Ветви терновника - Брюс Федоров

Данила замолчал, видимо довольный тем, что отчитался о своих гастрономических подвигах и достигнутых результатах, и не возражал бы, если бы прозвучали слова одобрения или похвалы со стороны своей подруги. Но не дождался ни того ни другого. Элизабет просто поблагодарила его, вышла в другую комнату и вернулась с большой коробкой. Когда он развернул её, то его восторгу не было предела. В блестящей глянцевой упаковке, на которой гордо красовался логотип крупнейшей мировой компании по производству спортивного оборудования, оказалась замечательная теннисная ракетка с натянутыми струнам. Его рука плотно легла на рукоятку, обтянутую эластичной дорогой кожей с перфорированными отверстиями. Вес ракетки был прекрасно сбалансирован под руку. Ошарашенный Данила даже не скрывал своего щенячьего восторга при виде прекрасного образчика классного спортивного инвентаря, прибывшего специально для него из загадочного Запада.

– Да, с этой ракеткой я сокрушу любого соперника; в Москве таких мало, – ликуя, восклицал он, размахивая ракеткой с такой энергией, как будто-то намеривался нанести удар по теннисному мячу, – бедный Лешка, теперь я просто обязан каждый раз давать ему фору, иначе он просто обидится.

Элизабет молча улыбалась, наблюдая за неподдельным энтузиазмом своего любимого.

Уже за столом она сказала Даниле:

– Я хочу надеяться, что приближающийся Новый Год будет таким же добрым для нас, как и уходящий. Дай Бог нам успешно завершить учёбу и получить дипломы.

– А также сохранить себя друг для друга, – добавил Данила.

Молодые люди встали, зазвенели бокалы с шампанским, обнялись и поцеловались.

* * *

За несколько дней до Нового года из Австрии приехали Софья Михайловна и Николай Фёдорович, родители Данилы. Вместе с ними в размеренную жизнь квартиры на Кутузовском ворвались непривычные вещи и запахи. Софья Михайловна благоухала таинственным ароматом настоящего французского парфюма «Sisley»”. От многочисленных в ярких красках пластиковых пакетов с подарками и даже от двух тугих перетянутых ремнями чемоданов из жёлтой английской кожи, похожих на нильских бегемотов, также исходило незнакомое будоражащее благоухание. Что-то новое, почти чужое появилось в облике родителей.

Софья Михайловна победоносно демонстрировала свою аккуратно прибранную головку и излучала уверенность в себе самой и в своём женском обаянии, раскачивая на бёдрах эксклюзивное платье из дорогого венского бутика и постукивая высокими каблучками элегантных зимних сапог. Не менее импозантно смотрелся и отец Данилы, на котором был надет дорогой темно-синий с бордовой атласной подкладкой костюм, простроченный оригинальной красной ниткой. Изменились даже жесты и движения родителей, в которых появилась некоторая снобистская вальяжность, в природе которой сказывалось участие в многочисленных протокольных мероприятиях. Видимо длительное пребывание за границей на хорошо оплачиваемой должности серьёзно меняет манеры и манеры людей, выделяя из круга более скромных соотечественников.

– Ну что же, Данила, я доволен твоими успехами в этом году, – почти снисходительно произнёс Николай Фёдорович и потрепал сына по щеке, – но в январе тебе предстоит заняться ещё одним делом. Не благодари, я уже в основном договорился о твоей дальнейшей судьбе.

– А что будет в январе? – явно заинтересованный спросил Данила– Не торопись. Завтра я зайду в министерство, а потом мы поговорим, – усмехнувшись, ответил Николай Фёдорович, – лучше пойди, помоги матери разобраться с чемоданами.

За день до Нового года в гости зашёл, словно явившись из ниоткуда, непредсказуемый дядя Влад. Несмотря на неожиданность визита, все члены семейства Бекетовых были рады ему. Что не говори, но младший брат Николая Фёдоровича был осведомлённым человеком, много знал, много читал. Широту его культурного диапазона признавала даже строгая и авторитетная в этих вопросах тётя Вера. Откуда Влад Фёдорович черпал свои познания, которые помогали ему почти со сверхъестественной точностью предугадывать предстоящие события в стране и на далёких континентах, и откуда брались его могущественные связи, было совсем непонятно.

Как бы то ни было, но к его особенностям все родственники давно привыкли и больше не задавали неуместных вопросов. Одним словом, это был весьма интересный и во многом поразительный человек, мнение которого было невозможно не принимать во внимание. Вот и в этот раз дядя Влад явился не просто так. Он не отказался от хорошего ужина в тихой семейной обстановке, но быстро его закончил и по своему обыкновению сразу перешёл к делу. Для этого достаточно бесцеремонно попросил домочадцев не мешать его разговору со своим братом и выпроводил их из кухни.

Данилу мало интересовал разговор двух взрослых серьёзных мужчин, обременённых служебными заботами. Его ли это дело? Все его мысли были заняты Элизабет. Как она долетела до Берлина и когда опять вернётся в Москву? Эти вопросы волновали его значительно больше, чем все дела в институте и, тем более проблемы старшего поколения. Из головы не выходила оговорка Элизабет, которую он запомнил, когда провожал её в Шереметьево на рейс в Берлин. Тогда она оговорилась, что точно не знает, когда сможет вернуться в Москву. Это может случиться в мае или июне, но всё будет зависеть от состояния здоровья родителей и в немаловажной степени от перспектив найти работу в Германии.

– Конечно, – размышлял Данила, – разве сейчас она может что-либо сказать определённое? Куда от родителей денешься, да ещё эта работа? Я, наверное, что-то не понимаю. Ведь выпускник МГИМО в СССР – это однозначно элита, которая предназначена для работы в самых престижных государственных учреждениях. Но это у нас, а там другое.

– Нет, всё должно выгореть, – он постарался отогнать от себя дурные мысли, – будет весна и всё опять будет хорошо. Она обещала написать мне письмо. Как бы я хотел побыстрее его получить. Но как она это сделает? Дойдёт ли оно до меня, ведь Германия член НАТО?

Мог ли Данила знать в этот момент, что то, о чём беседовали в данный момент его отец и дядя самым прямым образом скажется на его судьбе и судьбе миллионов жителей огромной страны.

Со стороны кухни доносились только обрывки странного разговора:

– Да, послушай, ты, невменяемый человек, – горячился дядя Влад, – то что я тебе сказал, это не информация, а предупреждение. Не вообще всем, а исключительно для тебя, чтобы ты держал нос по ветру, и не проморгал события.

– Так ты настаиваешь на том, что процесс необратим? – недоумевал отец Данилы, – а как же партия, ЦК, КГБ, армия, наконец, они что, уже не гарант нашей стабильности?

– Чудак человек, всё, что ты перечислил, это лишь шестерни в большем государственном механизме, которые будут вращаться лишь тогда, если сам часовщик будет заинтересован в этом. Твоей наивности, брат, нет предела. Слушаю тебя и удивляюсь. Словно ты живёшь в перевёрнутом мире. Крепко же ты оторвался в своей Австрии от родной почвы. Здесь всё уже другое, чем пять лет назад. Многое изменилось. В политике сейчас новые люди и свои задачи они понимают иначе.