это щедро с твоей стороны.

– Ага, давай только без сентиментальностей. Тебе надо поддерживать репутацию.

– Я чувствую, вы будете частенько объединяться против меня.

Я притворяюсь возмущенной.

– В смысле?

– Она же тебя подослала.

Я улыбаюсь.

– Это правда. Слушай, она находится под воздействием гормонов. Давай просто делать то, что она говорит.

Мы смеемся.

– Дальше будет легче. Слушай, спасибо за то, что присмотрела за Рози, когда нас навещал Джонатан. Я думаю, он разочарован, что не смог провести с тобой время.

Я хмурюсь.

– Нет, он сказал, что собирается выпить пива с тобой.

Макс смотрит на меня отсутствующе.

– А… да? Я, наверное, забыл.

– Твой разум как капкан, Макс. Ты пьешь витамины из гинкго билобы для улучшения памяти, всегда болтаешь об этом. Так что даже не пытайся.

– Ну, тогда задайся вопросом, почему он так сказал…

Я складываю руки на груди.

– Макс, не говори загадками. Ты приглашал или не приглашал его тогда на пиво?

Он пожимает плечами.

– В тот вечер – нет. Интересно, может, он и вправду влюбился?

Джонатан боялся, что я откажусь, если он позовет меня выпить? Я помню, что почувствовала себя идиоткой, когда предположила, будто он меня провожает, а на деле оказалось, что у них с Максом есть планы на вечер. А теперь Макс говорит, что это не так? Что происходит? Джонатан, наверное, не знал, как себя вести после моего представления на его писательском мероприятии, а потом и моих слов во время нашей прогулки: преуменьшением было бы сказать, что я была не в себе.

Но что бы