Цена счастья - Кэтрин Куксон

— Да-да, я слышала о нем, — сказала Эдит, и в ее голосе Лиззи уловила что-то, что немного смутило ее.

Но последовавшие за этим слова мистера Боунфорда смутили ее еще больше:

— Мы хотим сказать, что, если тебе понадобится помощь с больницей, мы с радостью устроим все это здесь. Видишь ли, дорогая... Нам очень нравился Эндрю, он был совсем другой, не то что его папаша. Я его терпеть не мог. — Джеймс встал с кушетки, подошел к камину и снова загородил его спиной. Но на этот раз миссис Боунфорд не стала на него нападать.

— Да, мы очень любили Эндрю, — сказала она. Джеймс прав, говоря, что он был не похож на своих родителей. Я не могла поверить, когда узнала, что они выгнали Эндрю из дома. Алисия должна была встать на защиту сына, но она не смогла бы пережить скандала. Хотя... скандал начался уже тогда, когда она вышла замуж за этого Брэдфорд-Брауна.

Лиззи была в замешательстве. Судя по словам Боунфордов, они не знали, что причиной конфликта в семье Брэдфордов стала именно она, Лиззи, и что это из-за нее Эндрю был отлучен от дома. С другой стороны, если они об этом знали, — что вполне вероятно, — то их предложение можно было бы назвать самое малое бестактным, хотя Лиззи так не показалось. Разумеется, могли существовать и какие-то другие причины, но Лиззи не представляла себе, какие именно.

Тут дверь в гостиную распахнулась, и на пороге появился Ричард, толкавший впереди себя чайный столик на колесах. За ним следовала Филлис, держа в. руках серебряный поднос, казавшийся большим даже для нее. Мистер и миссис Боунфорд тут же сменили тему разговора.

— У тебя есть резиновые сапоги? — спросила Эдит, обращаясь к Лиззи. — Хотя вряд ли ты догадалась их взять. К сожалению, в последнее время прошли сильные дожди, и в некоторых местах образовались болота... — Она не успела договорить, так как Джеймс, показывая на босоножки, в которых была Лиззи, перебил ее:

— Да, в таких сандалиях стоит пройтись минут пять, и надо будет залезать по колено в ручей, чтобы смыть тутошнюю грязь! — После чего уже серьезно спросил: — Надеюсь, ты будешь бродить по нашим холмам?

— Нет, отец, она не будет бродить по холмам! — Ричард придвинул столик к матери и добавил: — Ей вполне будет достаточно прогулок в окрестностях дома. Не надейся, что она составит тебе компанию в твоих... марш-бросках!

— Я и не думал брать Лиззи на эти, как ты называешь, марш-броски! Хотя уверен, что, пригласи я се, она бы с радостью согласилась, она совсем не выглядит избалованной барышней! — Джеймс подмигнул Лиззи и, отойдя от камина, устроился в глубоком кресле с высокой спинкой.

Филлис поставила поднос на столик, разложила по тарелкам булочки и уже собиралась подать одну из них хозяину, как вдруг раздался его сердитый голос:

— У нас гость, ты что, не видишь?!

Лиззи пришлось закусить губу, чтобы не рассмеяться, когда она услышала, как Филлис довольно громко проворчала:

— Видеть-то я вижу, да вы всегда велите, чтоб вам первую ложку подавали!.. — Филлис протянула ей тарелку с горячими, намазанными маслом булочками и так же ворчливо добавила: — Стро-оит из себя, понима-аш... — Ричард и миссис Боунфорд расхохотались, и Лиззи поняла, что стала свидетельницей маленькой комедии, разыгрываемой, очевидно, не в первый раз.

Несколько минут спустя, когда Филлис уже выходила из комнаты, мистер Боунфорд бросил ей вслед:

— Не забудь! Чтобы с утра была на месте!

На что последовал лаконичный ответ:

— Ща-ас!

— Смотри у меня! — прикрикнул хозяин — Совсем от рук отбилась, палец о палец не ударит!

Последнее замечание служанке, похоже, не очень понравилось. Обернувшись, она бросила:

— Болтун! — после чего вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.

— Ты, наверное, думаешь, что попала в сумасшедший дом, — весело усмехнулся Ричард. — Никогда не подумаешь, что эти двое, — он кивнул в сторону отца и вышедшей Филлис, — любят друг друга и, если у одного что-нибудь заболит, другой готов лезть на стену...

— Что верно, то верно, — сказала миссис Боунфорд, передавая Лиззи чашку с чаем.

Лиззи вдруг почувствовала, представила себя Алисой, попавшей в Страну чудес. Войдя в этот дом, она обнаружила, что напряжение, сжимавшее ее душу уже много недель, бесследно исчезло.

За обедом разговор продолжился, Эдит вспоминала события тех далеких дней, когда она вошла в этот дом невестой Джеймса Боунфорда. Слушая эту историю, Лиззи невольно улыбалась. Похоже, в этой семье было принято подшучивать друг над другом.

Когда в комнату, чтобы сменить блюда, вошла Мэри, работавшая в этом доме поварихой, ей, несмотря на то что она была старше Филлис, тоже досталась порция шутливых замечаний.

Прошло еще часа три, прежде чем перед Лиззи не открылся наконец смысл всего этого действа, напоминавшего балаган. Она сидела на краю антикварного вида кровати, занимавшей едва ли не половину немного старомодной спальни. Ковер, покрывавший пол, был изрядно вытерт, но массивная мебель из красного дерева выглядела весьма солидно. Особенных удобств в комнате не было, лишь около умывальника, выполненного из мрамора, стоял наполненный водой кувшин. Ванную Лиззи обнаружила в конце коридора. Миссис Боунфорд предупредила, что ее комната, которую они называли малой гостиной, расположена рядом с их спальней и спальней Ричарда, так что если ей ночью что-нибудь понадобится, то они все рядом. У Лиззи создалось впечатление, что они готовы опекать ее вплоть до самых родов.

В дверь постучали.

— Войдите! — сказала Лиззи, и на пороге появилась миссис Боунфорд, в длинном бархатном халате с широким воротом. Однако выражение ее лица сильно изменилось, она выглядела усталой и какой-то подавленной.

Лиззи поднялась ей навстречу, но Эдит, махнув рукой, сказала:

— Сиди, дитя мое! — Лиззи уж и не помнила, чтобы к ней обращались подобным образом. — Позволь, я присяду, — попросила Эдит, и Лиззи вновь подивилась изменчивому характеру этой женщины.

Устроившись рядом с Лиззи, она заговорила не сразу, несколько секунд как бы раздумывая, с чего начать.

— Ты, наверное, удивляешься, глядя на странную манеру общения между нами, не так ли? Полагаю, что должна тебе кое-что объяснить, дорогая. Видишь ли, все это — что-то вроде пьесы, которую мы играем специально для Ричарда. В этой пьесе у каждого — своя роль, особенно у Джеймса и Филлис. Да ты, вероятно, уже заметила это. Мы делаем вид, что ничего не изменилось, что все осталось так, как было до войны, — тут Эдит улыбнулась. — Впрочем, Джеймс и Филлис И раньше все время соревновались в остроумии... Ты понимаешь, Лиззи, все они — и Филлис, и Мэри, и Мэтти — с нами очень давно. Правда, были еще другие, но они состарились и умерли, а молодые... — Эдит тяжело вздохнула, — молодые сейчас на войне. У Мэтти двое сыновей служат во флоте, а у Мэри единственный сын погиб еще в первые месяцы... — Эдит рассеянно теребила пуговицу на своем халате. — Ты не представляешь, девочка, что это был за кошмар, когда Ричард вернулся. Он не выходил из своей комнаты, прятался от всех, словно раненый зверь... Конечно, сейчас его лицо выглядит лучше, чем тогда, и врачи обещают еще подправить его... Однако ему было трудно смириться с тем, что война оставила этот страшный след на его лице. Что его действительно добило, так это поведение Дженис. Эта женщина сразу же отвернулась от него. Она даже не могла находиться с ним рядом, представляешь! Ричард страшно мучился из-за этого. Тогда, в те дни, он впервые упомянул о тебе. Мы сидели внизу, пили чай, как сегодня, и он сказал: «На прошлой неделе я встретил девушку, которая посмотрела не меня без отвращения или сочувствия. Это не сестра из госпиталя, не сиделка, нет, мама, это обыкновенная девушка. Она живет по соседству с Брэдфордами». — Эдит взяла Лиззи за руку. — И добавил, что ты очень красивая... Позже он рассказал, что вы с Эндрю собираетесь пожениться и что у него произошла серьезная ссора с родителями. Примерно в то же время, — губы Эдит задрожали, — он узнал про Дженис и своего друга... Это была уже не первая ее выходка, но для Ричарда она оказалась последней каплей. Он решил свести счеты с жизнью, но Бог послал ему ангела-хранителя. Да, дорогая, я говорю о тебе. До конца своих дней мы будем благодарить тебя за то, что ты спасла нашего сына...