Плач соловья - Саймон Грин

Неизвестно откуда в зале появилась дюжина высоких грозных фигур. Старые знакомые, и уж конечно за мной, и даже не надо спрашивать, кто их пригласил. Трансвеститы с визгом бросились к выходам и через несколько секунд очистили помещение. Я бы тоже с удовольствием сбежал, но пора расплачиваться: последнее время я слишком злоупотреблял своим даром. Слишком часто горел маяк в ночи. Мои враги опять меня разглядели и опять послали косильщиков. Почти как люди, в элегантных костюмах, вот только без лиц под широкополыми шляпами. Одна гладкая кожа. Глаз у них нет, но видят хорошо.

Один из них поднял руку; вместо ногтей блеснули пустотелые иглы. С кончиков игл стекали густые зеленые капли. Я содрогнулся. Россиньоль сжала мне руку так, что стало больно. Мертвец впервые нахмурился:

— По-моему, события принимают дурной оборот, или мне кажется?

— Ты не ошибся, — подтвердил я. — Это косильщики. Их послали те, кому нужна моя смерть. Их нельзя убить, им вообще ничего нельзя сделать, потому что они не настоящие. Это конструкты: не живые и не мертвые. Ни мне, ни тебе, Мертвец, их не остановить.

— Ты, однако, до сих пор жив, — заметила Россиньоль. — Как же ты с ними управляешься?

— Делаю ноги. Я провел немалую часть своей жизни, бегая от косильщиков, — ответил я.

Терять было уже нечего, и я попробовал найти выход, снова используя свой дар. Бесполезно. До выходов слишком далеко, а перевернутый стол не задержит их ни на секунду. Отвратительные фигуры двинулись к нам, безжалостные, как смертельная болезнь, неумолимые, как судьба.

Внезапно на одного из косильщиков с воем набросилась женская фигура. Когда-то это была Кайли, но после недавней драки от очарования и женственности ничего не осталось. Кайли обезумел; он просто атаковал ближайшую цель. Он ударил косильщика ножом в грудь, но рука и оружие провалились внутрь податливого тела и застряли там. Косильщик махнул рукой, и Кайли распался на довольно мелкие куски, забрызгав кровью весь пол.

— Черт побери! — сказал Мертвец. — Это серьезно. Я как раз подумал, на сколько кусков надо меня разрезать, чтобы я не смог собраться?

— Перестань рассуждать и сделай наконец что-нибудь, если не считаешь жизнь разрезной головоломкой! — прохрипел я.

— Мальчики! — обратилась к нам Россиньоль. — По-моему, они уже слишком близко. Пожалуйста, не говорите мне, что у вас нет никакого плана!

— Если коротко и по существу, — отозвался Мертвец, — я всего лишь ходячий труп, набравшийся дурных привычек и грязных приемов. В моем репертуаре нет ничего подходящего. Я не могу даже притормозить этих ублюдков. Ты обзавелся могущественными врагами, Джон.

Во рту у меня пересохло.

— Хорошо, — просипел я, с трудом ворочая языком. — Хватай Россиньоль и сматывайся поскорее. Может, они не станут тобой заниматься, если ты не будешь им мешать. Им нужен я.

— Но… что они с тобой сделают?! — Россиньоль чуть не плакала.

— Если повезет, убьют сразу, — ответил я. — Но я никогда не был настолько везучим. Косильщики — это кошмар и безысходность. Проваливайте, пожалуйста!

— Не могу, — сказал Мертвец. — У меня задолженность по добрым делам, если помнишь. Если я тебя сейчас брошу, меня оштрафуют на много лет.

— Я тоже не могу, — отозвалась Россиньоль. — Хотя бы потому, что без тебя мне не вырваться из лап Кавендишей!

— Вы не понимаете, — сказал я. — Вы представить себе не можете, что с вами сделают, если останетесь. Я видел…

— Ты непременно что-нибудь придумаешь, — заявила Россиньоль. — Я в тебя верю!

Однако я ничего не придумал. Я и раньше ничего не мог придумать, я просто бегал от косильщиков. Да и можно ли что-то сделать с персональными демонами? Один из них уже протянул пухлую мертвенно-бледную руку и смел наш столик в сторону, как пушинку. Мертвец напрягся, а я заслонил Россиньоль своим телом. Вот и все…

Внезапно косильщики остановились и повернули головы, прислушиваясь к чему-то, слышному им одним. Их затрясло, но это продолжалось недолго: один за другим они начали оплывать и скоро растеклись по полу лужами слизи. Несколько мгновений назад мы смотрели в глаза верной смерти, а сейчас от нее осталась лишь вонючая жижа. Мы с Мертвецом переглянулись, но сказать друг другу ничего не успели: сбоку раздался негромкий издевательский смех. Вот оно: на сцене в углу напротив — Билли Латем, он же Иона, собственной персоной, в своем невероятно элегантном костюме. Он выглядел весьма довольным собой. По бокам стояли мистер и миссис Кавендиш в своей униформе гробовщиков.

— Я же говорил, Джон: я могу гораздо больше, чем ты думаешь, — сказал Иона. — Я — энтропия, я — конец всего сущего. Даже этим противоестественным уродам не устоять против меня! Теперь о деле. В твоих руках то, что тебе не принадлежит. Верни.

— Иди к нам, милая Россиньоль, — сказал мистер Кавендиш. — Скоро начнется концерт, ты можешь опоздать.

— Ты же не хочешь опоздать на свой концерт, правда? — сказала миссис Кавендиш.

Россиньоль по-прежнему крепко держалась за мою руку.

— Я не пойду к ним! С меня хватило. Не дай им забрать меня, Джон! Я больше не хочу быть сонной куклой, которая вечно улыбается и соглашается со всем, что они говорят! Я лучше умру!

— Не хочешь — не иди. Ты не обязана, — сказал я, но не смог убедить даже себя самого.

Легкость, с которой Иона расправился с косильщиками, выбила меня из колеи. Он все-таки стал Могущественным и Владыкой, как его покойный отец — граф Энтропия. А я не более чем обыкновенный человек, обремененный не совсем обычным даром и дурной репутацией. Я поднял голову и загадочно посмотрел на Билли Латема. Такие взгляды у меня получаются хорошо.

— Друг мой Билли! Разве ты не помнишь, как это бывало? Прочь с дороги, не то я использую мой дар!

— В самом деле? — гадко ухмыльнулся Иона. — Твои враги нашли тебя и прислали косильщиков, с которыми сам ты не можешь сладить. Кого они пришлют, если ты засветишься еще раз? Вдруг что-нибудь такое, с чем и мне не совладать?.. У тебя нет выбора: давай сюда девочку и сматывайся, пока за тебя не взялись по второму кругу!

Иона торжествующе рассмеялся. Он не мог оставить меня без напутствия:

— Тебе больше не придется блефовать, Джон! Нет, не придется: я расскажу всем, как ты беспомощно трясся за опрокинутым столом. Прятался от тварей, которых я превратил в лужу помоев одним движением руки! Вот так, Джон. А теперь убирайся, или я, в качестве энтропии, подберу тебе такой образчик невезения, что от твоей жалкой судьбы ничего не останется!

Таким образом, исход самого сумбурного и самого провального дела в моей карьере решался в ночном клубе «Дивы». Все бы хорошо, вот только в лице Ионы Кавендиши имели самую большую пушку на поле боя. До чего же ловко он справился с косильщиками! Я, честно говоря, не ожидал. Не думал, что этот поганец может так вырасти. Боюсь, не следовало мне в свое время унижать его на глазах у хозяев. Как бы то ни было, что-то крепко задело его за живое: его магическая сила кипела и сыпала искрами — злой рок, готовый впиться в чужие судьбы.