Повелители фрегатов - Владимир Шигин

К сожалению, известны факты и нелицеприятного поведения некоторых из российских адмиралов. Из воспоминаний А.П. Боголюбова: «А ловкий был человек наш морской министр (имеется в виду маркиз де Траверсе. —В.Ш.), я уже выше говорил, как он надувал царя на морских смотрах. То же выделывал он и на суше, когда Государь приезжал раз в зиму в Кронштадт, где ему представляли экипаж, идущий в караул по городу и крепости, а после обвозили по батареям и местам, вылощенным и вычищенным, тогда как рядом везде была мерзость и запустение. Ко дню этому, конечно, готовились целые месяцы, и из матросов комендант генерал-лейтенант делал важных солдат просто на диво. Но вот раз как-то Государь отложил свою поездку со среды на четверг. В рапорте значился 18-й экипаж, на четверг, конечно, нельзя было показать тот же, а следовало идти в караул экипажу 3-й дивизии. Долго не думали, доложили князю о затруднении и получили приказ перешить погоны на мундирах, обменять номера киверов, офицерам эполеты. В ночь всё обделали. И всё сошло как по маслу, царь благодарил. Дали полугодовое жалованье офицерам за муку 4-х месячную, а матросам по рублю». Что ж, недаром эпоха руководства российским флотом маркиза де Траверсе считается одной из самых драматических и печальных.

Порой от больших начальников не отставали и командующие эскадрами и портами. Так, не только трусливы в бою, но и нечисты на руку были два брата адмирала Фондезины, о которых императрица Екатерина II, не без самоиронии, говорила: «Тот бесконечно виноват перед Отечеством, кто двух Фондезиных в адмиралы вывел!» Известный участник Чесмы Иван Барш в чине контр-адмирал пытался обмануть высшее командование и «вычернить из шканечных журналов информацию о посадке на мель одного из военных кораблей. Обман был раскрыт и адмирал был навсегда отстранен от командования корабельными эскадрами.

Однако основу российского адмиралитета в парусную эпоху составляли те, кто всей своей жизнью доказал преданность России и флоту. Не зря, к примеру, офицеры ушаковской эскадры на Средиземном море за глаза именовали своего командующего «наш Федор Федорович». В этом уважение не только как к начальнику и флотоводцу, но и как к человеку. Действительно надо было быть настоящим флотовождем и отцом для подчиненных, как вице-адмирал Дмитрий Николаевич Сенявин, которому офицеры его эскадры преподнесли в конце плавания памятный адрес с такими строками;

Начальник славой венчанный, Являет нам собой отца. Врагов России победитель, И счастья нашего творец, Надежда всех и покровитель, Муж незабвенный для сердец.

Имена этих истинных флотовождей Россия помнит и сегодня: Ф.М. Апраксин, Г.Л. Спиридов, Ф.Ф. Ушаков, Д.Н. Сенявин, П.С. Нахимов, В.Л. Корнилов и многие-многие другие. Вечная им за это слава и признание потомков!

В адмиральской среде редко когда бывало все тихо и ладно. Интриги одного против другого в надежде получить более высший чин или должность — это дело обычное, но порой в высшем адмиралитете вспыхивали настоящие войны между смертельно враждующими кланами. Вот тогда у «холопов», как говорится, лбы трещали по-настоящему. Попробуй только выказать расположение представителю чужой партии или не сориентироваться в ситуации! В разное время враждующие группировки именовались по-разному и возглавлялись разными лидерами, но суть конфликта всегда была приблизительно одинакова: противостояние русских флагманов иностранцам или сторонникам западных воззрений.

Одна из самых ожесточенных войн «адмиральских партий» произошла вскоре после смерти Петра Великого. Тогда столкнулись так называемая «английская» и русская» партии. Шла беспрестанная борьба за власть: армию прибрал к рукам фельдмаршал Миних, флот оставил за собой вице-канцлер Остерман. Под крылом Остермана начало расти влияние. Наиболее реакционной части высшего флотского командования, составившей так называемую «английскую партию». «Англичане» требовали пересмотра основных положений Петра I по флоту, отмены петровского Морского устава и принятия английского. Во главе новоявленных реформаторов стояли вице-адмирал Головин, адмиралы Сивере и Гордон. Однако «англичане» в своих планах скорого переустройства петровского флота просчитались. В противодействие им стихийно возникла «русская партия» во главе с Соймоновым, Зотовым, Берингом Неофициальное руководство партией взял на себя вице-адмирал Наум Сенявин. «Русские» отстаивали самостоятельный путь развития отечественного флота, следование заветам Петра, Причем если «английскую партию» составляли в большинстве своем старые адмиралы, то «русскую» — прежде всего молодые капитаны кораблей и рядовые офицеры.

Несмотря на все старания и интриги Остермана, «русская партия» во главе с боевыми адмиралами и капитанами была чрезвычайно популярна на флоте. Особую же опасность для «англичан» представлял Конон Зотов, знающий как свои пять пальцев всю тайную кухню Адмиралтейств-коллегий. Один из историков следующим образом описал значение Зотова: «Среди русских было, однако, одно лицо, имевшее… все данные, чтобы выступить в прениях могучим противником реформаторов, — лицо, давшее некогда повод Петру Великому провозглашать здравицы… за успехи его в науках… получившее почетную известность: как вполне образованного моряка, боевого офицера, соучастника Сенявина в первой морской победе русских, тщательного служаки, знатока морской тактики и организации иностранных флотов, сотрудника Петра по составлению Морского регламента и устава… смелого и речистого человека, не затруднявшегося входить со своими представлениями к Петру, иногда резко несогласными со взглядами государя. Среди «русской партии» был капитан Конон Никитич Зотов…» Однако без поддержки сверху «русская партия» была обречена на поражение. Используя административную власть, «англичане» исподволь повели расправу со своими наиболее опасными врагами. Прежде и легче всего избавились от Витуса Беринга, которого срочным образом спровадили во Вторую Камчатскую экспедицию. В ней командор Беринг совершит много открытий, впервые донесет русский флаг до берегов Америки, но в Россию уже не вернется. Могилой ему станет скалистый остров (названный впоследствии его именем) в далеком, продуваемом северными ветрами проливе (тоже получившем позже его имя). После Беринга «англичане» взялись за контр-адмирала Соймонова. Вскоре бравый моряк был взят под арест как конфидент заговорщика князя Вяземского и судим. Контр-адмирала били плетьми, ему рвали ноздри, а потом отправили по этапу в Сибирь. Одновременно началась травля Наума Сенявина, которого адмирал Сивере буквально выживал с флота, придираясь к каждой мелочи. Заседания Коллегии превратились для Сенявина в сущий ад. Не уступая ни в чем, он дрался как лев, но был один.

Протоколы заседаний доносят до нас драматизм происходившего: «…То он (Сенявин) принужден будет в Коллегию не ездить, понеже он вице-адмиралом служит 33 года и такой обиды не имел, а адмирал и вице-президент (Сивере) объявил, что и он в России служит близ 26 лет, а дураком не бывал, и на то вице-адмирал Сенявин говорил, от кого он так признан?» Затравив Сенявина, сгноив Соймонова и избавившись от Беринга, «английская» партия на время одержала верх, однако, едва на престол взошла императрица Елизавета, «русская» партия взяла свой реванш.