От судьбы не уйдешь - Энн Мэтер

— О Боже! — Реакция Уилла была мгновенной, и его хриплое: — С ума сойти, Фран! — возбудило ее куда больше, чем это сделало бы пылкое признание в любви. Он давал знать о своем страстном желании, и она ощутила прилив сил, которые готова была немедленно истратить.

Его губы снова прильнули к ее губам; теперь они были еще агрессивнее, еще настойчивее. Язык протиснулся между ее зубами, повторяя движения его тела; под этим натиском Франческа окончательно сдалась.

— Я хочу тебя, — не отрываясь от ее рта, прошептал Уилл, словно она хоть секунду в этом сомневалась. Ее ответ: «Знаю» — был равнозначен поощрению. — Прямо сейчас?

Франческа смогла лишь кивнуть головой, и Уилл, подхватив, понес ее в спальню, отшвыривая ногой разбросанную по полу одежду. Прежде чем положить Франческу на кровать, он зажег лампочку в изголовье, сорвал с себя рубашку и нырнул в постель.

— Так лучше? — выдохнул Уилл, накрыв ладонью одну из ее нежных грудей и большим пальцем лаская сосок. Его дыхание участилось. — Теперь я могу на тебя посмотреть. — Опустив голову, он нашел темное пятнышко ее пупка. — Я хочу все время видеть тебя, — добавил он, языком лаская чувствительную впадинку.

Франческу била дрожь. Глядя на темноволосую голову, прижатую к ее животу, она не могла думать ни о чем, кроме Уилла. Голова сдвинулась ниже; когда лицо Уилла прижалось к темному треугольнику между ее ног, дрожь стала еще сильнее.

— О Господи, Уилл, — простонала она, и Уилл, точно эти слова послужили сигналом, ощупью отыскал пряжку своего пояса. Задыхаясь от избытка чувств, он расстегнул молнию и стянул джинсы…

Франческа почувствовала жар и твердость вторгающейся в нее плоти. Он так давно не обладал ею; вообще все эти годы у нее никого не было, и только гордость не позволяла ей в этом признаться. Непривычность ситуации заставила ее мышцы в первую секунду протестующе сжаться. Ей хотелось быть более податливой, но…

— Расслабься, — прошептал Уилл, и этого оказалось достаточно.

…Франческа на несколько минут провалилась в сон; когда она открыла глаза, Уилл лежал рядом на животе, наблюдая за ней. Мгновенно вспомнив, что произошло, она почувствовала, как ее лицо заливает краска.

— Который час? — воскликнула она, приподнимаясь на локтях и пытаясь разглядеть циферблат часов. Только тут до нее дошло, что они оба обнажены, и, хотя Уиллу ее тело было известно не хуже собственного, она почувствовала неловкость.

— Еще рано, — заверил ее Уилл. — Всего-то около половины десятого. Согласись, что так гораздо приятнее просыпаться.

Франческа облизала губы.

— Приятнее, чем на берегу реки, ты хотел сказать? — осмелилась пошутить она, стараясь, как и он, не замечать своей наготы. Уилл лениво улыбнулся.

— Или скрючившись в моем кресле в библиотеке. Конечно, мы бы могли воспользоваться письменным столом, но это было бы куда менее удобно.

Франческа покраснела еще сильнее.

— Теперь я понимаю: ты просто хочешь вогнать меня в краску, — пробормотала она; Уилл вместо ответа наклонился к ее плечу и запечатлел на нем страстный поцелуй, заставив Франческу вздрогнуть. Переведя дыхание, она продолжала: — Ты так и не сказал, каким образом очутился у меня за дверью.

Уилл положил руку ей на грудь, нащупал бугорок, мгновенно затвердевший от его прикосновения.

— Тебе непременно нужно это узнать? — спросил он, заменяя кончики пальцев языком. — Может, оставим разговоры на потом? Сейчас у меня совсем другое на уме.

— Н-не думаю, что это разумно, — стараясь не давать воли чувствам, возразила Франческа. — Зачем ты приехал в Лондон? Готова поспорить, что твоя бабушка от тебя такого не ожидала.

Глаза Уилла потемнели. При свете лампы они сверкали, как полированное черное дерево.

— Я ведь сказал: не будем все портить ненужными разговорами. Мы же не в Лингарде. — Его пальцы блуждали по ее животу. — Тогда я до тебя не дотронулся.

— А тебе этого хотелось?

— Все время, — признался Уилл и передвинулся так, чтобы его нога оказалась между ее ногами. — Знаешь, — прошептал он, прижимаясь к ее лицу, — я вижу, что и тебе тоже хочется…

— Нет, я… — Опять она теряет над собой контроль; необходимо взять себя в руки! Допустим, то, что произошло в Аббатстве, можно объяснить ее растерянностью при его появлении, но нельзя забывать, что его намерения не совпадали с ее намерениями… — Уилл! — Она отвернулась от его ищущего рта. — Что у вас… с Эммой?

— Ничего, клянусь! Нет и не было. И, если тебе интересно, вряд ли я с ней когда-нибудь еще увижусь.

— Да? — прохладно произнесла Франческа, сдержав чуть не сорвавшееся с губ удовлетворенное восклицание, но, когда Уилл перевернулся на спину, увидела, что лишь частично добилась своего:

Уилл все еще был возбужден, злость только усилила возбуждение, и Франческа мысленно отругала себя за свой невольный порыв.

— Да, — хрипло повторил он. — А если ты таким образом хочешь напомнить мне о моих обязательствах, советую этого не делать. Я уже сыт по горло бабушкиными наставлениями.

Франческа провела языком по верхней губе.

— Согласись, что это не очень… благоразумно.

— Благоразумно? В каком смысле?

— Ну… в том, что касается нас обоих, — сухо сказала Франческа и, воспользовавшись тем, что Уилл задумался, попыталась соскользнуть с кровати. Как бы ей ни хотелось с ним остаться, она должна быть практичной. Безумие и дальше подчиняться его воле.

Но Уилл оказался проворнее. Не успела Франческа пододвинуться к краю постели, как он обхватил ее, точно зажал клещами, и, в одно мгновение перевернувшись, придавил всем своим весом.

— Не уходи, — сказал он, и прозвучавшая в его хриплом голосе мольба сломила решимость Франчески. Именно это она и мечтала услышать.

Да, она его хотела. О Господи, безумно хотела! Но тогда он неизбежно станет ей необходим, а Франческа запретила себе даже думать об этом. Во второй раз расставания она не перенесет. И поэтому она решила убедить Уилла, что не шутит.

— Отпусти меня, — сказала она, закрывая глаза, чтобы не видеть его полного страсти взгляда. — Так надо. Ты получил то, за чем пришел. А теперь я хочу встать.

Он грубо выругался — видно, она все-таки его больно задела — и скатился с нее.

Когда Франческа вышла из ванной, Уилла в квартире не было. Она осталась одна — с тягостным ощущением, что если кому и причинила боль, так в первую очередь себе…

В понедельник утром Клэр не пришла на работу. Позвонил ее муж и сказал, что она сильно простужена. И Франческа, хотя ей впору было самой принимать соболезнования, все же сочла себя обязанной вечером по дороге домой навестить подругу.

Уик-энд прошел отвратительно. Франческа ждала — надеялась? — что Уилл ей позвонит, но не дождалась. Вероятно, он принял ее слова близко к сердцу; но, как все это ни было печально, Франческа не сомневалась, что поступила правильно. Несмотря ни на что, Уилл так и не сумел ее простить за то, что она сделала аборт. И конечно, бабушка никогда не даст ему об этом забыть.