Зима&Детектив - Людмила Мартова

– Василий Васильевич, откуда это у вас?

– Что это? – не понял бывший участковый. Он сбежал с крыльца, как был в домашних тапках, уставился на лежащее на дорожке перо, присел, поднял его и покрутил в пальцах.

– Что за черт! Где ты это взяла?

– Это Жужа нашла. Вон там, – Юлька показала рукой в сторону забора.

– Погоди, сейчас валенки надену. Посмотрим.

Спустя пять минут хозяин дома озадаченно держал в руках кучку перьев с общипанного петуха. Это был второй за сегодня привет от несчастного Елизара. Соседи, во второй раз вызванные по тревоге, собрались во дворе.

– Что ж такое получается, – крякнул Николай Дмитриевич и почесал затылок. – Петуха зарезали, голову вам подкинули, а перья Васе со Светой. Мы теперь части от этой птицы по всей деревне собирать будем?

– Не к добру это, ой, не к добру, – поджав губы, сказала Наталья Тимофеевна. – Это ж какая примета плохая! Вот что я вам скажу, девочки, вы своим гаданием злую силу выпустили. Теперь в каждом дворе, где дух отметится, обязательно несчастье случится. А все ты, Светка, виновата!

– Почему же я? – спросила белая как мел Светлана Капитоновна и взялась за сердце.

– Потому что ты про гадания рассказывать взялась. Молчала бы, и не случилось бы ничего. А ты уж так заливалась, чтобы значимость свою показать, соловьем пела про приметы народные и страсти, с ними связанные, вот и получай теперь, тьфу!

– Да не пугай ты меня, Туся, – плачущим голосом попросила Светлана Капитоновна. – Вась, принеси таблеточку под язык, сердце аж зашлось.

– Все, никто ни в чем не виноват, – заявила Вера. – Юль, пошли к нам, мама с обедом ждет. Все утро скачем по дворам, чтобы петушиную требуху рассматривать. Понятно, что шутит кто-то, просто очень по-дурацки, и я на поводу у этой скотины идти не собираюсь. Расходимся, соседушки. Финита ля комедия.

Вера с Юлькой первыми подали пример остальным и зашагали в сторону дома, где их ждал обед. Впрочем, неприятно начавшийся день на этом и не думал заканчиваться. Во дворе дома Вериных родителей с радостным взвизгом кинулась к засыпанному снегом колодцу Жужа и начала яростно разрывать снег лапами. Спустя минуту она уже бежала к хозяйке, неся в зубах петушиную лапу с желтыми когтями.

– О, мой бог, – простонала Юлька. – И здесь тоже!

– Так и представляю этого «сеятеля», который ходил по дворам и разбрасывал через заборы запчасти от бедолаги Елизара, – хмыкнула Вера.

В отличие от Юльки подруга, казалось, была совершенно не озабочена происходящим, ее эта история скорее забавляла.

– Ты что, совсем не боишься? – спросила ее Юлька. – Наталья Тимофеевна же сказала, что это плохая примета, сулящая несчастье с близкими.

– Нет, совсем не боюсь. Я современная образованная женщина, которая пару лет назад чудом избежала гибели от рук сумасшедшего убийцы и вытащила Молчанского из крупных неприятностей[2], – сообщила Вера. – Я не могу бояться куриных запчастей. Заруби на своем носу, бояться нужно только людей. Но с теми, кто пугает впечатлительных дам, мы точно разберемся. И не с таким справлялись.

– Дай бог, дай бог, – пробормотала Юлька. – Но если Жужа еще что-нибудь найдет, я умом тронусь.

– Твоя собака больше ничего не найдет, – сообщила Вера, отобрала у Жужи петушиную лапу и выбросила ее за забор. Юлька покачала головой.

– Почему ты в этом так уверена?

– Бог троицу любит, раз. Все участники представления уже достаточно впечатлены и напуганы, два. И запчастей у Елизара уже не осталось, только мясо, а им наш неведомый преступник жертвовать явно не собирается. Оно и верно, из мяса суп сварить можно, чего добром раскидываться.

Похоже, подруга считала происходящее не более чем представлением, имевшим своей целью напугать кого-то из жителей.

– Надо остальным рассказать о нашей находке, – вздохнула Юлька.

– Не надо. Во-первых, есть хочется, а если мы начнем собирать всю толпу, то этот акт марлезонского балета затянется еще на час. А во‑вторых, давай сломаем этому гаду схему.

– Давай.

Вернувшись домой и уложив Женю спать, Юлька все-таки позвонила мужу.

– Я был против, чтобы ты в Сазоново ехала, – пробурчал Олег. – С тобой вечно что-то случается, когда ты туда отправляешься без меня.

– Тебе в данной ситуации обязательно показать свою правоту? – осведомилась Юлька, внезапно испытавшая острый приступ раздражения. – Да, ты был против, а я сделала глупость. И что с того?

Разумеется, они не поссорились, потому что после однажды приключившейся между ними размолвки склеилось все обратно с большим трудом, и повторения пройденного никто не хотел, тем более из-за такой ерунды. И Олег уступил, признав, что был не прав, как делал всегда, потому что это позиция более сильного.

– Юль, боишься – собирайся и езжай домой, – сказал он. – Если Вера не сможет тебя отвезти, то я ребятам позвоню, придумаем что-нибудь.

– Я не хочу домой, – подумав, независимо сообщила Юлька, – я хочу понять, кто и зачем подкинул нам голову петуха.

– Скорее всего, к вам эта голова не имеет никакого отношения. Это местные деревенские разборки, чтобы кого-то напугать или подставить.

– Да, но петуха почему-то резали в нашей беседке.

– Резали там, где это действие имело максимально театральный эффект. Это же вам гадать вздумалось! Вы у соседки курицу с петухом одалживали. На ваши неокрепшие умы все это произвело такое сильное впечатление. От вас шуму и переполоху больше.

Пожалуй, с этим аргументом Юлька была согласна.

– И кому хотят нагадить, как ты думаешь? – спросила она.

– Ну, либо птичнице хотят отомстить, ее же курятнику урон нанесен, либо на ближайших соседей воздействовать. Кто по итогу в историю вовлечен? Николай Дмитриевич, Василий Васильевич со Светланой Капитоновной да родители Веры. Вот на кого-то из них это представление и рассчитано.

– Возможно, ты прав, – задумчиво сказала Юлька. – Тем более Вера тоже так считает.

– Ладно, держи меня в курсе, – попросил Олег. – И не лезь ни в какие самопальные расследования.

– Да я не лезу.

– А то я тебя не знаю!

Вечер прошел спокойно, да и следующий день тоже. Встревоженная, как улей, деревня погудела-погудела о странном происшествии, да и успокоилась. К вечеру девятого января машина, вызванная Верой с фирмы ее мужа, привезла Наталье Тимофеевне двух купленных на ферме неподалеку молодых петушков, которых пожилая женщина назвала Елисеем и Епифаном. На этом инцидент Вера велела считать исчерпанным. Только Светлана Капитоновна по-прежнему пила сердечные капли да крестилась тихонько. В один из вечеров к ней даже вызывали «Скорую», но все обошлось.