Летний понедельник - Люси Уокер

— Да, Денни, пойдем, — заканючил Энди. — Я могу налить вам пива. Знаешь, стаканы надо немного наклонить, тогда пены не будет. А себе сока пассифлоры нальют.

— Сок пассифлоры полезен детям? — заинтересовалась Денни.

— Точно! Все остальное исключается.

— Это хорошо. Осенью я собираюсь высадить двести лиан. И разделю с тобой прибыль, если ты сумеешь убедить всех детей, что сок пассифлоры полезнее шипучек.

— Договорились! — запрыгал от радости Энди. Он давно понял, что коллекционирование бутылочных пробок дело не особенно прибыльное. — Пошли, я разолью напитки… — Перемазанной краской рукой он нажал на ручку дверцы.

— Денни, с тобой все в порядке? — Теодора снова водрузила очки на переносицу с целью получше разглядеть сестру.

— Со мной все в порядке, — поспешила заверить ее Денни.

Господи, ну почему все они задают один и тот же вопрос? Все как одна считают, что она не в состоянии позаботиться о себе, готовы уложить ее в кроватку и кормить с ложечки бульончиком — им только волю дай, — уверены, что она помирает с голоду в Холмах и тому подобное. Стоило ей приехать в гости, как ее тут же принимались пичкать всякими вкусностями, потому что, по их мнению, если человек живет один, он никогда не будет готовить себе еду. Денни наверняка относится к кухне спустя рукава, приговаривали они. Как будто она может позволить себе объедаться, с ее-то фигурой! Кроме того, она вовсе не относилась к пище спустя рукава. Всегда готовила себе настоящий ужин. Какая разница, как ты питаешься утром и днем, если вечером тебя ждет полноценный ужин?

— Послушай, Теодора, — сказала Денни. — Мне и вправду пора. Я просто заглянула проверить, все ли у тебя в порядке. Энди, милый, слезь, пожалуйста, с моей машины и прошу тебя, ради бога, убери ты эту краску! — Она завела мотор, развернула машину по широкой дуге и врезалась в самшитовое дерево.

— Ты только глянь, что натворила! — закричал Энди, указывая на помятый бампер.

— О, Денни! — взмолилась Теодора из-под своей соломенной шляпы с букетиком роз. — Неужели обязательно так водить!

Денни заглушила мотор. Она сделалась белой как полотно и сидела, уставившись невидящим взглядом в рану на коре дерева. «Сегодня все идет наперекосяк», — с горечью подумала она. Даже не попрощавшись, повернула ключ зажигания и кинулась наутек.

Теодора с Энди переглянулись и пожали плечами.

— С Денни что-то не так, — серьезно заявил Энди.

— Да, и сильно не так. — Теодора, бросив шланг, поправила шляпу и очки.

— Что будешь делать?

— Не знаю. Наверное, стоит позвонить Викки. Может, она в курсе. Или Мэри…

— Точно! — Энди понесся в дом, хватаясь за что попало и оставляя повсюду красные отпечатки. Извиняться он даже и не подумал, да, по правде говоря, Теодора ничего не заметила.

— Поторопись. Звони прямо сейчас. Вдруг Денни заболела или еще чего. Лучше сперва Викки позвонить, а уж потом Мэри. Мэри всегда лучше знает, поэтому оставь ее на потом, заодно скажешь ей, что Викки думает.

«Катастрофа! — подумала Теодора. — Даже новое поколение переняло привычку звонить родственникам по поводу и без повода. Да, от нашей семейки не скрыться».

Примерно то же самое думала и Денни по пути домой. Она любила детей Викки, а Энди просто обожала, и ей хотелось, чтобы он был ее сыном, но сегодня не предвиделось никакой возможности скрыться от них. Вся беда в том, что у Монтгомери уединения не найти. Нельзя просто сесть и поговорить. По крайней мере, не тогда, когда это действительно необходимо. Никому даже в голову не приходит отослать детей погулять, таковы уж современные методы воспитания. И все же Денни не могла не признать, что племянники у нее — само очарование. Вот если бы еще они не рвались домой поднять яхту на стапель или, как в случае с Энди, не пытались разыгрывать из себя радушных хозяев, размахивая кистью с краской!

Денни не спеша проехала Перт, мост над рекой, по которой задира ветер гонял волны, и добралась до песчаной долины. Фургончик нес ее к родному дому, но сейчас ей совершенно не хотелось возвращаться туда, поэтому-то она не слишком сильно давила на педаль газа. Она так ничего и не решила. Не было времени остановиться и подумать. Весь день она выискивала время и возможность сделать это, но все усилий оказались тщетными. Вот если бы можно было ехать вечно! И никогда никуда не приехать. Тогда и решать бы ничего не пришлось.

Денни гнала от себя мысль, что на самом деле она давным-давно все решила. Ведь не выдала же она Джека Смита властям. Как ни странно, она перестала его бояться. Вопрос о том, сбежать или остаться, плавно перетек в вопрос: выдать ли Джека Смита или укрыть его? Да и он постепенно потерял актуальность перед другой дилеммой: как она будет жить с этим до конца своих дней? Она останется наедине с собой и станет мучиться оттого, что пошла против общества, ведь цена свободы Джека Смита может оказаться слишком высокой — все новые и новые трупы тех, кто ненавидит и презирает его.

Да, никто и никогда не испытывал жалости к Джеку Смиту, не говоря уж о любви, так почему хотя бы сейчас не проявить к нему немного сочувствия?.. А почему из миллионов австралийцев выбрали именно ее, Денни? Почему именно она должна проявить к нему сочувствие?

День выдался необычайно жарким, юго-западный ветер стих, и воздух стал неподвижным, тяжелым, земля с нетерпением ждала, когда ночь накроет ее прохладным одеялом, а восточный ветер разгонит удушливое марево. Дубы уныло свесили головы, кусты застыли в оцепенении.

Взбираясь на холм Каламунда, Денни вдохнула запах австралийского буша, и, несмотря на все проблемы, на нее накатила теплая волна радости. Она возвращалась домой, в Холмы, даже кровь быстрее и веселее побежала по венам.

И все же ее не оставляла одна мысль: «В Индонезии сто сорок восемь миллионов человек, а в Китае и того больше — около шестисот пятидесяти миллионов. Сколько вокруг народу, так почему же Джек Смит пожаловал именно ко мне? Господи Боже, ты мой! Почему Ты послал его мне?»

А за рекой сестры Монтгомери оборвали телефоны.

Теодора позвонила Викки, Викки — Мэри, потом Мэри — Теодоре. Никому даже в голову не пришло загружать Джерри проблемами Денни, но так получилось, что она сама позвонила Викки насчет одной антикварной вещицы, которую совершенно случайно обнаружила в комиссионном магазине Перта.

— Хочешь верь, хочешь не верь, милая, но эта вещица настоящая, времен королевы Анны.

— У Денни таких четыре, — сказала Викки, имея в виду стулья. — Купила по случаю на распродаже. Кстати, она сегодня заезжала. Похоже, у нее беда на любовном фронте. Мэри с Теодорой тоже так думают. Вид у нее — просто ужас какой несчастный.

— С чего вы взяли, что виновата любовь? Может, она просто сломалась там, в этих Холмах. Я всегда говорила, что ее затея добром не кончится.

— Нет, не сломалась, поверь мне. И дела у нее идут как нельзя лучше. Дэвид оформлял за нее налоговую декларацию в прошлом году. Это все любовь, ничего другого просто быть не может.