Алиенист - Калеб Карр

– Не вижу в этом ничего обидного, мисс Говард, – ответил Маркус, – и, надеюсь, вы в свою очередь тоже не обидитесь, если я скажу, что вы заблуждаетесь. Наука ее подтверждает и несколько дел благодаря этой методике уже были успешно расследованы – хотя и не в той части света, о которой вы наслышаны.

– Мур, – перебил его Крайцлер, довольно резко обратившись ко мне, – я теперь понимаю, каково бывает вам порой в моем обществе. Дамы и господа, я опять совершенно потерял нить разговора.

Сара принялась объяснять Ласло, о чем идет речь, но после его остроты я не мог удержаться и отыгрался на славу. Дактилоскопия или снятие отпечатков пальцев (я старался объяснять по возможности максимально снисходительным тоном) уже не один десяток лет обсуждалась в качестве универсального метода опознания любых человеческих особей, в том числе – преступников. Исходная научная предпосылка заключалась в том, что отпечатки пальцев с возрастом человека не меняются. Однако множество антропологов и врачей упорно отказывались принять сей факт, несмотря на все возрастающее количество подтверждений и успешных практических демонстраций. К примеру, в Аргентине – той части света, о которой, по мнению Маркуса Айзексона, в Америке и Европе понятие самое приблизительное – снятие отпечатков пальцев было даже официально проверено в деле, когда провинциальный полицейский офицер по фамилии Вучетич в Буэнос-Айресе воспользовался этим методом, расследуя зверское убийство двух маленьких детей тяжелым тупым предметом.

– И таким образом, – сказал Крайцлер, когда на пороге кабинета вновь выросли наши официанты с petits aspics de foie gras в руках, – я так понимаю, это серьезный отход от системы Бертильона.

– Не совсем, – ответил Маркус. – Они все еще борются друг с другом. Хотя надежность отпечатков пальцев наглядно продемонстрирована, методу многие сопротивляются.

– И следует запомнить важнейшую вещь, – добавила Сара: как приятно видеть, что теперь она читает лекцию Крайцлеру! – Отпечатки пальцев могут точно указать на того, кто побывал на месте преступления. Это идеально подходит для нашего… – Она осеклась и сразу же сникла. – У этого есть будущее.

– И каким образом получаются эти отпечатки? – спросил Крайцлер.

– Существует три основных метода, – ответил Маркус. – Во-первых, видимые отпечатки, которые могут быть оставлены рукой, испачканной в краске, крови, чернилах или в чем-нибудь еще, на какой-либо поверхности. Далее следуют пластические, оставляемые человеком на оконной замазке, глине, мокрой штукатурке и так далее. И, наконец, самые трудные – латентные, то есть скрытые отпечатки. Если вы, доктор, возьмете в руку вот этот бокал, ваши пальцы оставят на нем след пота и жира, выделяемого телом. И если я подозреваю, что вы касались этого бокала… – Маркус достал из кармана два маленьких флакона: в одном находился сероватый порошок, во втором – некая черная субстанция, также порошкообразная. – Я посыпаю поверхность, которой вы касались, алюминиевой пудрой, – он потряс флаконом с серым порошком, – либо угольной пылью, – и в качестве иллюстрации он поднял черный флакон. – Выбор зависит от цвета поверхности. Белое применяется на темных объектах, черное – на светлых. Для бокала подойдет и то, и другое. Пудра прекрасно впитывается потом и жировыми выделениями и являет нам великолепные четкие отпечатки.

– Поразительно, – произнес Крайцлер. – Но почему же тогда, если было официально доказано, что человеческие отпечатки не совпадают между собой и не меняются с возрастом, эта методика не может служить официальной уликой в суде?

– Люди не любят перемен, даже если это перемены прогрессивные. – Маркус отложил флаконы и улыбнулся. – Но, я уверен, вам это известно, доктор Крайцлер.

Крайцлер кивнул и, отодвинув тарелку, выпрямился на стуле.

– Я вам очень признателен за крайне познавательную беседу, – сказал он, – однако чувствую, детектив-сержант, что в ней имеется двойное дно.

Маркус вновь повернулся к брату, но тот лишь покорно пожал плечами. После чего Маркус полез во внутренний карман пиджака и достал оттуда какой-то плоский предмет.

– Есть шансы, – начал он, – что и сейчас коронер ни за что не обратит внимание на подобную вещь, а три года назад – и подавно. – И он уронил на стол маленькую фотографию, над которой немедленно склонились наши головы. Это был снимок нескольких белых предметов, видимо – костей, как я догадался мгновением спустя. Но более ничего об этом снимке я сказать не мог.

– Пальцы? – вслух поинтересовалась Сара.

– Пальцы, – ответил Крайцлер.

– А точнее, – добавил Маркус, – пальцы левой руки Софии Цвейг. Обратите внимание на ноготь большого пальца, он здесь хорошо виден. – Он достал из кармана увеличительное стекло и протянул нам, после чего откинулся назад и принялся жевать foie gras.

– Похоже, – задумчиво произнес Крайцлер, когда лупу у него из рук приняла Сара, – на нем синяк. Пo крайней мере, какое-то пятно.

– Мисс Говард? – Маркус посмотрел на Сару. Та поднесла лупу ближе к глазам и наклонилась к фотографии. Ее глаза сощурились, а затем удивленно расширились:

– Я вижу…

– Видишь что? – Меня, как четырехлетку, переполняло нетерпение.

Ласло наклонился и посмотрел на снимок через ее плечо. Его удивление было еще более заметным и ярким, нежели у Сары:

– Господи боже, уж не думаете ли вы, что…

– Что, что, что? – затараторил я, после чего Сара наконец протянула мне лупу и снимок. Следуя инструкциям, я вгляделся в ноготь на большом пальце. Без увеличительного стекла на нем и впрямь красовалось нечто вроде синяка. А при увеличении на ногте четко различался след пальца, оставленный рукой, вымазанной в чем-то черном. Я замер в изумлении.

– Нам очень повезло, – сказал Маркус. – Хоть отпечаток частичный и для настоящей идентификации этого недостаточно. Каким-то образом он остался и после коронера, и после похорон. Субстанция, кстати сказать, – кровь. Возможно, самой девочки, возможно, ее брата. Но отпечаток, вне всякого сомнения, слишком велик, чтобы принадлежать детям. Гроб прекрасно сохранил его. а теперь у нас он прочно зафиксирован.

Крайцлер поднял голову – он сиял, насколько этого от него вообще можно было ожидать:

– Дорогой мой детектив-сержант, это настолько же впечатляюще, насколько и неожиданно!

Маркус отвернулся, смущенно улыбаясь, и тут с прежней тревогой в голосе вступил Люциус:

– Прошу вас, не забывайте, доктор: это не имеет юридической или судебной силы. Это всего лишь зацепка и может служить только расследованию, не более.

– А более и не требуется, детектив-сержант, кроме разве что… – Ласло дважды хлопнул в ладоши и обратился к официанту, возникшему на пороге: – Десерта! Который вы, джентльмены, более чем заслужили.

Официанты унесли остатки нашего ужина и вернулись с грушами – вымоченными в вине, зажаренными во фритюре, посыпанными сахарной пудрой и политыми абрикосовым соусом. Я подумал, что Люциуса при виде их хватит удар. Крайцлер по-прежнему не спускал с братьев глаз.