Хранитель Мечей. Война мага. Том 4. Конец игры. Часть 2 - Ник Перумов

Вот оно как – даже ты, Великий Дух, почтил сие действо присутствием собственной аватары. И почему-то исчез, хотя сейчас-то и начнётся самое для тебя интересное. Утоляя твой вечный голод и жажду познания, люди, эльфы, гномы, драконы и иные существа, обитатели Утонувшего Краба, примутся с ещё большим старанием и ожесточением убивать друг друга.

До тех пор, пока неумолимый Закон не разрешит вмешаться мне, Познавшему Тьму.

Золотой дракон словно тараном пробил небо, растворяясь в заокраинных сферах. Значит, Дух Познания всё видел и обо всём был осведомлён с самого начала? Всё интереснее и интереснее.

Дым над Утонувшим Крабом становился всё гуще, и в самой сердцевине костей Хедина болезненно отдавались удары, обрушивавшиеся на схватившихся соперников. Его подмастерья ввязались в схватку, и серая скала взлетела на воздух, разом пронзённая множеством ярких, солнечно-жёлтых копий. В клубах мелькнул костяной гребень Ктаура, радужного змея; над ним развернулись крылья Рабаара, дракон прикрывал товарищей, принимая на себя и гася нацеленные в них боевые заклятья.

– Не молчи, Читающий.

Тень, застывшая рядом с Познавшим Тьму, едва заметно шевельнулась.

«Твой враг приносит в жертву воплощения Древних Сил. Его мощь возрастает. Хагену и остальным не справиться. Скоро ты сможешь вмешаться сам, повелитель».

Хедин с хрустом сжал кулаки. Читающий прав. Если Закон Равновесия трещит по швам – то долг Нового Бога состоит в том, чтобы не дать рухнуть великим Весам. Надо ждать.

«Ты можешь сказать, кто он?»

«Нет», – после некоторых колебаний ответил Читающий.

– Толку от тебя, – в сердцах бросил Хедин вслух.

Сокол сложил крылья и камнем рухнул туда, где возле кольца разваливающихся утёсов продолжалось сражение.

* * *

Игнациус, достойный мессир Архимаг, осторожно приподнял голову. На него ещё сыпался дождь раскалённых обломков взорвавшейся скалы, совсем рядом полыхали заросли, словно политые чёрным земляным маслом.

К Динтре подоспела помощь. Шестеро воинов, каждый из которых, наверное, в одиночку справился бы со всей Гильдией боевых магов. Дракон, нечто вроде летучей змеи, только без крыльев, жуткий серый спрут, и трое более привычного вида, человек, гном и эльф.

Последнее, что успел разглядеть Игнациус, прежде чем ему пришлось убраться из пещеры, – Динтра, стоящий на одном колене, на лице пот смешивается с кровью, голубой меч летает из стороны в сторону, словно отбивая невидимые выпады; а Салладорец с немыслимой быстротой успевает и осыпать противника градом заклятий (мессир Архимаг не успевал расшифровать и четверти их), и с поистине несказанным мастерством резать всё новых и новых пленников. Эвенгар ещё оставался в человеческом облике, однако левая сторона груди и плечо чудовищно раздулись, под кожей словно что-то ворочалось.

Великолепно, мессир Архимаг, просто замечательно. Лучшего и желать нельзя. Ещё немного, ещё чуть-чуть… и ловушка сработает. А до этого срока лучше всего не высовываться и не попадаться никому на глаза. Артефакты при тебе, и это – лучшая гарантия того, что уж ноги-то ты отсюда унести всяко успеешь.

…Появившиеся шестеро соратников Динтры набросились на Эвенгара разом, со всех сторон, не тратя времени на всякие глупости вроде переговоров или хотя бы предложений сдаться. Вокруг салладорского мага замелькало нечто вроде крутящегося смерча тёмных листьев, над головой нависла туча, потянувшаяся к голове чародея десятками тонких извивающихся щупалец, дракон плюнул в мятежника тонкой нитью огня – Игнациусу стало дурно от одной волны, распространявшейся вокруг этого не слишком опасного или впечатляющего на первый взгляд чародейства.

Эльф растянул лук до плеча, выпустив звенящую стрелу с густо покрытыми рунами древком, в полёте обернувшуюся многоглавой змеёй.

Гном вперёд не лез, быстро расставил бронзовую треногу и, не обращая внимания на царящий вокруг хаос, принялся смешивать на небольшом круглом столике какие-то снадобья.

Человек же просто извлек из ножен меч, встряхнулся, поправляя щит, и бросился на подмогу к самому Динтре.

Салладорец громко захохотал – Игнациус с ужасом понял, что смеётся эвиальский чародей совершенно искренне, с наслаждением, смакуя каждый миг сражения. Из бездны взмывали шары, вереницами падали на жертвенник, раскрывались, обращая каменную площадку в жуткую мешанину плоти, конечностей, рук, лап, ног, клешней, щупалец и тому подобного. Кто-то оседал мешком и оставался лежать, кому-то хватало сил и ярости броситься на мучителя – но конец всех ждал один. Взмах чёрного кинжала и поток жизненной силы, вырывающейся из вспоротого горла.

Иные шары валились на противников Эвенгара; заключённые в них создания бились от ужаса, кидались на стены, корчились, закрывая лица руками (те, у кого имелось и то, и другое). Здесь ждала участь ничем не лучше, чем у гибнущих на алтаре: призрачные сферы взрывались, охваченные огнём существа, повинуясь какому-то заклятью, яростно бросались на соратников Динтры, тратя последние мгновения своего существования на тщетные попытки пробить их защиту.

Отступая перед натиском незримого, Динтра и пришедший ему на помощь воин в воронёных доспехах оказались на самом краю пропасти. Дракон и летучий змей бросились им на выручку, и тут один из шаров врезался прямо в змея. Вспышка, дым, разлетающиеся брызги пламени; заключённое в сфере существо, напоминавшее громадного шестилапого пса, вцепилось в шею змея многозубой пастью. Оно уже горело само, пылала шерсть, с лап валилась пылающая плоть, однако огонь перекинулся и на соратника Динтры.

Радужный змей и пёс вместе рухнули на содрогающийся, трескающийся пол пещеры. Существо из шара сгорело без остатка, не оставив даже обугленных костей; змей, покрытый собственной кровью и копотью, попытался взлететь, зашипел-засвистел, корчась от боли, и, конвульсивно дёрнувшись, пополз к гному с бронзовой треногой.

Салладорец вновь захохотал.

* * *

В опрокинутой пирамиде явно творилось что-то неладное; на верхних ярусах до сих пор полыхал драконий огонь, полыхал весело, не собираясь гаснуть, пожирая развалины боевых башен и колоннад. Однако затихали и глубины, в отряд Клары и кружащих драконов уже не летел сплошной поток молний, смешанных с огнешарами или ледяными копьями.

Золотой дракон скрылся в серых тучах. Неправдоподобная ночь истаивала, но в горячке боя этого никто не заметил. Бельт опустился на одно колено, склонил голову, подняв сцепленные руки, словно воздавая последние почести скрывшейся сущности.

– Великий Дух, – прошептала Ниакрис, провожая золотого дракона взглядом.

– Вы его знали, – резко повернулась к ним Клара. На Сфайрата-Аветуса она старалась не смотреть.

– Знали, – глухо подтвердил Бельт. – В иной жизни, прожитой в иных мирах. В других личинах. С другой памятью, от которой остались лишь туман да пережитая боль.