Алиенора Аквитанская. Непокорная королева - Жан Флори

Об этом диалоге поведал Вильгельм Фиц-Стефан, панегирист Фомы Бекета, которого, впрочем, нельзя считать беспристрастным свидетелем. Однако если эта беседа — не плод фантазии автора, то из нее можно понять, каков был характер Генриха и каково было отношение обоих собеседников к Алиеноре. Рожер начал оправдываться: он не появился на церемонии лишь потому, что королева и Ричард де Омм его остановили. Генрих вышел из себя, словно не веря тому, что королева могла отдать подобное приказание, столь противоречившее его воле: «Как же так! Королева сейчас в Фалезе, вместе с моим коннетаблем Ричардом де Оммом. Не осмелитесь ли вы утверждать, что они помешали вам отплыть в Англию вопреки моему приказу?» Епископ дал крайне учтивый ответ, чтобы отстоять свою точку зрения и в то же время выказать почтение Алиеноре; он не желал, чтобы из-за него она оказалась в затруднительном положении, и в то же время не хотел открыто ставить под сомнение слова короля:

«Я никоим образом не осуждаю королеву. Ежели она утаит от вас истину из уважения к вам или из-за страха пред вами, то ваш гнев, обращенный на меня, лишь возрастет. Но ежели она скажет вам правду, ваше негодование обратится на нее. А я предпочту скорее сломать ногу, нежели узнать, что из-за меня эта благородная дама услышала от вас хотя бы одно суровое слово»[205].

У короля Людовика не было времени (или желания) обращаться к Алиеноре, и коронация прошла без Маргариты. Но вражда между королями вспыхнула с новой силой, когда 20 июня они встретились в Фретевале, в присутствии Фомы, чтобы попытаться устранить затруднения. На следующий день Генрих проявил добрую волю: он вернул Фоме Бекету его имущество, конфискованное в Англии, и пообещал обеспечить ему свободу и безопасность на английской земле. Затем он пошел на новую уступку: архиепископ Кентерберийский сможет провести второе коронование Генриха Младшего, и на этот раз коронована будет и Маргарита. Тем не менее Генрих по-прежнему не даровал Фоме поцелуй мира, которого тот от него ждал. Поэтому архиепископ не спешил доверять Генриху: он вернется в Англию только в ноябре — и встретит там свою смерть.

В сентябре 1170 г. Генрих II, находясь у Байё, внезапно заболел. Если верить Роберту де Ториньи, болезнь была серьезной; король, считая, что его дни сочтены, приступил к своего рода «дарению-разделу», подтверждая предшествующие соглашения, о чем нам рассказывает Рожер Ховденский:

Действительно, Генрих исцелился — благодаря молитвам монахов, согласно Роберту де Ториньи. Затем — либо для того, чтобы помолиться[207], либо, по мнению Рожера Ховденского, чтобы возблагодарить Бога за исцеление, — в конце сентября он отправился в паломничество в Рокамадур, хотя в книге о «чудесах Рокамадура» об этом не упоминается[208]:

Упомянутый акт о разделе, бесспорно, является следствием болезни Генриха. Его значение огромно, поскольку он свидетельствует о намерениях короля, совпадавшими в то время с пожеланиями Алиеноры. Он полностью соответствовал обычаям той эпохи о передаче наследства: Генриху, старшему сыну, доставалась английская корона и наследство с отцовской стороны; второй сын Ричард получал Аквитанию, наследство от матери; Жоффруа отходили бретонские земли, приобретенные путем брачного союза. Четырехлетний Иоанн был наделен куда хуже, чем его старшие братья, поскольку графство Мортен ему лишь обещали. Вот почему впоследствии Генрих попытается добавить к его наследству кельтские земли, завоеванные в Ирландии и Уэльсе. Пожелания Алиеноры были претворены в жизнь: ее любимец Ричард наследовал Аквитанию. Вскоре она решит упрочить этот акт передачи власти, отправившись вместе с Ричардом в очередную поездку.

В Рождество 1170 г. Генрих держал двор в Бюр-ле-Руа, неподалеку от Байё. Нельзя сказать точно, присутствовала ли там Алиенора. Ее сын Генрих Младший собрал свой собственный двор в Винчестере, Жоффруа тоже был в Англии; но где в этот момент находились королева и Ричард, неизвестно.

Конец года оказался бурным: Фома Бекет, поверив обещанию короля, вернулся в Англию и вновь приступил к обязанностям архиепископа Кентерберийского. Но его отношение к королевской власти ничуть не изменилось. Он даже отлучил от церкви архиепископа Йоркского и епископов, которые, выполняя приказ короля, приняли участие в коронации юного Генриха. «Старый король», не сумев сдержать свою ярость, произнес тогда слова, воспринятые несколькими рыцарями буквально: «Избавит ли меня кто-нибудь от этого попа?» Желая угодить королю, 29 декабря 1170 г. четыре рыцаря зверски умертвили архиепископа в его же соборе[210]. Фома тотчас же прослыл мучеником; на его могиле начали происходить чудеса, и не прошло и двух лет, как его канонизировали.