Комната шепотов - Дин Кунц

Он понимает, что Техноаркадия никогда не будет создана, что все, начиная от Д. Д. Майкла и кончая самой мелкой шавкой, потерпят катастрофу и будут уничтожены. Все, кроме него. Рэндал Ларкин ускользнет, останется жив и будет процветать, ведь в одно прекрасное утро его спустили с высот на землю, и сделала это – кто бы мог подумать? – аппетитная девка, которой самое место в одном из номеров «Аспасии»: сидеть там и ждать очередного клиента, который продемонстрирует ей, что такое полная покорность. Таким образом, он вовремя избавился от своего заблуждения и не разделит судьбу остальных техноаркадцев.

Он далеко не так богат, как Д. Д., но он умнее миллиардера, умнее всех аркадцев, которых знает, умнее всех самых умных умников. И если его можно низвести до такого положения, то уж конечно и их тоже, потому что одного ума тут недостаточно. Нужна еще удача. А удача не любит умников. Она никого не любит. Удача может разрушить самые изощренные планы умнейших людей. Если эта недоделанная телка, Джейн Хок, способна скрутить такого, как он, крайне глупо предполагать, что можно установить всеобщий порядок посредством тотального контроля.

У него, Ларкина, есть сверхсекретный счет на Большом Каймане и деньги, чтобы завтра же улететь в эти теплые края на частном самолете. На другом карибском острове у него есть недвижимость, принадлежащая трасту, связь которого с Ларкином проследить нельзя.

И не последнее по важности: у него есть двенадцать наномеханизмов управления нового поколения в безопасном охлаждаемом хранилище. Когда заговор раскроют и Д. Д. низвергнут, а всех остальных либо упрячут в тюрьму, либо отправят на тот свет, Рэндал Ларкин под именем Ормонда Хеймдала сможет жить в окружении самых преданных и покорных слуг и охранников.

Он переходит от черного отчаяния к надежде на воскресение и сдает Д. Д. со всеми потрохами.

Недоделанная сучка, крысиная королева, записывает ручкой в блокнот то, что считает важным, и Рэнди, прежде чем остановиться, сообщает о еще одном месте, где иногда скрывается Д. Д. Он рассказывает ей полуправду о Доменной Печи, давая достаточно сведений, чтобы заманить женщину туда, но скрывает одну важнейшую подробность – единственную, которую она не знает и которая может привести ее к гибели. Да, она спасла Рэнди, разъяснив, какую роль удача непременно сыграет в падении техноаркадцев, но он все-таки желает ей мучительной смерти: именно она лишила его мечты о мире порядка, а мечты мужчины для него священны.

В свете монитора своего второго компьютера и любовного сияния, исходящего от Кэмми Ньютон, Джейсон прокручивает карту вниз, до Лонг-Бич, увеличивает масштаб, переходя к гавани, перемещается на восток и обнаруживает GPS-локатор «мерседеса». Он полностью доверяет новым технологиям, но сейчас думает, что они дали сбой: получается, будто машина находится в реке Лос-Анджелес, южнее Анахейм-стрит.

Чтобы проверить это маловероятное положение машины, Джейсон возвращается к своему основному компьютеру, опять использует программу АНБ, которая позволяет просматривать – в записи или в режиме реального времени – данные с камер наблюдения за дорогами и местами скопления людей, установленными органами охраны порядка различных уровней. Благодаря камере, расположенной на мосту, который ведет к Анахейм-стрит, детектив хорошо видит, что происходит к югу от моста, в направлении гавани.

– Ни фига се! – восклицает Кэмми. – Только посмотри.

Полузатопленный черный «мерседес» уперся в опору моста, по которому проходит местное шоссе номер семь. Машина покачивается на реке с быстрым течением. На мосту работают спасатели, стоят две-три машины с проблесковыми маячками.

Переживая внутренний кризис, Ларкин не проявил чудес героизма, не продемонстрировал он и менее возвышенного пассивного мужества, называемого силой духа. В нем также не нашлось ни малейшей воли к сопротивлению. Когда он сделал свой выбор и стал сливать соратников по заговору, сведения о резиденциях Д. Д. Майкла полились из него не медленным, размеренным потоком: нет, он открыл пожарный шланг, из которого хлынула такая мощная струя, что Джейн Хок перешла на скоропись, не желая упустить важных деталей.

На его бледном лице появился румянец от переживаний – ведь он превратился в предателя, щеки пылали даже в белесом свете газовой лампы. Пот, выступивший от страха, теперь высох. Если Джейн все еще правильно понимала этого человека, потерпевшего катастрофическое поражение, получалось, что его отчаяние сменилось облегчением, глаза засветились восторгом, словно он давно уже мечтал оставить нелегкую роль советника Д. Д. Майкла и воспринял вынужденное предательство как освобождение.

Получив необходимую ей информацию быстрее, чем ожидала, Джейн положила ручку и блокнот в сумочку, встала со стула и уставилась на Ларкина – не с презрением, потому что он не заслуживал даже этого, и уж конечно не с сочувствием. Она полагала, что, согласно самому строгому кодексу чести, она обязана… если не дать ему прощение, то хотя бы проявить милосердие. Он сидел с несколько напряженной, но все же очевидной улыбкой, уверенный, что она сдержит обещание.

– Я умираю от голода. Из-за этой дряни, что вы заставили меня выпить. Меня трясет от голода.

Вероятно, худшие страхи остались для него позади. Ларкин верил, что она покажет ему путь в будущее, как обещала, так как знал о ее привычке держать слово, хотя сам не делал этого по отношению к другим людям.

Отвернувшись от него, Джейн положила сумку на стол и уставилась на четыре миски, из которых грозилась напоить крыс водой, разжигающей голод. Помолчав, адвокат сказал:

– Что вы делаете?

Мягкое змеиное шипение лампы, белый свет холодного оттенка, как пар, поднимающийся над сухим льдом, серое свечение высоких окон, словно печальное воспоминание о свете из Первого мира[20], давно потерянного из-за человеческой несправедливости, сгущающаяся темнота, способная говорить с сердцем на том безмолвном языке, на котором всегда говорит темнота…

– Вы мне обещали, – сказал Ларкин, словно напоминая ей, что для человека чести есть черта, которую он не может пересечь. – Вы сказали, что покажете мне дорогу в будущее.

Джейн взяла бутылку, покрутила ее в руке и сказала:

– Я всегда покупала эту воду, когда мы жили в Виргинии, когда Ник был жив и мы подумывали, не завести ли второго ребенка.

Голос Ларкина задрожал:

– Я сказал все, что вам было нужно. Я больше не ваш враг. Я конченый человек. Мне некуда идти. Все, что у меня есть, – это ваше слово.

– Ник перерезал себе горло, – сказала она. – Сделал глубокий надрез. Своим боевым ножом. Вскрыл сонную артерию. – Она крутила бутылку в руке. – Я нашла его в луже крови.

У нее за спиной Рэндал Ларкин сказал: