Я хотел убить небо - Жиль Пари

– Осторожно! – крикнула Шарлотта. – Машина! Дети, давайте вправо.

Как будто сами мы только о том и мечтаем, как бы попасть под колёса.

Машина проехала мимо, и вдруг Симон как заорёт – так, что у меня чуть уши не взорвались:

– Смотрите, там, куда фары светят, Ахмед!

И мы действительно увидели Ахмеда, он шёл в пижаме и забрёл уже довольно далеко. Нас он не видел и не слышал и к тому же шёл медленно, так что мы его быстро нагнали. В последнюю секунду он оглянулся и попытался убежать с плюшевым зайцем, которого прижимал к себе, но Шарлотта оказалась быстрее, она схватила его и, как пушинку, подняла на руки. Ахмед начал брыкаться и вырываться, заяц выпал у него из рук, и он потянулся за ним, чтобы поймать.

– Держи, – сказал Симон и протянул ему зайца.

– Куда же ты шёл, малыш? – спросила Рози и погладила его по голове.

– Далеко. Я не хочу встречаться с месье, который приедет в субботу.

– Это он про отца, – объяснила Рози новенькой питательнице.

Мы пошли обратно в «Фонтаны», в темноте и тишине. Слышно было только, как плакал Ахмед, потому что боялся, что его теперь накажут.

– Нет, мышонок, – сказала Рози, – никто тебя не будет наказывать, но уходить вот так среди ночи нельзя. Мне даже подумать страшно, что могло с тобой случиться, если бы мы тебя не нашли!

– Я не хотел, чтобы ты волновалась, – всхлипывал Ахмед. – Я даже чуть было не вернулся, сел на дорогу, чтобы подумать, но испугался, что меня накажут, и поэтому пошёл дальше.

– Но у тебя была хоть какая-то мысль о том, куда именно идти? – спросила Шарлотта.

– Да, я хотел найти учителя. Месье Поль – мой друг. Иногда на переменах мы с ним разговариваем про месье, и он мне говорит, что мне совсем не обязательно уезжать в Америку, если я не хочу.

– А ты знаешь, где живёт месье Поль? – спросила Шарлотта.

– Да, я был у него в гостях в субботу, перед тем как тот месье приехал меня навестить.

– Ведь это далеко отсюда, малыш, – сказала Рози.

– Ну ничего, – сказал Ахмед. – Я бы тогда подождал, пока наступит утро, и попросил бы какую-нибудь машину отвезти меня к месье Полю.

– Господи боже, да ведь тебя бы похитили! – воскликнула Рози. – И чем только у тебя голова набита – гороховым пюре?

– Ну нет, гороховое пюре я не люблю, – заревел Ахмед. – Просто иногда у меня там всё как будто бы перепутывается.

И он показал пальцем на свою голову.

Симон сказал:

– Думаю, твой заяц будет очень недоволен, если ты опять захочешь уйти из приюта один.

– Да? – спросил Ахмед. – А он мне ничего не говорил.

– Ясное дело, не говорил. Плюшевые звери не разговаривают. Но я по его глазам вижу, что он недоволен.

– А, понятно, – сказал Ахмед, моргая, чтобы слёзы не так застилали глаза.

– Рози, я ведь прав?

– Да, Симон. Я тоже вижу, что у зайца сегодня недовольный взгляд.

Я посмотрел на плюшевого зайца и увидел только стеклянные шарики вместо глаз и кучу грязи на шерсти.

Надо будет его постирать в стиральной машине.

Рози достала ключи и пропустила нас вперёд. Шарлотта зажгла свет в прихожей. Ахмед крепко прижимал к себе зайца. Симон зевал, я тоже.

Завтра утром нужно обо всём рассказать Камилле.

Рози и Шарлотта проводили нас до самой комнаты, мы разделись (кроме Ахмеда, который уже и так был в пижаме), и питательницы нас крепко обняли – но Ахмеда, думаю, крепче всех.

Я потянулся к выключателю, чтобы погасить свет, но тут Ахмед сказал:

– Рози, спой мне «В красной шапке ты летишь»!

* * *

Я по пальцам считаю дни, которые остались до моего десятилетия.

Мой день рождения приходится на субботу, и мы с Камиллой будем у Реймона.

Я наблюдаю за Камиллой, которая ходит с очень загадочным видом, особенно с тех пор, как они с Шарлоттой съездили в деревню.

Мадам Колетт, как назло, задержала меня своими чёрно-белыми картинками, и я не смог выйти встречать красную машину Шарлотты, когда она шумно затормозила на гальке у «Фонтанов».

Я валяю дурака и спрашиваю: «Что там за подарок?», а Камилла смотрит на меня так, как будто ничего не слышала, и говорит: «Пошли на качели», и тогда я беру её за руку и прямо в самое ухо повторяю вопрос: «Что там за подарок?», а она: «О, у тебя болит спина, ну да, тогда лучше обойтись без качелей», – и начинает танцевать диско – так бешено, что можно подумать, её оса ужалила. Я пытаю счастья с Шарлоттой, но та пожимает плечами: «Я вообще не понимаю, о чём ты», как будто бы я ошибся, считая на пальцах, или как будто бы не видел, как они уезжали на её красной машине.

Тогда я немного обижаюсь, потому что решаю, что никому нет никакого дела до того, что в эту субботу ко мне придёт старость.

Даже Симон, которому я всё рассказал, говорит:

– Подумаешь, день рождения, просто свечек на одну больше воткнут в торт, а то ещё и подарка никакого не будет, если взрослые слишком заняты, собака заболела и нужно сделать ей укол, или бабушка заболела, или уж не знаю кто.

Но я не вижу никакой связи между своим десятилетием и какой-то бабушкой, которой нужно сделать укол. Симон говорит ещё:

– Ты бы лучше повторил слова, которые не употребляются во множественном числе, вон, смотри, у тебя написано «пальта», а надо «польто».

А мне так надоели эти уроки, я лучше напишу слово «подарки», оно употребляется во множественном числе, и это мне сейчас очень даже кстати!

– Не понимаю. Когда были дни рождения у Жужуба или Алисы, мы за неделю до этого рисовали картинку и прикрепляли её скотчем на стену, и ездили в деревню, чтобы купить кучу пирожных для Жужуба или разных там браслетов для Алисы, а мне почему-то ничего: и рисунка нет, и все ходят с таким видом, как будто никакого дня рождения нет и мне всю жизнь теперь будет девять.

– У тебя день рождения в субботу? – спросил Симон.

– Да.

– Ну вот тебе и ответ.

– В смысле?

– В субботу тут ведь никого не будет. Вы с Камиллой поедете к своему полицейскому, а мы – в Париж.

– Зачем в Париж?

– На скелеты смотреть в музее.

– Тоже мне веселье! – сказал я, умирая от зависти.

– Ага, скукота, – ответил Симон и посмотрел на свой учебник так, будто это вкуснейший в мире гамбургер с картошкой фри.

– Не хочу ехать смотреть на скелеты! – заревел Ахмед. – Симон говорит, иногда они кривляются, чтобы напугать.

– Нашёл кого слушать. Скелетам не хватит сил тебя напугать, они давно умерли.