Луна. История будущего - Оливер Мортон

На другом конце геологической шкалы все гораздо небрежнее, что совсем не удивительно. Первый из четырех земных эонов — замыкающий геологическую шкалу подобно фанерозою, только с другой стороны, — называется катархейским, или гадейским. У него нет четкого начала: в основном люди полагают, что он начался, когда появилась Земля, то есть около 4540 миллионов лет назад. Считается, что он сменился следующим, архейским эоном, 4000 миллионов лет назад, но эта граница произвольна — нет никакой конкретной породы, показав на которую можно было бы сказать: «Вот высшая точка катархейского и низшая точка архейского эона — и вот почему». Непонятно также, какое событие или изменение может обозначать эта граница.

В 2010 году в порыве игривого стремления к упорядочению четверо ученых — Колин Голдблатт, Юэн Нисбет, Норм Слип и Кевин Занле — написали короткую статью, где попытались разложить все это по полочкам. Так случилось, что я знаком с каждым из них и всем им симпатизирую, а еще — как и многие их коллеги — считаю как минимум троих из них невероятно умными и слегка чокнутыми. Это видно по их статье «Эоны хаоса и катархея», в которой они предлагают расширить геологическую шкалу не только за физические границы Земли, как сделал Гринспун, но и за временные границы ее существования. Несомненно, это лишь фантазия. Но фантазия разрешенная. И не чем иным, как программной «Геохронологической шкалой» (1989), в которой Брайан Харланд с соавторами отметили, что «для учета событий, произошедших до формирования Земли, можно рассмотреть и докатархейское деление, однако не в настоящей работе». Насколько известно ученым, события, которые предлагаемая схема пытается вписать в эти рамки, должны были происходить в описываемом порядке, несмотря на то что датировка многих из них пока остается лишь гипотетической.

История начинается примерно 4,6 миллиарда лет назад, когда газопылевое облако, начавшее сжиматься под действием собственной силы тяготения, преодолело рубеж, после которого сжатие было уже не остановить. В этот момент появление новой звезды стало неизбежным, и именно в эту точку авторы статьи поместили начало эона хаоса — эона газовопылевых вихрей.

Первый эон они разбили на две части, выделив в нем раннюю и позднюю эпохи. Границей стал момент «да будет свет», когда появившееся в плотном центре диска, в который продолжало сжиматься облако, ядро будущего Солнца стало достаточно горячим и плотным, чтобы возникли условия для термоядерного синтеза. Гравитация рождает такое высокое давление, что малые атомы объединяются в более крупные, запуская цепную реакцию, в ходе которой энергия одной реакции дает импульс к следующей — и так далее. Солнце очень быстро стало ярким — и на заре своего существования светило гораздо ярче, чем сегодня. Солнечный ветер, который с тех пор сдувает с него ионизированные частицы, сначала был настоящим ураганом.

В поздней эпохе эона хаоса Солнце потускнело. Освещаемое им вещество, вращающееся вокруг него, — которое в процессе сжатия получило такой химический состав, что присутствующие в нем элементы и изотопы различаются в разных зонах диска, — стало собираться во все более крупные сгустки. Довольно скоро некоторые сгустки стали достаточно большими и горячими, чтобы внутри них произошли собственные преобразования: их центр расплавился, и железо, которое не любит оставаться в спрессованной из пыли породе, стекло к ядру. Теперь эти тела обрели каменные мантии и железные ядра — выражаясь языком космохимиков, они расслоились.

На Земле мы находили как фрагменты более ранних, еще не расслоившихся, так и более поздних, уже расслоившихся тел: сегодня они падают с неба в форме метеоритов. Благодаря внимательному изучению содержащихся в них изотопов, их возраст устанавливается с удивительной точностью. Некоторые расслоившиеся тела стали планетезималями, о которых теоретизировал Гров Карл Гилберт. Эти планетезимали еще и сталкивались друг с другом, образуя так называемые планетные эмбрионы. Чем больше были тела, тем более заметными выходили столкновения.

Во внешней Солнечной системе, где достаточно холодно для конденсации таких летучих веществ, как вода, метан и угарный газ, растущие эмбрионы окутывались снегом, льдом и газом. Чем массивнее они становились, тем больше притягивала их растущая гравитация: всякому имеющему дается и преумножается. Больше всех таким образом нажился Юпитер, масса которого превышает совокупную массу всех остальных планет Солнечной системы. Как Солнце в миниатюре, он притягивал к себе собственный газовопылевой диск, из которого родились четыре его спутника. Треть возраста Вселенной спустя Галилей изучит их отточенный танец в телескоп и первым из людей увидит все это своими глазами.

К концу эона хаоса Солнечная система приобрела знакомые очертания. Еще не все планеты встали на свои сегодняшние орбиты, но во внешней части системы уже были различимы Юпитер и меньшие газовые шары, а еще дальше — миллиарды небольших обледеневших тел, которые никогда не объединятся ни в какую крупную структуру. Во внутренней части системы появились почти готовые Меркурий, Венера и Марс, а также две другие планеты, Теллус и Тейя. По размерам Тейя была сравнима с Марсом, то есть примерно вдвое меньше Земли по диаметру и примерно в десять раз — по массе. Теллус был сравним с Венерой — он был почти таким же крупным, как Земля, и имел 90 % ее массы. Он обращался по орбите, похожей на современную земную.

Затем, в один прекрасный день, произошло какое-то событие, которое, как утверждают мои друзья, положило конец эону хаоса и начало катархею. «В один прекрасный день» здесь не фигура речи: эта граница прочерчена с такой же точностью, как предложенное Дэвидом Гринспуном начало антропоцена 20 июля 1969 года. Это тоже был момент контакта, столкновения миров, как посадка космического корабля или первый след ноги человека на равнине из серой пыли. Разделом стало единение.

Однако — единение большего масштаба. В один из самых жестоких моментов истории Солнечной системы Тейя столкнулась с Теллусом. Разлетевшиеся осколки в итоге объединились в новую конфигурацию массы и движения — планету чуть больше Теллуса, быстро вращающуюся вокруг своей оси, со спутником гораздо меньше Тейи, за считаные часы совершающим полный оборот по орбите.

Эон хаоса закончился. Теллус и Тейя остались в прошлом. Вместо них появились Земля и Луна.

* * *

За неделю до того судьбоносного дня, если пользоваться современной системой отсчета времени, Тейя в небе Теллуса была сравнима по размеру с Луной в небе сегодняшней Земли[41]. За час до столкновения она была сравнима с куполом Собора Святого Павла, видимым с северного берега Темзы, или с куполом Капитолия, видимым с зеркального пруда перед ним. Примерно с дирижабль Goodyear, зависший в нескольких сотнях метров у вас над головой.