Свет – это мы - Мэтью Квик

13

Дорогой Карл!

Несмотря на то, что Дарс преобразилась в ангела в начале прошлого декабря, я все же купил и завернул для нее рождественские подарки. Большинство рождественских закупок уже были завершены к тому моменту, как Джейкоб Хансен открыл огонь в кинотеатре «Мажестик» тем страшным вечером. Но во время одной из тех моих прогулок после трагедии, между похоронами, когда я наматывал в день по восемнадцать миль, мне случилось пройти мимо книжного, и прямо в витрине красовался идеальный подарок для моей жены.

Я зашел внутрь и объявил Мэгги Стивенc, что мне просто необходимо купить это для Дарс, после чего она поместила выбранный мной предмет в бумажный пакет и протянула мне со словами:

«Бесплатно». Я, разумеется, попытался заплатить за покупку, вытащил из кошелька наличные и протянул ей, но она только махала руками и повторяла: «Лукас, как я могу принять от тебя деньги», и «с Рождеством», и «спасибо тебе за то, что ты сделал», и даже «ты настоящий герой».

Вот этим последним высказыванием она метафорически воткнула мне в кадык острый конец ножа, так что я повернулся и вышел из магазина, и, спеша домой – в надежде успеть завернуть подарок прежде, чем Дарси его увидит, – все сглатывал и сглатывал, надеясь избавиться от этого кошмарного ощущения.

В ночь на Рождество, как и в каждую ночь в то время, меня посетила окрыленная Дарси. Я выложил все ее подарки пирамидой в углу спальни, том самом, где она обычно стояла теперь, наблюдая за моим сном. Каждая коробочка была обернута блестящей белой бумагой и перевязана золотой лентой. Когда Дарси влетела в окно, она бросила всего один взгляд на пирамиду подарков и грустно улыбнулась. Потом она мне объяснила, что ангелам не позволено принимать дары от смертных – даже если конкретный ангел был замужем за дарителем в бытность живым.

Я принялся спорить, убеждать ее: «Чем же это может навредить?» Но она только качала головой в ответ. Поразительно, особенно учитывая, сколько труда пошло на завертывание, а я ведь еще измерил каждую коробку линейкой и аккуратно высчитал все разрезы и складки. Пирамида ее подарков вполне могла бы украсить собой обложку любого глянцевого журнала или витрину дорогого магазина в Нью-Йорке, настолько она была совершенной.

– Отдай их все Джилл, – сказала окрыленная Дарси.

Я вгляделся в ее глаза, и они говорили мне: «Джилл отказалась от поездки на Рождество к своим родителям в Северную Каролину, чтобы не оставлять тебя в одиночестве. Она заботится о тебе, как и подобает лучшему другу. Она даже сумела сдержать твою мать. Негоже оставить ее рождественским утром без подарков».

Тогда я спросил, нельзя ли нам, мне и ей, открыть вместе хотя бы один подарок. Самый незначительный. Тут я вытянул из середины пирамиды большой белый квадрат – тот самый предмет, который Мэгги Стивенc выдала мне в книжном магазине.

– Вот этот, – сказал я. – Он достался мне бесплатно.

Окрыленная Дарси нахмурилась, но я тем не менее развернул за нее этот подарок. Перед ней предстал настенный календарь «Ангельские котики», с фотографиями двенадцати кошек, одетых ангелами, – по одной на каждый месяц грядущего года. Я перелистал страницы, на которых присутствовали арфы, облака, величественные крылья и, разумеется, кошки. Прошлым летом нам пришлось усыпить любимого престарелого черепахового кота Дарси по имени Джастин. Дарси так и не оправилась эмоционально, чтобы взять нового котенка, и я подумал, что календарь станет для нее идеальным промежуточным решением. Моя жена улыбалась на картинку каждого нового месяца, но при этом в лице ее было что-то незнакомое, даже чуждое, и тут до меня дошло, что ей теперь нет никакой нужды в земных календарях, не говоря уж о домашних животных, и она просто потакает моим прихотям, чтобы не заставлять меня осознать мелочность глупых человеческих привязанностей и тщетность моей зависимости от одобрения другими моих подарков.

– Повешу на кухне, – сказал я наконец, устыдившись. – Он будет напоминать мне о тебе. Тебе всегда нравились календари со зверюшками.

Она раскрыла свои огромные крыла, я упал в них лицом, и тогда она обернула меня ими так крепко, как пеленают младенцев.

Когда я проснулся на следующее утро, запах свежего кофе и рождественская музыка поманили меня вниз, в гостиную. Джилл каким-то образом ухитрилась раздобыть и украсить небольшую елку – прошлой ночью ее точно не было. Я вполне определенно говорил Джилл, что в этом году не собирался особенно празднично отмечать день рождения Христа. Я остановился на лестнице, удивленный неожиданно возникшим праздничным убранством, и тут Джилл вышла из кухни и посмотрела на меня с опаской, как будто я вот-вот взорвусь от ярости. И не зря, поскольку я ясно дал понять, что не нуждаюсь во всем этом. Но потом я вспомнил слова окрыленной Дарс прошлой ночью, и вместо того, чтобы заорать и вышвырнуть елочку за дверь, я повернулся, поднялся обратно в спальню и принялся переносить вниз подарки из пирамиды. Я расположил их по кругу вокруг дерева, и тут Джилл сказала: «А я не принесла тебе ничего, кроме самой елки», и тогда я объяснил ей, что подарки я купил для Дарси, а ей бы наверняка захотелось, чтобы теперь они достались ее лучшей подруге.

Джилл закусила губу, повернулась и вышла. Ее не было минут двадцать. Когда она вернулась, она накормила меня завтраком, хотя был уже полдень. Она приготовила вафли, украсив их сахарной пудрой, клубникой и взбитыми сливками. Мне не хотелось есть, но я впихнул в себя, сколько смог. Не потому, что мне было вкусно – хотя мне несомненно было вкусно, – а потому, что я понял, что это мой рождественский подарок от Джилл, и вспомнил, как мне было обидно, когда окрыленная Дарси отвергла подарок от меня.

Пока Джилл убиралась на кухне, я позвонил матери, чтобы поскорее разделаться с этой обязанностью. Она не спросила, как проходит мое рождество без Дарси. Она вообще не задала ни одного вопроса.

Вместо этого она говорила, как мило выглядит их элитный жилищный комплекс на берегу океана и как яхты украшены огоньками к празднику. Потом она долго ахала на предмет «восхитительного» браслета с бриллиантами, который ей подарил ее сожитель Харви и к которому в комплекте шли сережки «на много карат». Дальше она подробно расписала, как замечательно они проводят время вместе с сыном и внуками Харви. Оказалось, что у них запланирован круиз на закате в рыбачьей лодке. Примерно через пятнадцать минут мама сказала, что ей пора возвращаться к праздничному