Все или ничего - Елена Ласкарева

Да тут надо было повсюду развесить предупреждающие таблички: «Осторожно, окрашено!» Нет, лучше иначе: «Осторожно, обгажено!»

А новые обои, спору нет, очень даже ничего. И выбраны со вкусом, и наклеены мастерски. Рисунок на полосах подобран встык, углы не провисают, низ аккуратно закреплен плинтусом.

И полки, которые, наверное, пришлось снимать, аккуратно возвращены на свои места. Даже спортивные кубки расставлены в том же порядке, что и прежде. А это потребовало внимания: наград у Иры уже набралось немало.

И вообще, стало гораздо уютнее. Ирина прежде никогда не задумывалась о собственном быте: имелось бы под рукой самое необходимое, остальное не важно! И только теперь поняла, что дома ей не хватало красоты, эстетики. Словом, она сама лишала себя чего-то очень женского…

На ту стену, где крепился тренажер «Боди-бьюти», явно просится какое-то украшение. Теперь, когда исчезли потертости и темные подтеки, стало заметно, как там пусто и сиротливо.

Ага, да тут остался крючок от тренажера! Они с бабой Верой его не отодрали: на грязном, засаленном фоне просто не заметили. Нужно как-то использовать этот рудимент.

Картин в доме не имеется, цветочных кашпо тоже. Но есть нечто лучшее — самая дорогая для Ирины вещь. И самая прекрасная на свете: длинная, серебристая, гибкая, с пимпочкой на конце, похожей на путеводную звезду, которая, наверное, светила когда-то самому Колумбу, помогая делать великие открытия!

И чемпионка России Ирина Первенцева повесила на стену, по диагонали, свою именную рапиру. Получилось здорово. Как будто сверкающий росчерк первой весенней молнии…

— Ктой-то там?

— Баба Вера, это я, Ирина.

— Наконец-то, деточка! А мы уж заждались.

— Кто «мы»?

Могла бы и не спрашивать. Знала и так.

Что с ней творится? Сама не поймет, чего хочет. То целую ночь бредила этим человеком, звала: «Приди, приди! Володенька, Володенька!»

Встретились — нахамила.

Потом готова была просить прощения. Просто любить.

Затем вдруг опять пожелала растерзать на мелкие кусочки.

А сейчас он сидит в гостях у соседки, и они вдвоем уничтожают торт «Прага». Обрадована Ирина или рассержена?

Ах, Первенцева, золоторунный Овен! Не нужно тебе рассуждать да прикидывать. Твой удел — подчиняться первому, естественному порыву. Попробуй — не прогадаешь!

Посмотри же, Владимир привстал от стола, напряженно обернулся в твою сторону и ждет. Причем не знает, чего именно ожидать: хорошего или плохого. Он долго изучал твой характер, но понял только одно: ты непредсказуема.

…И Ирина бросилась к нему так же внезапно, как на фехтовальной дорожке, когда атаковала противника, сама толком не понимая, для хорошего или для плохого делает этот рывок.

Было похоже на мушкетерский выпад:

— Сдавайтесь, сударь!

Но тут же непоследовательный д’Артаньян передумал и капитулировал перед противником:

— Нет, на сей раз я сдаюсь на вашу милость, мсье. Вот моя шпага, возьмите ее, она принадлежит вам по праву!

Ира с разбегу уткнулась Владимиру носом в пиджак — угодила куда-то под мышку.

Какой он высокий, мой Володя, и как громко стучит его сердце! Даже сквозь плотный твид слышно…

— Ирочка… Иринка… Иришечка, — бормотал он. — Что с тобой, милая моя, хорошая!

Она не отвечала, только жадно вдыхала терпкий запах его изысканной парфюмерии и другой, неуловимый для обычного обоняния и только близкой душе заметный запах — исходившей от этого мужчины доброты.

А поскольку Ирина молчала, баба Вера решила объясниться за нее: нельзя же долго мурыжить такого исключительного человека! Ведь у него даже имеются связи с контрразведкой. А это сильная организация: но первому же телефонному звонку немедленно прислала… ремонтную бригаду с образцами обоев.

Владимир Павлович выбрал самые лучшие, самые дорогие, и их тут же наклеили. При этом, как он заверил соседку, еще и проверили квартиру на предмет наличия потайных встроенных микрофонов. Так что теперь Ирке не страшны никакие диверсанты и вражеские спецслужбы. Хороший человек. Достойный.

— Сам не видишь, что с ней? — важно, компетентно разъяснила старушка. — Влюбилась, вот что! И не в какого-нибудь прощелыгу, а в тебя!

Владимир как-то странно закашлялся, и Ирина вынуждена была отстраниться.

Тут-то взгляды их и встретились.

— Неужели правда? — спросил Львов.

Ну невозможно же было соврать ему вот так, прямо в глаза! В его каре-зеленые глаза, мерцавшие своими крапинками совсем рядом, почти вплотную! И пришлось, ущемив свою гордость и обуздав овновское упрямство, ответить прямо и честно:

— Да.

Он пошатнулся и ухватился за спинку стула, чтобы удержаться на ногах. Как будто она не в любви ему только что призналась, а пощечину дала.

Ира даже испугалась. Вспомнила, как в отделении реанимации доктор объяснял неутешным родственникам «упущенного» пациента, не оправившегося после инфаркта:

— Звание доцента ему присудили? Долгожданное? А вы знаете, от внезапной радости человек так же может умереть, как и от неожиданно навалившегося горя. Это такой же сильнейший стресс…

Ирина с силой схватила Владимира за локти, чтобы удержать, сохранить, уберечь! Но Львов воспринял этот жест как объятие и потянулся к ней губами. А она — навстречу к нему. Оба прикрыли глаза и…

…И оба одновременно почувствовали на губах что-то мягкое, сладкое и клейкое.

Это баба Вера заботливо, по-матерински, совала им в рот по куску шоколадного торта «Прага»:

— Хороший пирожок! Качественный! Свеженький! И шоколад не соевый — настоящий!

Все-таки им удалось наконец уединиться в обновленной Ириной квартире.

Владимир внес ее туда на руках, как новобрачную. А она, глупая, еще пыталась, по обыкновению, сопротивляться:

— У нас ведь не свадьба!

Однако, вновь увидев золотистые обои, про которые совсем позабыла, смирилась:

— Ладно! Не свадьба, так почти новоселье. При вечернем освещении еще красивее стало.

— Тебе нравится? Не прокололся я с цветом? Сначала хотел красные, а потом все же остановился на этих.

— Вообще-то красное я люблю больше всего.

— Хочешь, еще раз заменим? Стоит только позвонить…

— Ни в коем случае! Психологи считают, от красного аппетит разгорается. Я бы все время лопала без передышки и толстела. А мне нельзя.

— А по-моему, ты вполне можешь себе позволить чуть-чуть поправиться. Проблема фигуры перед тобой никогда не встанет. Ты сложена как Венера.