От судьбы не уйдешь - Энн Мэтер

— А что, по-твоему, он собирался со мной сделать? — Она помолчала. — Я говорю о Мике.

— Не знаю. Испугать тебя, переполошить. Дать понять, что тебе от него никуда не скрыться.

— А ты не думаешь… — Франческа замялась, однако продолжала: — Ты не думаешь, что он хотел меня изнасиловать?

— Этого мы, слава Богу, никогда не узнаем.

Франческа кивнула.

— Бедная Клэр, — сказала она, представив себе, каково будет подруге, когда ей все станет известно. — Но он вел себя как последний идиот. Я ведь могла его узнать.

— А ты бы могла рассказать об этом Клэр? — спросил Уилл. — Зная, как она прореагирует?

Франческа покачала головой.

— Она бы мне ни за что не поверила.

— Но что-то она должна была подозревать, — задумчиво произнес Уилл. — Такие люди, как Мик, способны отравлять жизнь своим близким не меньше, чем самим себе.

— Бедная Клэр!

Франческа была страшно удручена, и Уилл понял, что в таком состоянии она не сможет заснуть. Обняв ее за шею, он нашел ее губы своими.

Страсть мгновенно охватила обоих, вытеснив горькое чувство от случившегося. Несмотря на все свои раны, Уилл не сумел остаться равнодушным. Но когда Франческа, прильнув к нему, невольно придавила его к диванной спинке, он не смог сдержать стон.

— Что с тобой? Тебе плохо?

В голосе Франчески прозвучало такое искреннее раскаяние, что Уилл заставил себя улыбнуться.

— Чепуха. Просто моя грудь чересчур чувствительна к твоим ласкам.

— О Господи! Ты же ранен! Прости! — Расстегнув рубашку Уилла, она прильнула губами к повязке на его груди. — Пойдем в кровать.

— Я думал, ты этого никогда не скажешь.

Франческа нагнулась и ласково поцеловала его в уголок рта.

— Я тебя люблю, — выдохнула она, и это были единственные слова, какие ему хотелось услышать. — И никто — в частности, твоя бабушка — не заставит нас расстаться.

Письмо пришло через две недели после того, как Уилл перевез Франческу в Аббатство.

Минуло уже два месяца с его ночной «встречи» с мужем Клэр, и, хотя Мик отрицал, что чуть ли не полгода терроризировал Франческу, совершенное им преступление давало достаточно оснований, чтобы его приговорили к нескольким годам тюремного заключения.

После его ареста кое-что прояснилось — в частности, стало понятно, почему преследователь не звонил Франческе в тот уик-энд, который она провела в Йоркшире. Мик, зная, что забравшийся в соседнюю квартиру вор взял вину на себя и сидит за решеткой, решил этим воспользоваться и подождать, пока Франческа окончательно поверит, что ей больше ничто не грозит. И новый номер ее телефона ему не составило труда узнать: Франческа, естественно, сразу же сообщила его Клэр.

Клэр сама пришла к Франческе извиниться за то, в чем считала виноватой себя. Конечно, она была очень расстроена, но к Франческе — вопреки ее опасениям — никаких претензий не имела. С тех пор как Мик потерял работу, он сильно изменился, сказала Клэр. К тому же она знала, что ему очень нравится Франческа, хотя он ей этого не говорил. Она как может, поддержит Мика, поскольку он нуждается в ее помощи.

Было решено, что Франческа переезжает в Лингард, и она с радостью подала заявление об уходе из «Тенико», сообщив также миссис Бернстайн, что освобождает квартиру. Ей нужно было еще некоторое время отработать, и Уилл вернулся в Йоркшир. Они каждый вечер говорили по телефону, а в пятницу Уилл проделывал около двухсот миль на машине, чтобы провести с Франческой уик-энд.

Это был период, необходимый для улаживания дел, и оба были рады, когда он наконец закончился. Они решили, что, пока Франческа остается в Лондоне, никого не станут посвящать в свои планы, и Уилл волей-неволей все это время размышлял, как сообщить обо всем бабушке.

Франческа не знала, догадывается ли о чем-нибудь леди Розмари, но, так или иначе, в то утро, когда они с Уиллом явились в Малберри-Корт, та встретила обоих одинаково неприветливо.

— Я всегда знала, что тебе нельзя доверять, — холодно сказала она Франческе; когда же Уилл возмутился, то гневно набросилась на него: — А тебе на все наплевать, да? И на то, что будет с Лингардом, наплевать — лишь бы заполучить эту женщину в свою постель! Ничего, в один прекрасный день ты оценишь, сколько я сделала для тебя и для Лингарда, и тебе станет стыдно. Ты еще пожалеешь!

— Сомневаюсь, миледи, — с убийственной вежливостью произнес Уилл. — Я люблю Фран. И всегда любил. А это для меня несравнимо больше, чем груда кирпичей.

— Лингард — не груда кирпичей! — свирепо воскликнула старая леди. — Это мое… твое наследство. А без денег — реальных денег, которые вложили бы в его реставрацию Мерриты, — до следующего столетия он не доживет.

— Вот почему ты отделалась от Фран, — вздохнул Уилл. — Потому что у нее не было денег, да?

— Фран! — Леди Розмари смерила Франческу презрительным взглядом. — Я от твоей Фран не отделывалась. Она сама ушла — неужели не помнишь? Когда ты узнал, что она прервала нежеланную беременность.

— Неправда! — вспыхнула Франческа. — И вам отлично известно, что это неправда.

— Разве? — язвительно усмехнулась леди Розмари. — Мне известно одно: моему правнуку не дали появиться на свет. Она сделала аборт, Уилл. Об этом нельзя забывать. Если тебе повезет, у нее еще будут дети, но ты обязан помнить, что твоего первенца погубили против твоей воли…

— Заткнись!

В первую секунду Франческе показалось, что она сама произнесла это слово. Во всяком случае, ей хотелось его произнести. Но оно вырвалось у Уилла. Больно схватив Франческу за руку, он буквально потащил ее к двери, на ходу выкрикивая:

— Я не намерен больше такое выслушивать! Если хочешь еще когда-нибудь меня… нас… увидеть, извинись перед моей женой.

— Никогда!

Леди Розмари явно не собиралась сдаваться, и Уилл резко распахнул дверь, перепугав миссис Бакстер, которая собиралась постучаться и спросить, не желают ли они чего-нибудь прохладительного.

— Полагаю, тебе стоит перекинуться парой слов с Арчи Росситером, — нанес завершающий удар Уилл. — Возможно, тогда ты убедишься, что неправду говорил он, а вовсе не моя жена.

А через несколько дней в Аббатство пришло письмо, адресованное лорду и леди Лингард. «Несколько преждевременно», — с грустью подумала Франческа. Они с Уиллом еще не вступили в брак. Ей очень хотелось верить, что в письме добрые вести, но фамилия адвоката на конверте ее насторожила.

«Что там может быть?» — лихорадочно соображала она, глядя с порога библиотеки на Уилла, обсуждавшего хозяйственные проблемы с управляющим Морисом Филдингом. Все утро они занимались подсчетами; и хотя год выдался неплохой, настала осень, а это означало, что сады вскоре до весны закроются для посетителей.