Знак с той стороны - Инна Бачинская

– Не занят? – спросил капитан. – Надо бы сбежаться, есть разговор. Можешь сейчас?

– На предмет?

– Объясню при встрече.

– Давай через час, – сказал Шибаев. – У меня тут одно дело.

– Давай через час, – покладисто согласился капитан, и Шибаев почуял неладное. – Можем в «Детинце», если ты не против. Перекусим заодно, я сегодня не завтракал. Лады?

– Лады, – ответил Шибаев и вспомнил, что тоже сегодня не завтракал. Он перебрал события последних дней, пытаясь нащупать причину неожиданного интереса капитана, но ничего путного не нащупал. Он в последнее время не засветился ни с незаконным проникновением на чужую территорию… дом Ады Романовны не в счет, поскольку его там не застукали; ни с утаиванием информации и был чист как слеза. Мысль о том, что у капитана Астахова могли быть вопросы о сыне Руданского, Шибаев отмел сразу. Капитан занимается убийствами, розыски пропавшего сына тема для него мелкая. А больше ни в чем он, Шибаев, не замешан. У него мелькнула было мысль, что речь может идти о возможном убийстве Ады Романовны, но, рассмотрев эту версию и так, и этак, Шибаев отмел ее также. Ничего конкретного у него не было, смерть не носила следов насильственной, тем более Ада Романовна умирала от рака. А привидения, скрипы в коридоре и играющие по ночам музыкальные шкатулки вряд ли заинтересуют капитана.

Спустя час, теряясь в догадках, Шибаев переступил порог «Детинца», небольшого уютного ресторанчика, почти всегда пустующего. Окна-витражи – красно-сине-желтые – скупо пропускали свет, и в зале царил приятный глазу разноцветный полумрак. Капитан Астахов был уже на точке, сидел лицом к двери, как и полагается всякому уважающему себя оперативнику. При виде Шибаева он привстал и махнул рукой. Шибаев сказал «Привет», сел и вопросительно уставился на капитана.

– Как жизнь? – спросил капитан. – Не женился еще? Как Дрючин?

– Жизнь нормально, – ответил Шибаев. – Не женился. Дрючин жив-здоров.

– Может, по пивку? И рыбки с жареной картошечкой? Как?

Шибаев кивнул. Он решил не форсировать события и воздержаться от вопросов. Хочет капитан потянуть кота за хвост, пусть тянет, поддержим с нашим удовольствием. Он, Шибаев, ни в чем на этот раз не замешан.

– Что у тебя? – спросил он в свою очередь. – Жена? Дети?

Капитан ухмыльнулся, разгадав шибаевский замысел, и степенно ответил:

– Путем. Жена нормально. Детей пока нет. На работе тоже все нормально.

Они смотрели друг на друга, приятно улыбаясь и видя друг друга насквозь. «Наскрозь», как говорит Колян, сосед-алкоголик. «Я тебя, ментовская морда, наскрозь вижу», – сказал однажды по неосторожности Колян Шибаеву и тут же горько пожалел о своих словах. Впрочем, это неуместная лирика и к делу никак не относится.

Девушка-официантка принесла заказ – жареную рыбу и жареную картошку, то и другое с хрустящей корочкой, аппетитное до потемнения в глазах, с запахом, от которого оба словно по команде сглотнули.

Капитан потер руки и сказал:

– А дома всегда какая-то хреновина получается! – Он хотел добавить, что руки у некоторых растут не из того места, имея в виду свою гражданскую жену Ирочку, но только вздохнул. – Твое здоровье!

Они выпили. Любо-дорого смотреть на голодных самцов в процессе насыщения, если кто понимает. Зал был пуст. У бара столпилась стайка официанток, наблюдала за мужчинами и от нечего делать шушукалась. Шибаев и капитан Астахов сосредоточенно ели.

Первым не выдержал Шибаев. Отложил вилку и спросил:

– Ну?

– Ты чем сейчас занимаешься? – спросил капитан, тоже откладывая вилку.

– Розысками первой семьи клиента. Там был сын, его нужно найти.

Шибаев не стал вдаваться в подробности и объяснять, что разыскивает сына человека, который уже умер, клиент тоже умер, а душеприказчиком выступает адвокат Паша Рыдаев.

– Как его фамилия?

– Руданский.

– Больше ничего?

– Не понял. Что еще?

Капитан вытащил из папки конверт, протянул Шибаеву:

– Посмотри.

Шибаев открыл конверт. Там была фотография мертвой женщины. Ему бросились в глаза ее тонкая рука и длинные пряди волос. Лицо женщины было ему незнакомо.

– Ты ее знаешь?

– Кто она? – спросил в свою очередь Шибаев.

– Мы не знаем. Я рассчитывал на тебя.

– На меня? – с недоумением повторил Шибаев. – Я никогда ее не видел!

– Никогда не видел… – повторил капитан, сверля Шибаева своим фирменным взглядом. Лицо в свете витражей было голубым, от чего в нем определилось что-то потустороннее. – Может, она раньше была твоей клиенткой? Посмотри еще раз.

– Я никогда ее не видел! – повысил голос Шибаев. – Какого черта?

– У нее здесь, – капитан ткнул себя в грудь, – была твоя визитка. Вся подноготная, только фотки нет. Ее сумочка и документы исчезли, а карточку убийца не заметил. Ну?

– Не знаю! Я же сказал.

– Где она могла взять твою карточку? Может, она тебе звонила?

– Не звонила! Карточку… Да где угодно!

– Например? Как я понимаю, клиент видит твою рекламу в газете, идет по адресу и берет твою визитку. А перед этим у вас происходит беседа, где он жалуется, что все менты – козлы и толку от них как от козла молока, после чего излагает суть дела. Или ты сам дал ей карточку… допустим, на дискотеке, сказал, если будут проблемы, не стесняйся, обращайся. Вспомнил?

– Вспомнил. Позавчера я дал карточку одной знакомой, ее зовут Оля.

– Вот видишь, как хорошо! – обрадовался капитан. – Это она?

– Нет, это не она. Я попросил передать визитку другой девушке… – Шибаев осекся. И уставился на капитана.

– Ну, ты, Шибаев, даешь! – восхитился тот. – Одна девушка, другая… Зачем?

– Хотел поговорить. Ее зовут Тина. Адрес мне дала ее подруга.

– Еще одна девушка? Поговорить о чем?

– Я ищу сына человека, фамилия Руданский. Хожу, опрашиваю. Она жила в доме Руданских и могла что-то знать. Я говорил со всей обслугой, но, сам понимаешь, друг дружке они больше вываливали, чем мне.

– Она что, родственница?

– Нет. Она когда-то встречалась со вторым сыном Руданского. Он умер два года назад, и Ада Романовна Руданская решила помочь этой девушке – ее зовут Тина, Алевтина Ивановна Баулина. Настроение, должно быть, накатило после смерти мужа. Но не успела и тоже умерла. У нее был рак.

– А Баулина?

– Баулина после ее смерти ушла к подруге, к этой самой Ольге, которой я оставил визитку. Попросил, чтобы она позвонила.

– То есть ей ничего не обломилось?

– Ничего. Она так расстроилась, что даже на похоронах не была.