Стая - Дикон Шерола

Когда Енот вернулся, ужин уже закончился. Ничего нового он не узнал, Джоконду не увидел, а на вопрос Ивана, что давали жрать, слукавил, что не обратил внимания. Олег убил бы его, узнав, что парень все-таки перехватил пюре с мясной подливой, в то время как остальные решили голодать в знак солидарности.

Сейчас все участники «стаи» расселись на крыльце и играли в карты. Становилось прохладнее, но в здание никому идти не хотелось. Лучи заходящего солнца сонно блуждали по двору, словно разыскивали что-то в траве. И почему-то, глядя на розовеющее небо, Олегу внезапно захотел сказать что-то такое, что могло бы навсегда объединить их компанию. Через пару лет они окажутся за забором, и долгожданная жизнь разбросает их по городу, а то и вовсе по миру. Поэтому нужно было что-то сказать. Причем прямо сейчас. Но едва Олег собрался с мыслями и уже решил было толкнуть речь, как за его спиной послышался ворчливый голос Цербера:

— А вам что, особое приглашение нужно? Уже девять часов! Живо по койкам!

Сторож стоял на крыльце, строго глядя на играющих.

— Устроили мне тут Лас-Вегас, — добавил он, уже с долей любопытства заглядывая в карты Ивана. Комбинация была неплохой, поэтому, скорее всего, Пуля бы выиграл.

— Какие койки в девять вечера? Может, вы нас лучше погулять выпустите? — вяло поинтересовался Олег, не сильно надеясь на успех.

— Оборзел, что ли? Не будете вы у меня гулять каждую смену. Я сам решу, когда вас выпускать, — нахмурился мужчина. — Сегодня и так уже Григория Алексеевича выперли. Решили и меня спровадить?

— Да мы недолго, Михаил Юрьевич, — подхватил Рома. — Погода хорошая.

— У вас всегда погода хорошая. Лишь бы ничего не делать и правила нарушать, — продолжал ворчать Цербер. — Давайте, заметайтесь в дом. Я сейчас дверь буду закрывать.

— А во дворе нельзя остаться? Потом закроете, — голос Димы показался Церберу каким-то чужим. Парень безразлично перебирал карты, даже не глядя на того, к кому обращается. Обычно Лесков выпрашивал что-то с куда большим рвением, а сейчас скорее напоминал робота, у которого вот-вот сядет батарейка.

Какое-то время Михаил Юрьевич молчал. Что-то в тоне этого парня ему не понравилось. С первого взгляда на Лескова можно было понять, что он расстроен, но задавать ему вопросы при друзьях Цербер не стал. Едва к этим пацанам проявляешь внимание, они тут же начинают орать, мол, отстаньте, вы мне не отец. Как будто только отец может интересоваться их жизнью…

— Чтоб на виду сидели. Я через камеры увижу, если через забор полезете.

— Не полезем! — попытался как можно более убедительно ответить Иван.

— Не полезут они… Всю жизнь лазали, а сейчас не полезут. Ладно, оставайтесь, — с этими словами Цербер покинул крыльцо и вернулся к себе за стол. Ему предстояла очередная бессонная ночь, которую он запомнит на всю жизнь. Мальчишки продолжали сидеть у него под окном, передавая друг другу замусоленные старые карты.

Что-то произошло около полуночи. Дима и остальные ребята заметили через окно, как к столу Цербера подбежала Наталья Михайловна. Она что-то взволнованно говорила ему, и это странное беспокойство перекинулось и на сторожа. В тусклом свете маленькой лампы, стоящей на столе Цербера, трудно было разглядеть, что происходит, но почему-то Дима отчетливо видел кровавые разводы на халате дежурного доктора. Ее руки также были в крови.

— Быстро в свои комнаты! — прикрикнул на парней Цербер, внезапно распахивая дверь. — И чтобы не смели слоняться по коридорам. Сразу в постель!

— Что случилось? — начал Олег, но Дима молча потащил Койота за собой.

— Заткнись. Она была вся в крови, — торопливо прошептал Лесков.

— Как это в крови? Я не видел!

— Потом поговорим. У него могут быть проблемы…

На этом парни расстались.

Дима вбежал в свою спальню и буквально замер в дверях. Свет в комнате горел, все парни сидели на кроватях взволнованные, и появление Лескова несколько озадачило их. Они даже не сразу поняли, что он отсутствовал. А затем Дима увидел кровь. Она дорожкой тянулась от двери к кровати Артема, на белой простыне которой темнели большие темно-бордовые пятна. Одеяло валялось скомканным на полу, рядом — черный тканевый пакет на шнурке.

— Где Артем? — охрипшим голосом произнес Дима, но ни один из присутствующих не проронил ни слова. А затем Лесков почувствовал что-то липкое на ладони. Он увидел кровь. Ручка двери, за которую Дима держался, была перемазана ею.

— Где Артем? — Лесков повысил голос, и Вадик нехотя произнес:

— У врачихи. Его порезали.

— Кто?

— Не знаю. Никто не видел.

— Врешь. Вы боитесь.

— И тебе бы стоило бояться, Сенатор, — нервно усмехнулся Шпак. — Или думаешь, что тебя нож не возьмет? Глотку вскроют, как нефиг делать! Старшие говорили, что будут разбираться с задротом по — взрослому, вот и разобрались. А мы ничего не видели. Так что отвали!

Несколько секунд Дима молчал. Он даже проигнорировал «неуважительный тон» Шпака, настолько был потрясен случившимся. В голове не укладывалось, что Марат нарушил свое слово. Он ведь ясно сказал всем, чтобы Артема не били. Но… его и не били. «Стукача» пырнули ножом, предварительно натянув ему на голову тканевый мешок. И, как позже выяснится, никто из присутствующих в комнате не попытался помешать.

— Ты куда? — крикнул Шпак, когда Дима бегом бросился к кабинету Натальи Михайловны. Теперь он замечал дорожку, оставленную каплями крови, повсюду. На полу, на ступеньках, даже на перилах.

Дверь во врачебный кабинет была распахнута…

Казалось бы, обычная ночь, которая ничем не должна была отличаться от предыдущих, внезапно наполнилась страхом, непониманием, отчаянием. И чувством вины. Один за другим взволнованные подростки заходили в кабинет заведующей, чтобы рассказать следователям и присутствующему там психологу свою версию случившегося. Кто-то говорил уверенно и спокойно, кто-то, напротив, заметно нервничал или робел. Однако все они говорили практически одно и то же. Упоминались те же самые имена и события, поэтому вскоре следователям стало ясно, что послужило причиной конфликта. Теперь оставалось найти зачинщика и нападавших. Кто-то из детей упоминал Марата, который собирался жестоко наказать стукача, из-за которого закрыли чердак. Кто-то рассказал про Койота, который вычислял стукача. Кто-то даже вспомнил про нож, которым Олег постоянно светил при любом удобном случае. Вот только настоящего виновника так никто и не упомянул.

Нож Олега и впрямь на какое-то время заинтересовал следствие, но ровно до тех пор, пока Михаил Юрьевич не признался, что во время преступления Олег и его друзья с его разрешения сидели на крыльце. Разумеется, мужчине пришлось долго объясняться, почему мальчишки находились снаружи в столь поздний час. Это казалось странным. Возможно, Койот поручил кому-то напасть на Артема, а сам, чтобы отвести от себя подозрения, остался на крыльце. Это была всего лишь версия, подтверждений которой не находилось, но отказываться от нее так просто никто не собирался.