Ловушка любви - Аманда Дойл

Как-то днем, когда она стояла, опершись на перекладину забора, а Десмонд сидел у ее ног, во двор въехали Рик и Стэн.

Весь день они занимались починкой заборов, и Джонти наблюдала, как они выгрузили свои инструменты, сбросили на землю мотки тяжелой колючей проволоки и распустили подпруги. Их действия, абсолютно синхронные, говорили о том, что они повторяли эту процедуру много раз; а Джонти это напомнило какое-то комическое, хорошо отрепетированное немое представление, в котором участвуют два актера.

Напоив, обтерев лошадей и отпустив их пастись, они вернулись с уздечками, висевшими на руках, и подхватили седла, которые перекинули через забор как раз рядом с тем местом, где стояла Джонти.

– Рик, что такое Вилли Вэгтейл? – спросила она как бы между прочим, хотя все время, прошедшее со дня пикника, она не переставала думать над разгадкой этого названия, а сейчас, как ей показалось, был очень подходящий момент, чтобы удовлетворить свое любопытство.

– Вилли Вэгтейл?

Рик повесил седло обратно на перекладину и внимательно посмотрел на нее своими близорукими глазами, при этом его загорелое лицо вспыхнуло, как это бывало, когда речь заходила о его хобби.

– Джонти, эта птичка, должно быть, очень интересна тебе!

– Правда, Рик? – Она с трудом сдерживала нетерпение. По какой-то непонятной причине ее сердце бешено забилось.

– Ну... – он с готовностью подался вперед, – дело вот в чем. Ты, наверное, ожидаешь, что она принадлежит к семейству мотациллидов, как и все прочие коньки и трясогузки?

– Э-э... да?

– Но на самом деле это совсем не так. Она относится к семейству мусцикапидов. Это кулик-сорока, и она совсем не родня трясогузкам!

Рик отступил на шаг с видом человека, который только что сообщил великую и волнующую истину. Но он, должно быть, почувствовал разочарование, когда его аудитория не отреагировала на это заявление должным образом. Джонти была ошеломлена и, недоуменно моргая, едва могла переспросить:

– А что же все-таки это значит?

– Но ведь я только что объяснил тебе, Джонти. Она относится к мусцикапидам, а не к мотациллидам, как ты могла ожидать.

– Я и не думала об этом!

Рик посмотрел на нее с укоризной за то, что она прервала его.

– Подсемейство рипидуринов – веерохвостных, – строго проговорил он. – Значит, твоя Вилли Вэгтейл относится к веерохвостным, а не к трясогузкам. Точнее, это рипидура леукофрис.

– Ой, Рик! – Джонти пыталась удержаться от смеха, чтобы не обидеть его. – Я только хотела узнать... – тихо объяснила она, – как она выглядит.

– О Боже, Джонти! – Его глаза за толстыми линзами широко раскрылись от удивления. – Ты хочешь сказать, что прожила здесь столько времени и до сих пор ни разу не видела Вилли Вэгтейл? Это самая обыкновенная птичка! – Он недоуменно покачал головой. – Нет, ты должна была ее видеть, – повторил он. – Это маленькая птичка, которая обычно садится на заборы или обитает на пастбищах, очень часто она скачет прямо по спинам коров или лошадей.

– Вот такая? – вскрикнула Джонти, указывая на маленькую птичку, которая радостно скакала по спине пасущейся лошади. У нее были очень красивые лимонно-желтые перья, белоснежная грудка и черная головка, а вокруг быстрых любопытных глаз виднелся ярко-оранжевый ореол. – Какая прелестная птичка! – восторженно воскликнула она.

Рик подошел поближе.

– Это, – сказал он, повернувшись к Джонти, – это... не Вилли Вэгтейл. Это медоед. Мелитрептус лунатус с белым загривком.

– А-а! – На несколько минут воцарилось молчание, пока Джонти собиралась с мыслями. – Но Вилли Вэгтейл немного похожа на нее? – с тоской предположила она.

– Нет, совсем нет. Вилли Вэгтейл намного проще. У нее неприметный окрас по сравнению с этим контрастным сочетанием желтого, черного и белого. Вилли просто черно-коричневая птичка, только на брюшке немного белого, ничего особенного. Эй, Стэн, ты захватишь немного соломы, или это сделать мне?

Джонти медленно направилась в сторону дома, ощущая в себе такую пустоту, будто из нее выкачали весь воздух.

По какой-то непонятной причине ей хотелось плакать! Десмонд, очевидно чувствуя ее состояние, удрученно ступал рядом.

Маленькая серая или коричнево-черная птичка? Разница невелика. Обе достаточно банальны, незначительны, скучны.

Но с какой стати ее все это волновало?

Она раздраженно задавалась этим вопросом, пытаясь преодолеть упадническое настроение и депрессию, которые охватили ее. На что она надеялась? Что она возомнила из случайных замечаний человека, чье мнение ее не должно было интересовать? Она знала, что не красавица, знала это всегда! Ничто не изменилось, все осталось по-прежнему и ничего не значило.

Но в душе Джонти понимала, что имеет значение!

Спотыкаясь, как слепая, она брела к дому, а рядом крадучись шел Десмонд. Она не только понимала, но и знала, что на самом деле это значит очень много для нее! Она чувствовала себя несчастной, запутавшейся, ей не хватало воздуха, было ощущение, будто ее сбросили с огромной высоты и у нее перехватило дыхание.

Подойдя к боковой веранде и увидев там плачущую Рэчел, Джонти тут же забыла о своих переживаниях.

Рэчел плакала очень тихо, как она делала все. Огромные, горячие слезы тихо скатывались по ее щекам как бы против ее воли, не было слышно никаких всхлипываний. Даже плача, она сохраняла самообладание, как бы не желая причинить кому-нибудь беспокойство или привлечь к себе внимание.

Рядом с ней в одном из летних кресел сидела Силла, сдержанно причитая над чем-то. Подойдя ближе, Джонти увидела, что это рубашка.

– Рэчел, что случилось? – Джонти обняла девочку и вопросительно посмотрела на ее старшую сестру. – В чем дело?

Силла подняла рубашку, чтобы Джонти могла лучше разглядеть.

– Это рубашка Стэна, – сказала она без особого сочувствия в голосе. – И посмотри, что получилось – прожгла дыру на воротнике. Я ей говорила, что поглажу его вещи, я всегда это делала, но она потихоньку пошла и погладила сама, а теперь смотри, что из этого получилось!

– Я хотела удивить тебя, – сдавленным голосом оправдывалась Рэчел.

– Вот и удивила, – огрызнулась Силла. – Должна заметить, что удивишь и Стэна. Я бессильна помочь тебе, Рэчел. Посмотри, как сильно ты прожгла. Наверное, гладила слишком горячим утюгом!

– Да нет же, Силла, правда. Я выгладила всю рубашку, все было в порядке. Но потом поставила утюг на воротник и подержала его там подольше, так как ткань на воротнике более плотная. А когда убрала утюг, то... то... – Слезы опять хлынули у нее из глаз.

– Ну, тебе самой придется сказать ему об этом.

– Замолчи, Силла! Дайте мне посмотреть. – Джонти взяла рубашку и осмотрела испорченное место. Хотя прожженное место было ужасно, но поврежден был только верхний слой, а изнанка воротника не пострадала. – Думаю, никому из вас не стоит рассказывать ему о происшедшем, – сказала она. – Уверена, что смогу отпороть воротник и зачинить его, а затем пришить обратной стороной вверх так, что заплатка окажется с изнанки. Стэн даже и не заметит этого, если сделать аккуратно. Вы же знаете, каковы мужчины! – И она уверенно улыбнулась им.