Железный регент. Голос Немого - Дарья Кузнецова

— Куда ты сейчас? — поинтересовалась женщина.

Я обернулся к ней, натягивая свежую тунику, и решимость моя вновь пошатнулась. Рина лежала на боку, подпирая голову ладонью, и взгляд мой против воли обласкал соблазнительный изгиб тела, запнулся о растрепавшиеся локоны — и я тряхнул головой, отгоняя наваждение, даже отвернулся на всякий случай. До зуда в пальцах захотелось коснуться этих прядей, собрать их в горсть, и до боли в паху — развернуть женщину к себе спиной, намотать их на руку, вынуждая прогнуться, и…

Вот это «и» я и отгонял, потому что представлялось оно настолько заманчивым, что серьезный разговор проигрывал по всем пунктам.

Определенно, так на меня прежде не действовала ни одна женщина. В самом деле, нечто сродни помешательству, только… обоюдно приятному?

К счастью, мысли мои Рина читать не могла, смотрела с искренним интересом и желанием услышать ответ, поэтому я уцепился за возможность успокоиться и сосредоточиться на деле.

— Надо поговорить с Тенью Камня. Старшим. — Скрывать что-то от жены я не видел смысла. Рина допущена уже до многих гораздо более серьезных тайн, она не болтлива и разумна. А если дело дойдет до того, что из нее попытаются выбить какие-то сведения… боюсь, тогда эти тайны потеряют уже всякое значение.

— Зачем? — нахмурилась дана и села на постели, вновь отвлекая меня от посторонних мыслей, на этот раз мрачных.

— Это… хм. Знак. Демонстрация отношения. С того момента, как выяснилось все по поводу его дочери, с самим Митием никто толком не общался. Тия его, конечно, не принимает, Даор не снисходит, остальные масштабные фигуры тоже демонстративно не замечают. Его не приглашают в дома и отказали в праве жить во дворце. Была выдержана пауза в несколько дней, чтобы наглядно продемонстрировать, что ни кесарь, ни остальные не считают его дело первостепенно важным, и заодно дать возможность понервничать и погадать о собственной участи. Теперь пора следующего шага, то есть моего визита. Как ты понимаешь, личность посланца в таком деле имеет куда больше значения, чем суть разговора.

— Какой-то детский бойкот получается, — задумчиво проговорила дана. — И что, Тень Камня действительно от этого нервничает? Он же наверняка все понимает!

— И он понимает, и окружающие понимают, что он понимает, — со смешком ответил я ей. — Это просто правила игры, соревнование в выдержке и терпеливости. Он должен рискнуть и постараться нас переиграть.

— А почему ты думаешь, что он рискнет? Что ему мешает просто сидеть на своем месте и ждать результата? Он же знает, что при наличии веских доказательств с ним обращались бы иначе, разве нет?

— Не тот характер, да и ситуация не та. Время играет на руку нам, но не ему. Даор полагает, и остальные склонны с ним согласиться, что это не единственный его грешок, очень мелко — столько работы проделать просто ради того, чтобы разнообразить мне досуг. Поскольку я сам не имею большого значения для Вираты, скорее всего, целью являлся кесарь. Увы, как именно Митий планировал использовать эту карту, мы не знаем. Да и неспроста он не пожалел собственной дочери! Вряд ли у него не нашлось возможности подобрать кого-то еще; тут другое, а что — нам тоже неясно. Но чем больше времени проходит, тем ближе мы к истинному ответу и сути всех интриг Тени Камня, а незаметно замести следы ему в его нынешнем положении трудно. Собственно, мы надеемся подтолкнуть его к этому и выяснить правду. Это называется провокация.

— А если вы ошибаетесь и за ним нет больше никаких грехов?

— Ничего не изменится, — я пожал плечами. — Если это единственный слой, если Митий будет тихо сидеть в своем доме и ждать вердикта, то это никак не повлияет на наши планы. Но я не верю, это было бы слишком просто.

— Будь осторожен, — вздохнула Рина, поднялась и шагнула ко мне, чтобы обнять. Но я удержал ее за плечи и со смешком пояснил свое действие в ответ на ее озадаченный взгляд:

— Извини, но если я сейчас начну тебя обнимать, такую нежную и все еще пахнущую желанием, и целовать, то я точно опоздаю к назначенному времени, потому что ограничиться поцелуями не смогу.

Женщина улыбнулась — хитро, по-кошачьи, — жарко сверкнула на меня глазами, отчего мои мысли опять свернули в нерабочее русло. На щеках ее появился не то смущенный, не то довольный румянец, но дальше провоцировать меня жена не стала, даже отступила на полшага назад. Каких усилий мне стоило не воспротивиться этому движению — отдельный разговор.

Но супружескую спальню я в итоге все же покинул и направился к выходу из дворца, на ходу пытаясь сосредоточиться на Митии. Пока дошел до конюшен, даже сумел это сделать, и в седло садился уже почти бесстрастный Железный регент, а не до крайности распаленный влюбленный юнец.

Хоть я и жаловался совсем недавно Тии, что мне тяжело влезать в прежнюю шкуру, это не было правдой. Я настолько сроднился с этой маской и привык к ней, что давалась она мне по-прежнему легко, гораздо легче, чем мне бы хотелось, и проблема была не столько в невозможности, сколько в огромном нежелании это делать. Меня терзал иррациональный страх, что в какой-то момент маска вновь прилипнет намертво и из удобной роли опять превратится в подлинное лицо. Мысли эти я, конечно, держал при себе: прекрасно понимал, откуда они берутся, и потому не видел смысла с кем-то обсуждать. Не стоило гневить Следящего-за-Дорогами лишними жалобами на жизнь, особенно сейчас, когда эта жизнь стала гораздо осмысленней и приятней, чем луну назад.

Тень Камня находился в вынужденном затворничестве на вилле в окрестностях Вира, до которой было полчаса быстрого лошадиного шага. Можно было добраться быстрее, но не хотелось по такой жаре мучить лошадь и себя, тем более к назначенному времени я успевал.

Дорога пылила под копытами, вдоль обочины выгорали на солнце еще недавно совершенно зеленые травы, а кипарисы, которым жара была нипочем, наполняли воздух кисло-сладким хвойным запахом. Лето заметно опережало календарь, обычно в это время на побережье прохладнее, и в этом тоже чудился нехороший знак. Но нехорошие знаки лично мне мерещились сейчас везде и во всем.

Вилла «Черные Камни» встретила меня тишиной и полным отсутствием поблизости чего-либо черного. Приподнявшись в стременах, я огляделся, заодно прислушиваясь: мягкие волны горячего слабого ветра как будто доносили приглушенные расстоянием голоса. Окликать я никого не стал и тронул бока коня, направляя того вокруг сравнительно небольшого дома, почти скромного с учетом древности рода и размеров состояния Тени Камня.

Когда я завернул за угол, голоса стали отчетливей, я уже мог разобрать интонации и понял, что слышу не просто голоса, но чьи-то вскрики. Исполненный смутных недобрых предчувствий, послал коня широкой рысью и на заднем дворе виллы, у конюшни, обнаружил источник встревоживших меня звуков. Все оказалось не так страшно, как могло, но и не слишком приятно: на конюшенном дворе происходила показательная порка.

Шесть человек — очевидно, слуги — стояли рядком, перед ними к столбу была привязана женщина, кажется довольно молодая. Дюжий полуголый детина охаживал ее по спине длинной плеткой. Выглядел он хмурым и, кажется, не особенно довольным своей ролью. Подъехав поближе, я разглядел в тени у конюшни и хозяина дома, бесстрастно наблюдавшего за исполнением наказания. За то время, пока я добирался, положенное число плетей несчастная уже получила, и палач аккуратно сматывал свое орудие.