Случай из практики - Кира Измайлова

Привечал же папаша Власий публику иного рода: торговцев средней руки, владельцев все тех же злосчастных речных барж; словом, достаточно приличных людей. Кроме того, привлеченные недорогим и достаточно неплохим пивом, сюда частенько наведывались студенты из тех, что победнее. К последним папаша Власий относился покровительственно и порой даже соглашался налить кружечку пива в долг: его младший сын сейчас глодал булыжники университетской премудрости, наведываясь домой лишь за тем, чтобы наесться от пуза, а потому вечно голодные и веселые студенты могли рассчитывать в «Трех кружках» на радушный прием. До тех пор пока не начинали буянить, конечно. Впрочем, папашу Власия уважали и дебошей в его трактире не устраивали, для этого имелись заведения рангом пониже.

Мы въехали на двор, незнакомый слуга тут же кинулся к лошадям, а на пороге воздвигся папаша Власий собственной персоной. Сеть информаторов у трактирщика была знатная: по-моему, он приплачивал уличным мальчишкам, вечно вьющимся у ворот, чтобы ему заранее сообщали о приближении дорогих гостей. Любому приятно, когда его встречают так, будто только его и ждали, а потому папашу Власия любили еще и за обхождение.

– Госпожа Нарен! – расплылся в улыбке папаша Власий и раскинул руки. Обниматься с ним, понятное дело, я не собиралась, не по чину, просто трактирщик всех так приветствовал. – Какими судьбами?

– Все теми же, Власий, все теми же, – усмехнулась я.

Сзади послышалось сдержанное фырканье и сдавленное ойканье. Я обернулась: Лауринь застыл в неестественной позе, явно не осмеливаясь пошевелиться, а его с большим интересом изучали в два черных носа сторожевые псы Власия.

– Свои, – шикнул папаша Власий на псов, те оставили Лауриня в покое, покосились на капрала и подошли ко мне – здороваться.

– Что это у вас собаки не на привязи? – полюбопытствовала я, погладив страхолюдного вида зверюг по головам. Псы меня прекрасно знали, держали за свою и позволяли разные вольности.

– Так шляются всякие… – развел руками папаша Власий. – За всеми не уследишь, так и норовят стянуть что-нибудь. Вот и пришлось собачек спустить, эти-то уж точно чужих на двор не допустят… Да что же я вас на улице держу, госпожа Нарен, проходите, проходите!

Я усмехнулась и направилась вслед за трактирщиком.

– Г-госпожа Нарен!.. – негромко окликнул Лауринь. – Нам вас здесь подождать?

– Нет, вы пойдете со мной, – решила я. – Ивас, а вы обождите в общем зале, мы ненадолго.

Сторонясь собак, оба гвардейца проследовали за мной. Капрал, как ему и было велено, устроился за столом у окна, а я привычно направилась через весь зал к неприметной двери. Там папаша Власий оборудовал небольшие комнаты для тех из клиентов, кому требовалось обсудить какие-нибудь хитрые торговые дела, не привлекая постороннего внимания. Собственно, от этих клиентов ему и поступал основной доход, а шумные студенческие компании гуляли в общем зале в основном для отвода глаз.

Избавившись от пристального внимания сторожевых псов, Лауринь заметно расслабился, и я не упустила возможности поинтересоваться:

– Что это вы, Лауринь, так собак боитесь?

– Не боюсь я собак, госпожа Нарен, – буркнул бравый лейтенант.

– О да, я имела удовольствие наблюдать, как именно вы их не боитесь, – хмыкнула я. – Окажись во дворе дерево, вы бы мигом на его макушке оказались.

– Нет уж, госпожа Нарен, под носом у таких псов лучше не дергаться, – мрачно ответил Лауринь.

– Это вы верно заметили, – миролюбиво сказала я. – Располагайтесь, Лауринь, сейчас придет наш хозяин, тогда и побеседуем.

Папаша Власий не заставил себя ждать, взяв на себя труд лично принести огромный поднос, от которого исходили такие ароматы, что не соблазниться было невозможно, невзирая даже на недавний плотный завтрак.

– Вам, госпожа Нарен, как обычно? – ласково прогудел трактирщик, ставя передо мной кружку темного пива и блюдо с закуской. – Что господин гвардеец предпочитают, простите, не знаю, ну да, думаю, найдут себе что-нибудь по вкусу. А нет, так скажите, мигом состряпаем!

– Господин гвардеец неприхотливы и едят, что дают, – поспешила я утихомирить папашу Власия. – Тем более что невкусно у вас готовить не умеют, а пиво лучшее во всем городе.

Трактирщик расплылся в довольной улыбке, потом вдруг спохватился, что забыл принести какое-то невероятное кушанье, и с редким для его комплекции проворством метнулся обратно на кухню.

– Лауринь, – сказала я лейтенанту, с опаской изучающему содержимое своей кружки. – Не вздумайте предложить хозяину денег. Оскорбите смертельно. Вам ясно?

– Так точно, госпожа Нарен. – Лауринь, по-моему, отчаялся что-то понять, а потому решил просто выполнять мои указания. Давно бы так!

Впрочем, ничего особенно странного в происходящем не было. Знакомство с папашей Власием я свела несколько лет назад, когда он проходил главным подозреваемым по делу об убийстве. Все улики недвусмысленно указывали на него как на виновника преступления, и если бы дело папаши Власия случайно не пересеклось с тем делом, что вела я, болтаться бы ему в петле, осиротив многочисленных родственников. Мне же, объединив два дела в одно, без труда удалось доказать, что относительно убийства папаша Власий чист перед законом, как первый снег, и его просто подставили, так что трактирщика полностью оправдали. С тех пор папаша Власий считал меня своей спасительницей, чуть не молился на меня и готов был выполнить любую мою просьбу, я уж не говорю о том, чтобы потчевать бесплатными обедами. Ни просьбами, ни обедами я не злоупотребляла, но сейчас выдался именно тот случай, когда без папаши Власия и его коллекции слухов и сплетен было просто не обойтись.

Обменявшись обязательными взаимными комплиментами, мы с трактирщиком перешли непосредственно к беседе.

– Как у вас дела идут? – спросила я.

– Налаживаются помаленьку, – погладил бороду трактирщик. – Сейчас людишки малость отойдут, карантин с города снимут, тогда и вовсе хорошо будет. Пока-то клиентов мало, сами видели, госпожа Нарен, зал, считай, пустой.

– Здорово вам эпидемия подгадила, – сказала я.

– Еще бы не здорово… – Папаша Власий помрачнел. – Мои-то, хвала Матери Ноанн, почти все живы остались, только младшая невестка померла, троих мальцов сиротами оставила… Ну да ничего, вон у колбасника с соседней улицы дочка овдовела, хорошая девка, так мой сын на ней женится, уж договорились.

– Опять же и колбасы не по рыночной цене покупать будете, – поддела я, но трактирщик не обиделся. Ничего зазорного в таком положении вещей он не видел, я, если поразмыслить хорошенько, тоже, а вот Лауриня мы, должно быть, шокировали. – А что-то Грена не видно?

Греном звали старого раба: сколько помню, он всегда прислуживал «особым» клиентам – Власий доверял темнокожему невольнику, как себе. Насколько я знала, Грена давным-давно купили для присмотра за малышом Власием, для игр опять же – его семья могла себе это позволить, он происходил из вполне зажиточного рода, – с тех пор они и были неразлучны. Грен, кажется, был годами десятью не то двенадцатью старше Власия, однако своеобразной их дружбе это никак не мешало. Власий, унаследовав семейное дело и все имущество, не однажды пытался дать старику вольную, а тот только отмахивался: куда, мол, ему податься, вся жизнь прошла в Арастене. А коли оставаться с Власием, то какая разница, вольный Грен или нет?