Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова - Борис Кипнис

То есть хотя вооруженные только ятаганами и кинжалами эти подлинные «гази» и ворвались внутрь каре, но разгромить его не смогли. Кстати, именно во время такой атаки за год до этого и погиб мужественный Вейсман.

Но вот наступает пятая, завершающая фаза битвы:

В этой фазе отлично действуют, каждый на своем месте, все три рода оружия: пехота, артиллерия, кавалерия. Войска наши в этой фазе как бы перекатываются друг через друга с максимальным успехом. Это сражение уже целиком воспроизводит все три воинских качества: и глазомер, и быстроту, и натиск. Суворов с полным основанием мог завершить свой рассказ исполненным сдержанной гордости итогом:

И действительно, одержанная им победа позволила через 10 дней М. Ф. Каменскому, продвинувшись вперед, 19 июня (старый стиль) у Али-бабы отбросить врага к Шумле, уничтожить запасенный для лагеря великого визиря провиант, а сам лагерь в Шумле отрезать от сообщения с Адрианополем. На следующий день великий визирь запросил перемирия. Но граф Румянцев прямо заявил: никаких переговоров и проволочек, а пусть в его ставку в деревне Кючук-Кайнарджи прибудут послы для подписания мира. И точка. Турки прибыли 5 июня (старый стиль), фельдмаршал дал им пять дней. Скрепя сердце, после безнадежной дипломатической схватки турецкие делегаты подписали мир, продиктованный им графом П. А. Румянцевым: Россия получала города-крепости Керчь и Еникале в Крыму, Кинбурн, стороживший вход в Днепро-Бугский лиман и само побережье лимана, ей представлялось право торгового мореходства в Черном море с любым количеством пушек на борту купеческого судна, право строить военно-морской флот, турки уплачивали контрибуцию в 4,5 миллиона рублей. Но главное: Крымское ханство становилось независимым от Турецкой империи государством, а значит, волею судеб оказывалось в орбите влияния России. С Крымом вскоре надолго будет связана служебная судьба Суворова. Но пока что ему предстояло немедленно отправиться на новую войну, уже год полыхавшую в юго-восточных губерниях империи.

Пока наш герой спешит в Москву под начало хорошо ему знакомого по Речи Посполитой и Семилетней войне князя М. Н. Волконского, надо объясниться о том, какой характер носила тогда внутренняя война, разожженная яицкими казаками и их ставленником Пугачевым. Началась она как бунт пограничного с казахами казацкого войска, оскорбленного вымогательствами местных властей, усилением дисциплины и наказанием за жалобы на начальство, бунт, жестоко подавленный в соответствии с нравами того времени. Недовольство казачье по прошествии года снова прорвалось наружу, но теперь уже как настоящий мятеж, во главе которого явился предводитель, выдававший себя за покойного Петра III. Сам факт подчинения самозванцу, ими же провозглашенному, делал казаков государственными преступниками, изменниками. Терять им после этого, собственно, было уже нечего. К ним примыкало население пограничных городков и крепостей, башкиры, озлобленные в царствование Елизаветы Петровны изъятием у них части земель в пользу уральских заводчиков и уже бунтовавшие в 1755 г. Известный процент повстанцев составили «гулящие люди», в том числе сбежавшие с каторги. Краденый императорский титул Пугачева брал их как бы под эгиду и превращал из преступников в слуг государевых. По крайней мере в их собственных глазах. Однако нравы их говорили совсем о другом. Так, при осаде Оренбурга 3 ноября 1773 г. на окраине города:

Если уж изгадили святыню, то еще менее склоны они были щадить побежденных. Вот что произошло 28 сентября при взятии крепости Татищевой:

Не желая затягивать повествование, приведу лишь одно краткое описание разорения другого города – Казани, взятой приступом 12 июля 1774 г.: