Ритуал последней брачной ночи - Виктория Платова

— Том самом?

— Другом. Тот криминальный, а этот мелодраматический.Сейчас этих сериалов как грязи, все кинулись бабки рубить. Телевидениенаступает по всему фронту. А Питер — на передних рубежах, сама знаешь.

— И что актер? Такая же склочная дрянь, как и актриса?

— Чуть получше, но тоже не подарок. Баб таскает черезокна — это у него что-то вроде вида спорта. Одна такая поклонница сорвалась исломала руку. Дня четыре назад. Скандала, естественно, никто не допустил… Вот,собственно, и все.

— Веселенькое заведение!

— Вертеп, — подытожил Сергуня.

Я надолго задумалась. Звездный состав гостевого особняка наКрестовском не добавил мне оптимизма. Люди, бегло перечисленные Сергуней, также подходили на роль убийц, как и я сама. Смущал меня только один персонаж,вовремя ушедший за кулисы. Таинственный искусствовед, специалист поЮго-Восточной Азии. Во-первых, он съехал — сразу же после убийства. Во-вторых —Филипп Кодрин, брат покойной Аллы и шурин покойного Киви, был сотрудникомЭрмитажа. И следовательно, искусствоведом. Два искусствоведа толклись на одномпятачке, неподалеку от места преступления.

— Ну, как тебе информация? Что-нибудь проясняется?

— Надеюсь, что прояснится.

Я выдержала паузу, достала из сумки фотографии, полученныеот Рейно, и протянула их Сергуне.

— Тебе знаком этот человек?

— Впервые вижу, — Сергуня пожал плечами, носнимков из рук не выпустил.

И рассматривал их гораздо дольше, чем можно былопредположить. Особенно заинтересовало его сумрачное пати: та самая фотография,на которую я даже не стала тратить душевные силы. Не отрываясь от снимка,Сергуня выдвинул ящик стола и вытащил оттуда замызганную лупу с налипшими наней хлебными крошками. Несколько мгновений он шарил лупой по снимку, а потомутвердился в одной точке.

— Ба! Вот этого кента я знаю. Филя-затворник!

— Какой Филя?

— Брат Аллы Кодриной, Филипп. Интересный человеческийэкземпляр, могу тебе доложить.

Вне всяких сомнений, интересный.Киану-Бред-Майкл-Хью-Пирс-Шон-Энтони-Филипп. Я почувствовала, что ладони у менявспотели.

Сергуня передал мне карточку вместе с лупой. Но и без лупы яузнала идеальный пробор Филиппа, загнанный в медвежий угол снимка. Как же ямогла не заметить его раньше?.. Жаль только, что на карточке он выгляделстатистом. И в контакт с героем фотографической эпопеи не вступал…

Я не спала всю ночь.

Это были совсем не те ночные бдения, к которым я привыкла.Но соображать приходилось в том же темпе и с той же интенсивностью.

Я выставила миски Идисюда в коридор, плотно прикрыла дверьна кухню и обложилась бумажками, добытыми для меня Сергуней. И стоило мне взятьих в руки, как спецкор «Петербургской Аномалии» Сергей Синенко плавноперекочевал из разряда психопатов в разряд ангелов-хранителей. Результатом моейсобственной деятельности за день была проваленная встреча с Филиппом Кодриным,полупроваленный визит к Рейно и относительно успешная, хотя и незатейливая,операция по съему sexy-туриста Гонзы. Но как удалось Сергуне за такое жеколичество времени нарыть не в пример больше информации — оставалось для менязагадкой. В конце концов я отнесла это к издержкам профессии — и успокоилась.

Синенко подошел к моей просьбе серьезно. Даже оченьсерьезно. Он живо напомнил мне официанта экстра-класса, который внимательноследит за пепельницами и вовремя их меняет. Он не выпускает из рук карту вин ипри случае всегда может шепнуть клиенту на ухо:

«Возьмите калифорнийское „Шардонне“ девяносто седьмого.Исключительный год. Вашей даме должно понравиться». Он отрабатывает помаксимуму, в надежде на хорошие чаевые.

В моем случае Сергуня тоже отрабатывал по максимуму. Онпросветил избушку на Крестовском вдоль и поперек; он собрал все, что толькоможно было собрать. Бумажки, которыми пользовался Сергуня в разговоре со мной,оказались лишь вводной частью. Время досье наступило чуть позже. Сергуняумудрился сделать подборку по каждому персонажу. К некоторым подборкам былиприкреплены вырезки из статей, что тоже существенно облегчало знакомство спостояльцами.

Начать я решила именно с них.

Олев Киви отпал сразу. С ним теперь разбирается небесныйдепартамент. Но список из оставшихся шести фамилий впечатлял:

1. Гюнтер Кноблох, бизнесмен из Гамбурга. Заводыбезалкогольных напитков в федеральных землях Гамбург, Баден — Вюртемберг и внескольких кантонах в Швейцарии. На российском рынке пять лет, занимаетсясходным бизнесом.

2. Аурэл Чорбу, виноторговец из Молдавии. Два фирменныхмагазина молдавских вин и коньяков. Прибыл по приглашению организатороввыставки «Виноделие и виноторговля». Выставка проходит в «Ленэкспо» (адресапитерских винных вотчин Чорбы прилагались. Так же как и программа выставки в«Ленэкспо»).

3. Калъю Куллемяэ, пресс-секретарь покойного Олева Киви. (Сгнусом Калыо я уже была знакома и потому решила не тратить на него времени.)

4. Полина Чарская, актриса (тут уж Сергуня оттянулся наполную катушку: ворох интервью с зарвавшейся кинозвездой, подборка сплетен ислухов, куцая фильмография и такие же куцые отзывы критиков. И даже несколькофотографий — красотка, ничего не скажешь. Светлые глаза, темные волосы,агрессивные, высоко задранные скулы — в нашей скорбной профессии она достиглабы высот). Чарская была приглашена в сериал «Чет и Нечет» на второстепеннуюроль подруги главного героя. И сразу же проявила свой скотский нрав. Настолькоскотский, что авторы сценария, ведомые продюсером, пытались избавиться от нее вконце каждой серии. Героиня Чарской тонула в автомобиле, получала пулю в головуи нож в живот, ее выбрасывали из окна высотки доморощенные питерские мафиози,но… Все эти усилия авторов ни к чему не привели. Высокий Московский Заказчикобожал Чарскую, и кончилось все тем, что убрать пришлось не ее, а главногогероя. Полинька Чарская автоматически заняла его место и теперь одна наводилапорядок в криминальной столице..

5. Тео Лермитт, тот самый искусствовед, чье присутствиепоказалось мне отнюдь не случайным. Туманный специалист по туманномуЮго-Востоку. Но здесь Сергуня подкачал: никаких дополнительных сведений о ТеоЛермитте не было.

6. Илья Слепцов, бывший каскадер, а ныне герой костюмныхмелодрам. Его глупое средневековое лицо переспало со всеми обложками всехмодных журналов, его обожали женщины и кинокамеры и ненавидели мужчины ирадиостанции FM-диапазона.

Всего в гостинице было два этажа с номерами. Первые шестьномеров располагались на втором, в шахматном порядке, как сказал Сергуня. Впервом, ближнем к лестнице, номере жил Гюнтер Кноблох. Номер два, —напротив и наискосок — был не занят. Третий, соседний с Кноблохом номер занималАурэл Чорбу. Далее шли пустой четвертый (напротив) и пятый с Калыо Куллемяэ.Шестой номер, в самом конце коридора, занимала Полина Чарская. Как она, приее-то склочности, не потребовала себе отдельный мезонин, я объяснить не могла.