Посылка для Анны - Миранда Дикинсон

Она вспомнила предположение Шенис после прибытия третьей посылки: «Бен Мак-Ара и есть твой тайный поклонник!»

Он им, конечно, не был. Но что, если был?

Бен выглядел так, словно искренне наслаждался времяпрепровождением, он смеялся вместе с Анной всякий раз, когда ей удавалось убедить кого-то сыграть в «Поймай крысу». Их игривая перепалка была такой же легкой, как и белые пушистые облачка, пролетавшие по чистому синему апрельскому небу, и складывалось впечатление, словно они дружили всю жизнь.

Но после проведенных вместе двух недель ворк-шедоуинга и до сегодняшнего дня Бен ее практически игнорировал. Что изменилось? Возможно, Бен работал над этой переменой, отправляя ей посылки?

– Я принес тебе награду за отличную работу. – Он передал ей вафельный стаканчик с тремя шариками мороженого разных пастельных цветов, отвлекая ее от потока мыслей. – Тут ирисовые чипсы, ревень с кремом и ирисовая помадка. Я не знал, что ты предпочитаешь, так что выбрал свои любимые и стал надеяться на лучшее.

А что еще ты выбрал для меня, Бен?

Анна одернула себя. Лучше наслаждаться праздником, ни о чем серьезно не задумываясь.

– Выглядит замечательно. Спасибо.

– Спасибо не мне, спасибо Полли. – Бен кивнул в направлении улыбающейся леди, раздававшей мороженое длинной очереди покупателей. – Ее так впечатлил наш талант зазывал, что мороженое досталось нам бесплатно. Она передала, что своими воплями мы его заслужили.

Они сидели на складных стульях, наблюдая за тем, как члены большой семьи по очереди пытаются поймать меховую крысу. Анна посмотрела на трепещущие над головой флаги.

– Я выдохлась. Но это хорошая усталость, легкая, как после приступа хохота.

– Только не говори мне, что ты никогда раньше этим не занималась. Ты же профессионал.

– Я веселилась, – ответила Анна, наслаждаясь вкусом мороженого и непривычным спокойствием внутри. Если бы время могло застыть, продлив этот миг на целую вечность, она, без сомнения, согласилась бы на это. – Но думаю, что завтра голоса у меня не будет.

– А мне всю ночь будут сниться игрушечные меховые крысы. – Он повернулся к ней, щурясь от солнца. – Анна, ты меня удивляешь.

– Чем?

– Никогда бы не подумал, что ты можешь столько болтать.

Анна рассмеялась:

– Я до сегодняшнего дня тоже так не думала. – Она приняла крысу из рук одного из членов семьи, закончившего игру. – Наверное, это благодаря Рики.

– Да, к слову, почему вдруг Рики Крыс?

– Это отличное имя.

– Вот уж нет.

Анна развернула крысу мордой к Бену:

– Он похож на Рики.

– Он похож на волосатую какашку.

– Отличный способ устроить так, чтоб мне расхотелось мороженого, Мак-Ара.

– Прости. Ты уверена?

Он попытался выхватить у Анны стаканчик, но она ему этого не позволила:

– Руки прочь! Я его заслужила.

Улыбка Бена была искренней:

– Да, заслужила.

И только ближе к вечеру, когда солнце в окнах поезда уже скрылось за крышами Сюррея, Анна осознала, что Бен ни разу не спросил ее о посылках. Мюррей Хендерсон-Витт полагал, что Бен вцепится в ее историю, но Бен ни словом не упомянул о загадочных доставках и даже не намекнул на подарки. Если теория Шенис была верна и подарки присылал Бен, то почему он не воспользовался возможностью узнать, как Анна на них отреагировала?

«Шенис ошиблась, – заключила Анна, позволяя последним теплым лучам согреть свое уставшее тело. – Бен не может быть отправителем».

Утром следующего понедельника Тед Бласкевич примчался к Анне быстрее, чем мотыльки слетаются на свет.

– Ну что, закрутила с нашим звездным репортером, а, девочка?

Анна не удивилась, поскольку ожидала этого: плохо скрытые взгляды коллег на субботней благотворительной ярмарке были весьма многозначительными. Она специально выбрала другой вагон по пути назад на вокзал Ватерлоо, чтобы спрятаться от неизбежного допроса, но к сегодняшнему дню уже мысленно подготовилась. Чудом было то, что Тед сдерживал себя до одиннадцати утра.

– Возможно, и так, Тед.

Густые брови Теда взлетели на лоб:

– Что с тобой случилось? В прошлом году ты от всех шарахалась. А теперь, погляди, флиртуешь!

– Мне было весело, – ответила Анна, протягивая ему чашку кофе. – А теперь пей и перестань ко мне цепляться, пожалуйста.

– О нет, так просто ты не отделаешься. Учитывая, что утром в редакции я слышал, как наш мистер Мак-Ара о тебе говорил.

Анна не сумела скрыть удивления:

– Бен обо мне говорил?

– Вот, теперь тебе интересно, правда? Я знал, что так будет.

– Что ты слышал?

– Я поднялся туда с обходом, понимаешь, это же часть моей работы, и стоило мне завернуть за угол в коридоре, как я увидел, что наш знаменитый приятель беседует с другими репортерами. Он сидел за своим столом, остальные собрались вокруг, как мухи… В общем, ты поняла. И он вещал о тебе. Хотя, когда меня увидел, тут же прекратил.

Анна знала, что рассказам Теда редко можно доверять полностью, поэтому осторожно уточнила:

– И что он говорил?

– Чтобы не трогали твою историю. – Глаза Теда засияли от гордости за то, что он сумел вызнать такие подробности. – Он тебя «нашел», видите ли, так что всем остальным придется сдать назад. Говорил, что если кто-то и будет писать о тебе и о твоих загадочных посылках, то только он. Ну, что скажешь на это, а?

Это правда?

На правду это мало походило, но зачем Тед стал бы сочинять подобное? Он раньше никогда не осуждал Бена, с чего бы ему начинать сейчас?

– Ты, наверное, плохо расслышал. Бен не стал бы таким заниматься.

– Не стал бы? А скажи мне, сколько писак ты встретила за минувшие годы, а? Ты еще неопытней, чем я думал! Анна, дело в том, что твой смазливый репортеришка вовсе не такой белый и мохнатый, как ты считаешь.

Его предположение, не важно, верное или нет, задело Анну.

– Правильно говорить «пушистый», Тед. И он не мой репортер.

– А на лице у тебя написано совсем другое, девочка. Честно говоря, я удивился, увидев вас вместе на ярмарке. Но в конечном итоге все журналисты одинаковы. С тобой он сама доброта, а стоит тебе отвернуться, как он уже продает твою бабушку папарацци. Мак-Ара – худший из них. Думаешь, он добился места, не шагая по головам? Анна, поверь, звездной карьеры не сделаешь, будучи милым. Он настоящая акула. – Заметив выражение лица Анны, он чуть понизил тон: – Слушай, извини. На ярмарке ты выглядела счастливой.