Витязь - Алексей Витковский

Незнакомое чувство стеснило грудь. Наверное, так себя чувствовали средневековые мореплаватели, уходя в неведомое от родных берегов. Он судорожно вдохнул пряный морской воздух. Чайки, печально крича, проносились над мачтой. Провожали…

В море вода – зеркалом. Берегов – не видать. Небо раскинулось исполинским сияющим куполом. Ни облачка, ни ветерка. Корабли идут на веслах. Звук барабана далеко летит по поверхности воды, и лопасти мерно ныряют в воду, дробя зеркальную гладь. Вода пенится за бортом, идет изумрудной зеленью. Чайка летит в вышине, смотрит вниз на пенные следы кораблей. Ждет, когда мелькнет в буруне серебристое рыбье тело. Кренясь, срывается вниз. Есть!

Храбр и Савинов на одном весле. Сашка упарился уже, а Храбр сух. Хоть бы капелька пота. Усмехается в усы – давай учись! «Ничего! Мы и не такое осваивали». Савинов встряхивает отросшими волосами. Соленые капли падают на грудь. Весло со скрипом проворачивается еще раз. И еще… Лодьи идут на юг. Домой.

Точнее, все остальные идут домой, а он, Савинов, – неизвестно куда. Впрочем, интересно, что там? Что ждет его за подернутым дымкой горизонтом? Какие люди, дела, битвы? Интересно… Он не выдерживает:

– Храбр, а что там в Белоозере?

– Княжий двор, крепость, посад… Что же еще?

– Нет, это понятно. А люди какие, чем промышляют, с кем война, мир? Расскажи…

– Ишь ты… – Храбр задумчиво смотрит в палубу. – Разные люди. Словене, русы, весины. Есть урмане – у тех своя слобода. На торгу же разный народ встретить можно – арабов, хузар. Через нас большой торговый путь идет по рекам от Ра-реки, иначе – Волги. Везут серебро, оружие, каменья разные, паволоки, вино, коней. От нас же пушнина, мед, рабы…

– Рабы?! Своих же людей?

Храбр удивленно косится:

– Кто ж своих продает? Полон… Бывает, продадут и холопа или татя. Но тех обычно судят по Правде. Се редко… Свободного же продать нельзя. Вот полоняников – это да… Ужели у вас не так?

– У нас нет рабов! Все свободны, и права одинаковые.

– Да ну?! – Храбр недоверчив. – Что, и в порубе[65]никто не сидит? А насчет прав – так не может того быть, чтобы у князя права были те же, что и у смерда. Что-то ты темнишь, брат.

Сашке тут же вспомнился Беломорканал. Случай свел его как-то раз с бывшим зеком… Н-да… Гляди-ка, а Храбр-то прав.

– Знаешь… наверное, твоя правда. Рабы есть, только их так не зовут. Если кто закон нарушит – по суду отправляют на работы. Правда, на определенный срок. Потом они выходят… Не все только.

– У вас, я гляжу, все по-ромейски. Там тоже на рудники ссылают. Но оттудова редко кто живым выходит, а уж здоровым…

– Слушай… А полон откуда?

– С кем заратимся – оттуда и полон. Соседи у нас беспокойные. Та же весь, меря, мурома. Они на нас ходят – мы на них. Раньше, бывало, и со словенами ратились. Да то давно было. На Булгар ходили не раз, к хузарам, к Царьграду…

– С Олегом? А ты сам ходил?

– Дважды. С Игорем я ходил, а в Ольговы времена младень еще был. В рубахе путался…

В первый раз побили нас ромеи… Сначала пришли мы к Царьграду. Сожгли гавань – Суду, стали воевать город. Ромеи затворились внутри стен. Держались с трудом – мало воинов у них было… На третий день подошло их войско. Вышли мы в поле, стали биться, стоя крепко, и едва не одолели, да слишком много их оказалось. Тогда к вечеру отступили мы к лагерю. Стали совет держать – как быть дале. По всему выходило – не выстоять нам противу всех их войск на другое утро. А к ним все новые отряды подходили – у нас же не было конницы. Решили ночью выйти в море и пробиваться домой. Так и сделали, да только перехитрили нас ромеи. Встретили поутру в море с огненосными дромонами.[66]Пришлось уйти не солоно хлебавши. Правда, ромеи потом врали, что перебили нам чуть ли не все войско. А по правде-то – сожгли пяток лодей да насадов. Князь сообразил, что к чему, и приказал на берег высаживаться. Там уже конница ромейская была, да мы ее потрепали и пробились к полуночи. Даже полон кое-какой привели. В поле-то ромеи нам не пара, ежели не пяток на одного. Это в древние времена они героями были, а ныне дух-то поистратили… Зато другой раз пришлось им дань заплатить Игорю. Пошли войском сразу по морю и по суше. Игорь верно рассудил – спужалися ромеи, заслали дары. Он еще в тот же год хазар здорово помял, грады пожег, и полона было много… А про Ольга Вещего у вас, стало быть, помнят. Добро…

– А в Киеве теперь кто сидит? Игорь?

– Нет… – Храбр помрачнел. – В прошлом годе, зимой, убили его древляне на полюдье. Бают – по хузарскому наущенью. Их князь, Малфред, его древляне еще Нискиней кличут, сватов к Ольге засылал. Какова наглость! Княгиня велела убить их, зарыть живьем. Помяни мое слово – этим летом сожжет она Искоростень как пук соломы. Крута нравом! Сын ее Святослав млад еще, да норовом в отца с матерью. Двенадцать зим ему только исполнилось, но вьюнош крепкий… Да не дергай ты так весло! Не руками тяни – туловом…

Сашка попробовал. Оказалось, так легче грести. «Интересное время, – думал он, старательно ворочая весло. – Если верить нашим историкам, то Русь в это время просыпалась ото сна. Были сделаны первые шаги к Империи. Правда, неуверенные и непоследовательные. Один князь, вот как Олег, – собирал Русь, другой вслед за этим брал и раздавал все сыновьям в уделы. Пока папаша жив – все путем. А помре – и начинается драчка между братцами. Да в кровь, да насмерть. Первыми такую пакость сыны Владимира затеяли, кажется.[67]И одним из главных – Ярослав Владимирович, прозванный почему-то Мудрым. Скорее уж, он был Хитроумным… Прикончил, поганец, братьев Бориса и Глеба (их потом объявили святыми), а вину свалил на Святополка, коего нарек Окаянным. Тот был опасен, стоял на пути Мудрого к Золотому Киевскому столу и прозывался до той гнусной истории Отважным. И пошло-поехало. Усобица за усобицей, брат на брата, сын на отца. Нежатина Нива…[68]А потом, к шапочному разбору, подоспели монголы. И началось по новой… Страшная история у нашей земли. Вот бы сделать так, чтобы к приходу Батыя Русь состояла не из удельных лоскутов, а была сильной, единой. Получили бы тогда косоглазые по голове. И никакого тебе Ига. Вся история пошла бы по-иному… Вся!»

Савинов греб и хмуро смотрел перед собой. Храбр толкнул его локтем:

– Эй, друже! Чего насупился?

Сашка помялся – рассказывать, нет ли? А, была не была…

– Я ведь знаю, что будет, Храбр. Конечно, знаю не точно – помню не все. А иное и записано в летописях неверно, но ждут нашу землю потоки крови. Страшные времена. Будет это нескоро – лет через семьдесят, когда войдут в силу внуки Святославовы. Станут рвать они Русь на части, как псы кусок мяса. И будет так почти двести лет. Потом придет сильный враг и возьмет нашу землю, и будет она под пятой еще три столетия… Моря крови русской прольются.