Большая игра. Война СССР в Афганистане - Грегори Фейфер

X

Владимир Пышков продолжал летать на своей «рабочей лошадке», вертолете Ми 8, доставляя солдат для охраны мостов и туннелей. Действуя в составе эскадрильи из восьми вертолетов, он также перевозил к месту службы солдат-новобранцев, затем снабжал их продовольствием и боеприпасами. Вылетая на передовые заставы, ему иногда доводилось находить насаженные на колья головы людей, убитых моджахедами.

Чтобы уменьшить поток оружия и прочих грузов из соседних Пакистана и Китая, вертолеты часто сбрасывали мины на горных перевалах. Афганистан все больше превращался в свалку всевозможных мин, причем многие из них были так называемые «мины-бабочки» в пластиковой оболочке, которые вворачивались в грунт, где их было крайне трудно обнаружить. Эти мины внушали страх всем участникам конфликта, как с одной, так и с другой стороны. Они представляли постоянную опасность: один злополучный шаг мог убить или искалечить человека на всю жизнь. Некоторые из наиболее опасных мин нужно было устанавливать вручную. Были и так называемые «прыгающие мины», выскакивавшие из-под земли. Они приводились в действие с помощью проводов и были разработаны специально, чтобы калечить жертвы, взрываясь на высоте талии.

Сбрасывая мины с вертолетов, пилоты часто пересекали границу Пакистана. Иногда это происходило потому, что у них не было никакой возможности увидеть границу — разве что, некоторые здания с пакистанской стороны были построены более качественно. Пышков однажды в течение целой недели занимался минированием пакистанской территории, прежде чем понял свою ошибку. В то время приходилось минировать столько районов, что порой даже советские солдаты могли наступить на них, выпрыгнув из вертолета. Некоторые афганцы расчищали проходы через минные поля, посылая туда стада овец.

Экипажи вертолетов учились работать более эффективно. Так, замеченные с воздуха лошади указывали на то, что рядом мятежники, а если среди них попадалась белая лошадь, то она, как правило, принадлежала командиру отряда мятежников. Также командиров можно было опознать по чистым рукам и относительно ненамозоленным подошвам ног. Положение с добычей разведданных улучшилось с тех пор, как представители КГБ и ГРУ создали свои агентурные сети, которые поставляли Советам все больше информации о конвоях с оружием для моджахедов. В связи с этим, советских наблюдателей в их вертолетах часто сопровождали офицеры афганской полиции министерства внутренних дел, называвшейся «Царандой», и разведывательной службы ХАД. (ХАД — аббревиатура от «Хидамат-и-Иттилаат-и-Давлати», что в переводе с пушту означает «Государственная информационная служба»). Однако большая часть информации оставалась под подозрением. Пышков скоро прекратил доверять большинству афганцев, сопровождавших его во время разведывательных вылетов, убедившись, что их информация была часто ложной, так как они не желали вредить своим соотечественникам.

Пышков постепенно разочаровался и в поведении своих советских товарищей. Солдаты обменивали свои патроны почти на все, что могли получить взамен — на жевательную резинку, солнцезащитные очки, авторучки, презервативы, джинсы, овчинные полушубки. Советские солдаты обычно свысока смотрели то, что представлялось им средневековым афганским образом жизни. И, тем не менее, они часто были поражены японскими магнитофонами и телевизорами, которые попадались им внутри окруженных грязной стеной кишлаков и которые многие из них крали в надежде контрабандой провезти домой. В их глазах пропагандистские разговоры о высоком уровне жизни в Советском Союзе едва ли согласовывались с такой невиданной роскошью афганской жизни.

Женщины были также ценным товаром. Так как проститутки часто соглашались на оплату в советской «военной валюте» — так называемых «чеках», солдаты прозвали этих женщин «чекистками», обыгрывая прозвище офицеров КГБ. Однажды произошла такая скандальная история. Экипаж транспортного самолета, только что продавший краденые ящики с водкой, решил потратить часть прибыли на отдых другого рода и направился к дому, где можно было надеяться на такой отдых. Закончилось все тем, что они едва смогли убежать от напавших на них «проституток», которые на самом деле оказались переодетыми в «бурки»[51]моджахедами, специально поджидавшими их.

XI

«Вся человеческая история учит, — как замечает Стивен Таннер, глубокий специалист по истории афганских военных конфликтов, — что агрессивные военные операции, в том числе и те, которым суждено будет обернуться катастрофой, неизменно начинаются на волне уверенности в собственных силах, позволяющей руководству не обращать внимания на голоса пессимистов в своих рядах. Кремлевские политики рассматривали только благоприятный сценарий развития событий вокруг Гиндукуша, согласно которому социалистическое правительство Афганистана быстро набиралось сил, после чего войска с лаврами и славой возвращались домой. Остальной мир, не имея ни малейшего желания воевать ради Афганистана, своим бездействием согласился с таким развитием событий».[52]

Однако теперь советское военное командование знало, что афганская кампания продлится намного дольше, чем это предполагалось сначала. Кремлевское руководство признало, что советские войска были слишком плохо обучены и недостаточно обеспечены снаряжением, чтобы одолеть врага. Резервисты, мобилизованные, чтобы укомплектовать семь мотострелковых дивизий в Афганистане, вооруженные выпущенными двадцать лет назад танками и еще более старой артиллерией времен Второй мировой войны, безрезультатно воевали против мятежников, которые максимально использовали знакомые им горы и пустыни. Сверхцентрализованное военное командование, где большинство решений принималось на самом верху, оказалось неспособным предпринять быстрые действия и обеспечить мобильность, необходимую для действий против мятежников.

Пересмотр прежней стратегии и реструктурирование начались к июню 1980 года. Это предполагало отправку домой бесполезных зенитно-ракетных комплексов и артиллерийских бригад, вместе с сотнями танков. Многие дивизии были реорганизованы, чтобы сделать их более мобильными. На смену резервистам, которые недостаточно хорошо показали себя, стали прибывать солдаты-призывники. Численно выросшие вертолетные эскадрильи (число машин в каждой эскадрилье к концу мая 1980 года увеличилось от шестидесяти примерно до трехсот) могли бы сыграть еще более значительную роль в войне. Увеличилось число реактивных истребителей, главным образом таких, как МиГ-21, Су-17, и МиГ-23, которые действовали с авиабаз в Ваграме, Шинданде и Герате.

Тем временем, боевые действия продолжались и были приостановлены только с наступлением зимы. Низкая температура и снег, который почти перекрыл горные перевалы, заставил обе стороны временно затаиться в долинах в ожидании весны. Тем не менее, отдельные нападения на конвои и гарнизоны продолжались, что свидетельствовало о том, что обе стороны готовились к перспективе разрастания конфликта…