Камрань, или Последний «Фокстрот» - Юрий Николаевич Крутских

удостоена правительственной награды, на этот раз ордена Военных заслуг. После чего два года лечилась в госпитале для ветеранов войны, где и познакомилась с Хуанем.

Трудно было выразить словами наше восхищение и преклонение перед мужеством этой хрупкой женщины. Я попросил Хуаня перевести супруге мои восторги на этот счёт и, чтобы окончательно закрыть скользкую тему, плавно перевёл разговор в другое русло. Я стал прицениваться к вышеописанному антикварному аппарату для колки льда, который меня как любителя старины очень заинтересовал. Но цена, которую назвал Хуань, оказалась несусветной. Его он ценил гораздо дороже, чем собственную жену и даже автомат Калашникова вместе со всеми патронами, разбитым прикладом и ржавыми пятнами. Запрошенные три кремовые рубашки и одна офицерская шинель быстро охладили мой собирательский пыл, и я решил, что вполне смогу обойтись без аппарата для колки льда, пусть даже произведённого почти сто лет назад знаменитой фирмой «Зингер».

Выпив на посошок, выразив и получив в ответ заверения в вечной дружбе, мы расстались с Хуанем и его героической Чанг, оплатив при этом сполна и втридорога всё, что мы и они успели выпить и закусить.

Глава 23

Жертва теории Дарвина, или Как неожиданно можно получить «Роялем» по голове

На отдалённый пирс, где стоял корабль нашего друга, прибыли без приключений в приподнятом и совершенно безоблачном расположении духа. Но нужного корабля не обнаружили. То, что предстало нашим глазам, на малый противолодочный корабль под гордым названием «Разящий» совсем не походило. Перед нами высились борта и надстройки какого-то незнакомого гражданского судна. На чёрной тупой корме гигантского сухогруза метровыми буквами значилось: «Колыма», Одесса.

Подойдя ближе и наведя резкость, мы наконец-то обнаружили то, что искали. На фоне массивной чёрной туши одессита два сереньких стройных противолодочника были почти незаметны и казались совсем несерьёзными, почти игрушечными.

На борту первого из них, под звучным названием «Разящий», нашего друга не оказалось. Вихрастый вахтенный у трапа в синей тропичке, с чёрным автоматом на ремне, подозрительно нас оглядел и нехотя сообщил, что старший лейтенант Шишлопёров убыл в гости к одесситам. Высунувшийся из рубки соседнего корабля под не менее звучным названием «Бесстрашный» дежурный офицер проявил к нам большее участие:

— Часа три как ушёл. Шила литр взял. Можете подождать, скоро уже принесут…

Не вняв совету, мы поднялись по крутому трапу на высоту пятиэтажного дома и ступили на территорию города-героя Одессы. Вокруг не было ни вахтенного, ни вообще живой души. Пройдя несколько раз вдоль бортов по периметру, сделав километра два или три, мы так и не нашли, где можно было бы выпить или хотя бы с кем переговорить. Как благовоспитанные моряки, мы считали, что не пристало лезть внутрь чужого судна, не дождавшись, пока тебя туда пригласят. Но приглашать, похоже, никто не собирался. И хотя опасности заблудиться не было никакой, чьей-то заботливой рукой повсюду были развешаны указатели-таблички: Дерибасовская, Дюковская, Приморский бульвар и т. п., но эта обезлюдевшая Одесса нас уже начинала напрягать.

Оказавшись в очередной раз на баке, мы услышали приглушённые голоса и какую-то возню. Пройдя немного вперёд, обнаружили небольшую группу людей. Несколько странным показалось, что все они имели вид типичных представителей Юго-Восточной Азии, то есть совсем не походили на одесситов, как мы их представляли по популярной тогда команде КВН «Одесские джентльмены». Особенно странным было то, чем эти люди занимались — резали на части совершенно целый аккуратно свернутый в бухту новенький капроновый канат. Увидев нас, маленькие человечки сильно смутились, прекратили работу и, быстро побросав за борт уже отпиленные куски, попрыгали вслед за ними. Где-то далеко внизу раздалась серия смачных плюхов. Всему этому мы не сильно удивились: — зная об экстравагантности одесситов, мы предполагали, что от них чего угодно можно ожидать.

Очень скоро последовало продолжение этих одесских приколов. Из находящегося неподалёку раскрытого люка показалась чёрная стриженая голова. Словно перископ, она повертелась на тонкой шее из стороны в сторону, и вот на палубу вылез ещё один худосочный представитель славного города-героя. Не замечая нас, человечек перегнулся в люк и вытянул оттуда увесистый мешок, звякнувший какими-то железками. Карманы штанов незнакомца также были набиты металлическим инструментом, из-за пояса торчал разводной ключ, а через шею на ремне болтался новенький мегомметр в эбонитовой коричневой коробке.

— Здравствуйте! Не подскажете, а где тут… — Вася не успел договорить, как человечек вздрогнул, подскочил и, схватив мешок, спешно поковылял с ним по направлению к борту, опасливо поглядывая в нашу сторону через плечо.

— И этот сейчас туда же сиганёт! — в сердцах сказал я и не ошибся.

Перегнувшись, человечек что-то гортанно крикнул, получил снизу такой же ответ и, перевалив через борт свою нелёгкую ношу, сиганул сам. Через мгновение снизу раздались мощный плюх, треск дерева и чьи-то негодующие крики. Мы с Васей бросились к борту. Внизу при свете Луны на серебристой поверхности воды хорошо различалась терпящая бедствие небольшая моторная джонка. Метко пущенный сверху тяжёлый мешок пробил неровную дырку прямо посередине палубы, и, судя по тому, как суетился вокруг неё народ, пробитым могло оказаться и днище посудины. Чуть поодаль по воде расходились правильные концентрические окружности, в центре которых несколько раз показались и лопнули крупные пузыри. Но данный факт, похоже, никого не тревожил. Взревев мотором, раненая джонка дала газу и, встав на редан, скрылась в черноте ночи. Ещё через мгновение водная гладь приобрела свой обычный, ничем не примечательный вид. Не появлялись больше и пузыри.

Было, конечно, жаль неудачливого воришку, но помочь ему мы никак не могли. Трагедия, когда на твоих глазах погибает человек, но когда человек этот — дебил (а в том, что это так, мы ни на секунду не усомнились — кто же ещё, распихав по карманам такой балласт, додумается искать спасение в воде?), то невольно возникает мысль: туда ему и дорога. По крайней мере, подобных себе не будет плодить, тормозить эволюцию человечества в процессе естественного отбора. А так — всё просто. Мозгов нет — тут же получил своё, освободил место другому. Дарвиновская теория в действии! Более того, я считаю, что природе тут надо помочь. Не мешало бы подойти к вопросу с более прагматичной позиции применительно к нынешнему, так сказать, витку эволюционного процесса. Хорошо бы придумать какое-нибудь испытание, проходя которое, наши доморощенные дебилы сами себя бы тут же и уничтожали, а не заставляли потом страдать других.

Между тем на палубе оставалось всё так же пустынно и глухо: воруй — не хочу. Чтобы вновь не стать косвенной причиной