Экипаж - Даниил Любимов

– Леонид Саввич, по радио сообщили – там совсем плохо. Лава идет на город. Скоро тут будет. Очень скоро! – не удержавшись, вскрикнула она, и к ним тут же повернулся десяток голов.

Леонид Саввич успокаивающе поднял руку, стараясь не хмурить брови, но они словно прилипли к переносице.

…А лава неукротимо надвигалась. Она змеей уже пробралась в город, выжигала дома и улицы, с шипением растворяла их и спешила дальше, пожирая все подчистую, как изголодавшийся зверь.

Существует мнение, будто ад находится в центре земли. Сейчас казалось, будто здесь, на одном из островов Тихого океана, земля прохудилась, и из образовавшегося отверстия вся жуткая адова сущность полезла наружу.

Неожиданно над головами скучившихся внизу беженцев послышался вой. В общей массе жутких звуков не все обратили на него внимание. Однако в небе появилась приближающаяся точка, и первой ее заметила Балашова и рванулась туда – это был самолет!

Заметил это и Петя и, возбужденно дернув за собой Машу, шепнул:

– Пошли!

– Куда? – растерялась та.

– Ты что, не видишь? Это самолет иностранной авиакомпании! – затараторил Петя. – Пока наши тут ковырялись – иностранцы помощь прислали! Пошли, пока места не заняли!

– А Максим Петрович? – не хотела идти, вывинчивала руку из Петиной Маша.

– Да ну его! Вечно он в последний момент куда-то девается! Поди, снова пепел собирает.

– Я без Максима Петровича не полечу! – всегда кроткая Маша стала сама решимость.

Петя раздумывал недолго.

– Тогда держи! – он сунул ей рюкзак и со всех ног помчался к садившемуся самолету.

Там уже стояла Балашова, от нетерпения притопывавшая ногой. Дверь открылась, и она втиснулась в нее, расталкивая локтями стоявших в очереди беженцев. Петя успел вбежать в последний момент. Двери закрылись.

– Ну, вот видите, самолет же взлетает! – ухватилась за Вику гречанка. – Давайте тоже садиться, что вы стоите! Вы не можете нас оставить! Мы же погибнем!

Вика отрицательно качала головой, ища глазами Зинченко – сигнала к посадке от него не было.

– Полоса короткая, – обосновал свое решение командир.

– Да что вы врете-то! – возмутилась гречанка. – Вон же самолет взлетает!

И тыкала пальцем вперед, где самолет уже выруливал на взлетную площадку.

По полю к нему несся служитель аэропорта, отчаянно размахивая светящимися палочками и запрещая взлет. Гречанка надрывалась во всю мощь зычного тембра. Зинченко оставался окаменевшим.

– Не слушайте ее! – вступилась Попова и одернула гречанку: – Без вас разберутся! Сказано нельзя – значит, нельзя!

– А ты чего лезешь? – взбешенная гречанка готова была вцепиться Поповой в волосы.

Пошла цепная реакция: люди, видя, что рядом кто-то может спастись, а они сейчас проворонят свой счастливый билет, заголосили на разные лады. Спонтанно произошла разбивка на два лагеря: одни ратовали за то, чтобы лететь, другие в страхе молили о том, чтобы подождать еще.

Вика встрепенулась, поднялась, вспомнила о своих профессиональных навыках и вместе с другими бортпроводницами пыталась унять поднявшийся хай. Гречанка, махнув рукой, побежала догонять самолет. Но тот уже набрал ход и, урча на ходу двигателями, должен был взмыть в небо…

Зачирикали недовольно китайцы Лю и Чен, высыпая обвинения на головы друг друга, замахали тоненькими ручками-прутиками… Гречанка остановилась, в бессильном отчаянии заломила руки, глядя на уносящийся вперед самолет, опустилась на землю.

– А где Петя? – крутил головой вулканолог, безуспешно пытаясь отыскать своего любимца.

– Он улетел на том самолете… – пролепетала Маша, глядя вслед уносящейся стальной птице.

Самолет удалялся, увеличивая скорость и рев. Еще миг – и… Вдруг он скрипнул и пошел юзом – передняя нога попала в трещину. Накренившись на крыло, самолет на боку понесся по перрону, затем вспыхнул, охваченный пламенем, и с разгону, будто слепой, врезался в стоявшую машину…

Взметнулись вверх и в стороны пылающие обломки, пространство озарилось исполинской вспышкой, а следом послышался такой удар, что у всех заломило в ушах…

Лю и Чен вмиг умолкли; потрясенный мужчина с камерой впервые за все время опустил ее вниз и замер с раскрытым ртом. Наиболее мощное зрелище так и осталось незапечатленным.

Ольга обеими руками схватила Сашу и прижала его к себе, а Олег – их обоих. Он плакал и целовал жену и сына и благословлял свое ранение, благодаря которому они, возможно, и остались живы, потому что не могли добраться до того злосчастного самолета. Пока живы. А дальше – неизвестно. Но сейчас это было неважно.

* * *

Фары высветили огромный каменный завал, перегородивший дорогу в горы. В узком просвете Гущин различил тоненькую фигуру девочки-подростка, которая грязным пальцем тыкала назад и что-то говорила плача – слов нельзя было различить, но и так все было ясно: позади остались заваленные люди.

Валера первым выскочил из машины и, спотыкаясь на камнях, стал пробираться в направлении, куда указывала девчонка. Гущин и Андрей за ним. Навстречу им бежала растрепанная женщина.

– Вы русские? – на бегу спросила она.

– Да-да, русские, не волнуйтесь, все будет хорошо, – скороговоркой проговорил Андрей. – Вы кто?

– Я тоже русская, я юрист… Но это неважно! У нас там ребенок застрял, не можем вытащить! – Глаза женщины были широко распахнуты.

Андрей взял ее за локоть, поддерживая, и они вместе полезли вверх. Миновав завал, они увидели лежавший на боку автобус, смятый под гигантскими глыбами. Вся передняя часть его была совершенно расплющена.

Здесь тоже было много раненых. Они полулежали на земле, вокруг них хлопотали женщины. Они были перепуганы, но сквозь прорывавшиеся слезы пытались оказать помощь: перевязывали, подкладывали под головы сложенные валиком мягкие вещи…

Мужчины пытались палками раздвинуть намертво сжатые челюсти автобуса. Возле одного из них крутился мальчик лет семи. Мужчина в рабочей спецовке, изо всех сил нажимая на палку, сердито говорил ему:

– Вова, я же говорил тебе – не отходи от тети! Стой там!

Перепуганный Вова отступил назад, к женщине, не меньше его скованной страхом. Та машинально прижала мальчика к себе.

Мужчина-рабочий поднатужился, расширив отверстие, и попытался втиснуться в него, но безрезультатно: щель была слишком узкой. Мужчина с досадой отбросил палку.

К нему подскочил другой мужчина, который все это время пытался руководить процессом, что удавалось ему явно плохо. Он подхватил палку и стал совать ее в щель.

– Ребята, ну давайте же! – в отчаянии обратился он к остальным.

Все были вымотаны, сил не оставалось. Рабочие сгрудились вокруг, побросав свои импровизированные подручные инструменты.