Рыцарь страха и упрека - Алла Холод

В один из таких вечеров, когда Павел сообщил ей по телефону, что сегодня ему придется дежурить, Марина по приглашению Наташки собралась посетить вечеринку в ее арт-студии. Это было мероприятие, которое в студии «НЕО» организовывал издательский дом «Мегаполис» для постоянных партнеров и рекламодателей по случаю своего пятилетнего юбилея. Студия «НЕО» входила в число постоянных партнеров, так что вечеринку организовывали совместно. Сначала Марине было неловко, все-таки вечер тематический, а она к издательскому дому не имеет ни малейшего отношения, но Наташка убедила ее, что права хозяйки салона в данном вопросе существенны и она вполне может пригласить своего гостя.

Был приятный летний вечер, Марина с удовольствием прошлась по улице, удовлетворенно отмечая удобство новых итальянских туфель, но, дойдя до здания, в котором располагалась арт-студия, загрустила. У входа уже толпилась публика, предпочитающая курение на свежем воздухе, люди смеялись, что-то обсуждали, кто-то с кем-то даже обнимался. У них общие интересы, и придут сюда, наверное, все парами. А она? Марина про себя горько ухмыльнулась. Вот ведь парадокс: молодая женщина, у которой есть пока еще законный муж, более того — имеется любовник, а на вечеринку идет одна.

Марине вдруг расхотелось вообще куда-либо идти, и она уже почти развернулась назад, когда ее остановил звонкий оклик Наташки. Сделать вид, что не услышала и все-таки уйти, пока не поздно? Внутри заворочалось какое-то неприятное предчувствие. Такое неприятное, что внезапно вспотела шея. Но Наташка уже махала рукой и приближалась, и поворачивать было поздно.

«Ладно, — подумала Марина, — пойду, раз уж собралась. Если сейчас уйду домой, вообще разревусь».

Компания была приятная, напитки любой крепости и на любой вкус — но все дорогие и качественные. Закуски привезли из дорогого ресторана. И вообще все было изысканно, легко, без перебора: поздравления, музыка, разговоры. Предчувствие, однако, не улетучилось, оно продолжало давать о себе знать, трепыхалось, как маленькая, злобная пиранья, дергающаяся где-то в районе живота.

Около восьми позвонил Павел, подтвердил, что будет работать и что сегодня его ждать не надо. Вроде бы обычный звонок, Марина уже привыкла к таким звонкам, однако пиранья больно куснула желудок. В это время в зале, где отмечалось событие, погас свет, объявили выступление наимоднейшей городской знаменитости, без которой не обходилось ни одно мало-мальски уважающее себя мероприятие. Это была талантливая девушка, которая рисует руками на песке. Марина не знала, как называется такое искусство, но выглядело это очаровательно: на экране, который покрывал стену, один рисунок от прикосновения невидимых рук превращался в другой, формы изгибались, одни предметы изумительным и непостижимым образом трансформировались в другие. Трудно было поверить, что руки девушки способны на такие чудеса. Марина смотрела на экран, затаив дыхание, даже пиранья внутри притаилась и перестала глодать желудок.

Все, кто был в зале, не отрывались от экрана, слышалось только восхищенное перешептывание, и лишь один мужчина вдруг резко встал с места, стараясь, чтобы отодвигаемый стул не произвел шума, и направился к выходу. Маринин взгляд неодобрительно и совершенно непроизвольно последовал за ним. И в эту секунду притихшая было пиранья открыла пасть и отчаянно забила хвостом. Другое чудище забарабанило в голове. В дверях зала стоял Павел Волков, чей силуэт Марина различила бы и при самом плохом освещении и вообще без такового.

Мужчина приблизился к Павлу, они зашептались и через несколько секунд скрылись за дверями.

«Вот, значит, как он работает, — пронеслось в голове девушки, — шатается по городу».

Она осторожно отодвинула свой стул и, пригнувшись, насколько это возможно, двинулась в противоположную от входа сторону — к служебным помещениям. Она перевела дух, только закрыв за собой дверь. Повинуясь инстинкту, движимая злостью и любопытством, шпионка, осторожно ступая, пошла по коридору и через минуту оказалась перед еще одной дверью, которая, судя по расположению помещений, должна была выводить посетителя в холл, туда, откуда появилась в темном зале фигура Павла. Марина чуть приоткрыла дверь, и из гулкого холла стали хорошо слышны мужские голоса.

— …с корабля на бал, — закончил фразу гость вечеринки.

— Ну, получится примерно так, — ответил Павел. — Одет ты, конечно, не по-дачному. Но это ничего, пустяки. Тем более что с серьезным человеком придется познакомиться. Ты, наверное, давай, прощайся, если с кем-то нужно попрощаться, и выбирайся отсюда. А еще лучше тихонько, по-английски, а то пока номер кончится, пока то да се. Затянется процесс. А нас уже ждут.

Марина на пару сантиметров приоткрыла дверь, увидев Павла и его собеседника, поняла, что они ее точно не заметят, и приоткрыла еще пошире. Павел был одет не по-рабочему: новые белые джинсы, белые мокасины и стильная обтягивающая черная майка. Его собеседник замешкался, взвешивая, стоит ли уйти с мероприятия по-тихому или дождаться окончания выступления «песочной девушки» и попрощаться с другими гостями?

— Давай-давай, — подбадривал его Павел, — решайся. Народ в сборе, к разврату готов, поехали. И дело сделаем, и расслабимся. Давай, Игорек, пошли.

Приятель Павла все-таки решился уйти по-английски, судя по движению в сторону выхода.

Марине очень захотелось покинуть свое убежище, выйти и поинтересоваться, какие такие рабочие планы заставляют Павла наряжаться в белые штаны. Ей очень захотелось поставить его в неудобное положение, огорошить, удивить. Показать, что она вовсе не дурочка, которую можно так по-хамски обманывать и оставлять одну ради веселой мужской гулянки. Марина уже набрала побольше воздуха и почти распахнула дверь, когда до нее донеслись слова ее любовника:

— Знал бы ты, какие у меня в машине девки, уже бежал бы и спотыкался!

— А мы что, со своим, так сказать, самоваром? — удивился собеседник.

— Остальные как хотят, а себе компанию я обеспечиваю сам. Такую как надо. Да ты не парься, их две, одна для тебя. Не волнуйся, обе хорошие, не проститутки. Там моя девочка и ее подруга, они в шоу танцуют. Лучшие попки во всем городе тебя в машине ждут, а ты тут мнешься, пошли.

С этими словами Павел ткнул заметно оживившегося спутника в спину, и они покинули помещение.

Желание выскочить к любовнику и устроить ему объяснение, улетучилось мгновенно — как кусочек пепла на сквозняке. Марина задрожала всем телом, по щекам ее потоком полились слезы. Пиранья разошлась во всю силу и беспощадно драла желудок острыми зубами. Марина прижалась к прохладной стене, единственной свидетельнице ее позорного, мучительного унижения.

Она не помнила, как в тот вечер добралась до дома. Хотя «дом» — это громко сказано. Теперь съемная квартира казалась совсем чужой, враждебной, источающей ложь и зло. Девушка провела ужасную ночь в компании с бутылкой рома, а когда проснулась с тяжелой головой, ее затопила волна отчаяния, ненависти и злобы. За время жизни с Павлом ей уже стало понятно, что легко с ним не будет, но ни на одну минуту Марину не посетило подозрение о том, что Павел может ей изменять. Он изменяет жене — с ней, с любовницей. Но изменять еще и любовнице — это было уже выше ее понимания. Неужели такое бывает? Значит, бывает. Значит, ее любовник Павел Волков, человек, с которым она надеялась построить новую жизнь, именно такой. С кем бы он ни жил в данный конкретный момент своей жизни — с законной женой или с любовницей — ему всегда будут интересны и нужны и другие женщины. Для отдыха, для развлечения, для секса. И он не совсем тот, каким представляла его Марина. Он вовсе не охотник. Он — кобель. Обычный кобель, который не пропустит мимо ни одну течную сучку.