Как информация управляет миром - Сесар Идальго Сезар

Доверие способствует формированию сетей, а сети, в свою очередь, способствуют развитию доверия. Даже в обществах с высоким уровнем доверия люди не готовы доверять первому встречному. Социальные сети помогают разделить людей на совершенных незнакомцев и на тех, с кем у нас есть общие друзья или знакомые. Именно это отличает домашнюю вечеринку от бара. На домашней вечеринке люди знают о том, что у них есть общие друзья. В случае с баром это не всегда так. Возвращаясь к примеру с рынком труда, мы теперь можем объяснить, почему работодатели стремятся нанимать людей по рекомендации. Работодатели предпочитают находить новых работников через знакомых и сотрудников, поскольку легче доверять тому, с кем у вас есть общий друг или знакомый, чем совершенно незнакомому человеку. Кроме того, люди, принятые на работу по рекомендации, с меньшей вероятностью уволятся.[126] В целом доверие скорее возникает тогда, когда связи внедрены в плотные социальные кластеры, и общества с высоким уровнем доверия способствуют формированию таких плотных сетей. В своей книге Bowling Alone политолог Роберт Патнэм говорит о том, что формирование связей между незнакомцами в таких организациях, как Ротари-клубы, масоны, бойскауты или Красный Крест, исторически являлось мощным средством для формирования сетей, в которых наше общество накапливает доверие и доступ к информации, называемые социальным капиталом. В Соединенных Штатах большинство этих ассоциаций сформировалось в конце девятнадцатого – начале XX века, а на пике развития – в период между 1900 и 1910 годом – их участником являлся один из каждых ста американцев.[127]

Общества с низким уровнем доверия менее успешны в плане создания связей между незнакомыми людьми и, следовательно, больше полагаются на семейные связи. Семейные связи обладают некоторыми важными свойствами, которые делают их востребованными в обществах с низким уровнем доверия. Они предшествуют коммерческим взаимодействиям, отличаются значительной стабильностью и поддерживаются членами семьи, которые часто готовы помочь уладить дело, если между членами семьи начинается вражда. Кроме того, они характеризуются высокой степенью альтруизма, часто ожидается, что они не предусматривают каких-либо условий и поддерживаются не в коммерческих целях, а основываются на таких эмоциях, как любовь, дружба и верность. Это превращает семьи в островки доверия в странах с низким уровнем доверия, а также придает значимость семейным отношениям. Как говорит Фукуяма, «С трудом можно было бы представить себе значимую семейную жизнь, если бы семьи являлись контрактами между рациональными, сосредоточенными на своих интересах индивидами». Доверие, существующее в семье, основывается на почти безусловном ожидании того, что семейные узы будут сохранены при условии существования механизма формирования сети, который предшествует современной экономической активности и, следовательно, отличается от механизмов формирования сети, обеспечиваемых рынками и официальными учреждениями.[128]

Тем не менее семейные общества с низким уровнем доверия попадают в затруднительное положение, поскольку их развитие тормозится из-за преобладания семейных предприятий. Даже когда семейная фирма достигает внушительного размера, по-прежнему существует потребность в более крупных сетях по сравнению с теми, которые могут управляться немногочисленной группой, состоящей из членов семьи. Именно здесь проявляется двойственность общества с низким уровнем доверия, поскольку такие семейные общества скорее, чем общества с высоким уровнем доверия, будут ожидать от государства активного участия в формировании крупных экономических сетей, в которых они нуждаются. Как отмечает Роберт Патнэм при обсуждении социальных институтов семейного общества Южной Италии, «почти все согласны с тем, что законы существуют для того, чтобы их нарушать, однако, опасаясь чужого беззакония, каждый требует поддержания более суровой дисциплины» от «боссов и политиков».[129]

Однако семейные общества существуют не только в Италии вопреки тому, в чем нас хотят убедить фильмы про мафию. Семейные общества характерны для большей части Южной и Восточной Европы, а также для Латинской Америки. Даже Франция, несмотря на ее историю математической рациональности, кажется, входит в число таких стран, поскольку государство Франции сыграло ключевую роль в развитии промышленности, что характерно для семейных обществ. Французское государство имеет отношение к таким значительным промышленным успехам, как развитие авиационно-космической промышленности, кульминацией которого стало создание самолета Airbus и некогда популярного самолета Concorde. Тем не менее французское государство также имеет отношение к таким колоссальным провалам, как теперь уже забытая французская компьютерная индустрия. Как пишет Фукуяма, «План [французского] правительства по внедрению средств информатики конца 1960-х годов предсказывал то, что вычислительная мощность будет сконцентрирована в нескольких огромных мэйнфреймах, работающих по принципу “таймшер”, и накануне микрокомпьютерной революции оно субсидировало развитие в этом направлении. Французская компьютерная индустрия, национализированная и в значительной степени субсидируемая в 1980-х годах, начала “истекать кровью” почти сразу, увеличивая дефицит бюджета правительства и опуская курс франка».[130] Французская компьютерная промышленность является лишь одним из многих примеров, иллюстрирующих, что «культуры, основанные в первую очередь на семейных связях и родстве, испытывают большие трудности при создании крупных и прочных экономических организаций и, следовательно, ждут, что государство будет инициировать и поддерживать их».[131]

* * *

Мы начали эту главу с постановки вопроса о том, как социальные сети и социальные учреждения влияют на размер, адаптивность и состав сетей, формируемых людьми для накопления знаний и ноу-хау. После краткого обзора литературы по теме экономической социологии и социального капитала мы можем уверенно сказать, что социальные сети и социальные институты помогают определить размер, адаптивность и состав сетей, необходимых людям для накопления знаний и ноу-хау. Во-первых, когда речь идет о размере, мы видели, что способность обществ создавать крупные сети связана с уровнем доверия в этом обществе. Это согласуется с теорией трансакционных издержек, поскольку подразумевает то, что доверие снижает стоимость налаживания связей, что позволяет сетям достигать более крупного размера. В обществах с высоким уровнем доверия людям проще сформировать крупные социальные сети, используя механизмы спонтанного общения. В прошлом к таким механизмам относилось формирование гражданских ассоциаций, однако в последнее время эта форма общения переместилась в сферу Всемирной паутины.[132] С другой стороны, общества с низким уровнем доверия традиционно полагались на семейные связи и чаще ожидали от государства усилий по развитию инициатив, требующих создания крупномасштабных социальных сетей.