Мятежные сердца - Ellen Fallen

– Эй, – меня хватают за руку, и я оказываюсь снова рядом с Хоуком. – Ты постоянно убегаешь от меня.

Хмурюсь, глядя на то, как он удерживает меня.

– Так не преследуй, не вижу проблемы, – грубо отвечаю ему.

– Мы вроде как друзья, могла бы быть повежливей, – его глаза опасно блестят, и я спешу перед ним извиниться.

– Мне жарко, и это раздражает. Отпусти, пожалуйста, – кажется, он пьян, я ещё не видела его таким, – отпусти руку, Хоук.

Он делает ко мне шаг, и я вижу, как на его скулах заиграли желваки – он злится. Да пошёл он к чёрту, стою здесь перед ним и упрашиваю.

Выдёргиваю свою ладонь грубо, раз не хочет по-хорошему, поступим иначе. Отхожу от него на несколько шагов, когда он снова хватает меня и тащит к выходу. В дверях он кивает охране, и мы оказываемся на улице. Его дыхание частое и громкое.

– Не беси меня, Дани, я просто хочу поговорить. Ты постоянно ускользаешь от меня. Просто удели мне своё чёртово драгоценное время. Или только Хейс может посягать на тебя? – он надвигается на меня, пока я отступаю назад. – Я неприятен тебе? Что надо сделать, чтобы ты обратила на меня своё внимание? – руками проводит по волосам, убирает их назад, одна прядь все-таки падает ему на глаза. – Я должен выглядеть как п*дор? В очках и зализанный? Так я сделаю это. Вести себя прилично? – он разводит в сторону руки, – Я бл*дь сама воспитанность, разве ты не видишь?

Упираюсь бёдрами в железные поручни, забившись в уголок, я смотрю на него огромными глазами. Как он поступит дальше? Ударит меня? Скинет с этой огромной лестницы? Только сейчас я замечаю маленькую татуировку под его левым глазом в виде слезы. Просто до этого, когда мы так близко стояли – её не было.

Рукой он прикасается к моим волосам, тянет за локон по всей длине и аккуратно отпускает, вскользь прикасаясь к груди.

– Тебе нравится, когда я прикасаюсь к тебе, цветочек? Это так же волнительно, как если бы это был Хейс? Что же ты молчишь? – он отворачивается и морщит лицо. – Знаешь, я готов ещё получить по роже и не раз за тебя, биться если надо, принять любую боль, только не твоё ёб*ное безразличие. Перестань смотреть на меня как на монстра, бл*дь, – он обхватывает руками свою голову, широко разводит локти в сторону и приседает на корточки к моим ногам. – Я так устал от этих попыток. Ты как гора, стоишь на своём. Просто дай мне шанс, я искренне стараюсь быть нормальным, – он поднимает на меня свои безумные глаза. – Знаешь, сколько я думал о тебе? Не о том, как раздеть тебя и трахать, нет, цветочек, в другом ключе. Я бы увёз тебя отсюда далеко, у нас было бы все. Я бросил бы всю дрянь, которой я увлекался, надел бы костюм и был бы для тебя всем.

Он подходит ко мне вплотную, его нос прикасается к моему, раскачивает своё тело из стороны в сторону, смотрит мне в глаза. А я не могу сдвинуться с места, страх парализовал все тело.

– Что ты молчишь? – он бьёт по поручню кулаком, я только успеваю убрать руку, чтобы он не попал по мне. – Хватит стоять здесь, как дохлая рыба. Я хочу тебя! Понимаешь ты или нет?! Я хочу тебя для себя, – ребром руки он очерчивает моё лицо, – сделай мне приятно, поцелуй меня. Сама, по своему желанию. Я закрою глаза, если ты стесняешься и, клянусь, отпущу тебя.

Он застывает на месте, закрывает глаза, как и обещал, руки не убирает, я нахожусь в его западне. Совсем как тогда, около машины с Райдером. Но в тот момент были совершенно другие эмоции. Это было умопомрачение, коматоз. А здесь я обезоружена и напугана.

– Я могу ждать всю ночь. Один поцелуй, я прошу тебя, – его голос ласкает, я верю ему, что он отпустит меня, если я наберусь смелости. Сжимаю ладони в кулаки, больно впиваюсь ногтями. Делаю так же как и он – зажмуриваю глаза и приближаюсь к его губам. Неожиданно руки обхватывают мою голову, и Хоук начинает целовать меня совсем не так как предполагала я. Мягкие губы с невероятной нежностью прикасаются ко мне, он растягивает удовольствие, облизывает каждую губу и слегка оттягивает на себя.

– Открой свой ротик, цветочек. Впусти меня, – говорит он охрипшим голосом.

Громкий удар железной двери, и тело Хоука отлетает от меня. Хватаюсь за голову и хочу сбежать от этого клубка тел, катающихся по полу. Девочки появляются в дверях и смотрят на два тела внизу. Они прокатились по лестнице, теперь Хоук сидит сверху Райдера и бьёт его по лицу.

– Сделайте что-нибудь, – я проталкиваюсь в дверь, чтобы вызвать охрану, но сильная рука Энжи удерживает меня.

– Успокойся, пусть мальчики поделят тебя по-взрослому, – она разглядывает меня теперь уже под светом фонаря. – Так кому из них ты принадлежишь? Хоуку или Райдеру?

– Я ни с кем, – отвечаю ей, снова смотрю вниз, но теперь уже Райдер сидит сверху и наносит точные удары. С другого входа подбегают парни и разнимают их. Затравлено Райдер поворачивается ко мне. Его тело покачивается, пока он поднимается по лестнице, берет меня за руку и ведёт за собой. Он не смотрит на Хоука или людей, столпившихся вокруг. На первом же повороте он толкает меня к стене, больно ударяюсь телом, когда он набрасывается на меня. Его окровавленные губы накрывают мои, и я стону от удовольствия. Руками провожу по его волосам, когда он приподнимает меня и заставляет обвить ногами за талию. Его язык встречается с моим. Мы готовы сойти с ума вместе. Его губы скучали по мне, как и я по ним. Он пьёт меня, иссушает, подчиняет, я чувствую возбуждение, когда он сжимает руками мою попку. Воздух заканчивается в лёгких, когда мы отрываемся друг от друга.

– Ты хотела, чтобы он поцеловал тебя? – грубо он спрашивает меня.

– Нет, – мне больше не надо ничего говорить, Райдер снова впивается в меня и крепче сжимает в своих объятиях.

– Ааа, теперь понятно, чья ты, – сквозь гул возбуждения слышу насмешливый голос.

Я не могу отпустить её руки все время пока мы едем по трассе. Сколько в моей голове вопросов, на которые я жду ответы. Столько же я хочу ей рассказать, но произойти это должно в таком месте, которое будет иметь значение. Представляю её удивление, а может она откажется от такого подарка. Я не знаю. Мне страшно предлагать ей что-то, пока она находится в счастливом неведении.

Пока ехал за ней, сжимая крепко руль давил на педаль газа, я все повторял, что она ждёт меня. Отчаянно нуждается, как и я, все это время. Естественно, я поехал к ней домой и подкинул её матери ещё больше причин, чтобы меня ненавидеть. Неделю назад на старый адрес пришло письмо от моей матери, содержание которого может порадовать детективов. Она хотела оставить это на горячее, но сдохла раньше, чем успела исполнить своё предназначение. Но я не стал бегать с этим багажом, не тряс транспарантом. Я просто хотел Даниель! Забрать и привезти в место, которое было куплено ради неё.

Выражение лица её матери было ошарашено-ужасающим, когда я прошёл в их дом и орал во всю глотку имя птички. Оскар и Нила стояли в сторонке и боялись пошевелиться, пока Элинор металась за мной по пятам, удерживая за край толстовки. Все это время я держал в руках конверт, который был предназначен для того, чтобы меня обличить. Когда я понял, что птички нет, я просто швырнул все это в лицо Элинор. Пусть сажает меня, но я эгоистичный подонок, который сошёл с ума за эти три недели неведения. Вырезки из газет и доказательства высыпались под ноги окружного прокурора, она обхватила своё тело руками, пока разглядывала все, что я ей предложил. Убийственная смесь отчаяния и ненависти – вот что я увидел в её глазах. Все что я сказал, это «Я люблю её». Выставил перед ней обе руки с зажатым в одной из них телефоном. Я официально сдавался, она могла позвонить полицейским, связать мои руки, надеть наручники, все что угодно. Я все равно уже не смогу остановиться. Элинор молча, стала собирать вырезки, рассматривая это дерьмо, которое я натворил за все годы. То, сколько раз меня водили к психоаналитику за избиения меня моим отцом, а потом уже меня в полицейский участок за избиения и нападение с ножом на него. Все прошлое моих наркозависимых родственников, подтверждённый факт алкоголизма моей покойной ныне бабки. Мелкие разбои, которые я творил лет с семнадцати. Обвинение в нападении на мою мать в возрасте двадцати лет. Да я могу перечислять бесконечно все то, что я делал. Но Даниель я никогда не причиню боль. Это невозможно.