2084: Счастливый новый мир - Алекс Беллос

Участники сборной России, сбросив наушники, с криками бросились обнимать Седова. На последних минутах Олимпиады-2084 их команда завоевала золото в самом престижном виде спорта в мире. Спустя несколько минут камера показала ликующую многотысячную толпу, собравшихся в фан-зоне на Воробьевых горах, напротив знаменитого здания Московского университета. На экране появился улыбающийся президент России, поздравивший соотечественников с выдающейся спортивной победой.

После церемонии награждения с брызгами шампанского российские киберспортсмены продолжили принимать многочисленные поздравления на вечернем банкете в их честь. Спонсоры и политики буквально осаждали их, надеясь подписать с участниками «золотой» сборной новые щедрые рекламные контракты или просто поднять свои рейтинги, сфотографировавшись с ними.

Поздно ночью на личную почту Дмитрия Седова, который, в отличие от товарищей по команде, во время бурных торжеств был крайне сдержан и сосредоточен, среди множества поздравлений от друзей и знакомых пришло странное сообщение с анонимного сервера.

Оно было предельно кратким.

«Привет. Я помог тебе. Теперь ты должен помочь мне».

Бостон (США), Национальный центр биологического воспроизводства, 5 октября 2084 года

– Мы очень рады видеть вас. Все ученое сообщество беспокоилось о вашем здоровье, когда пришли эти новости о катастрофе в Швейцарии.

– Спасибо. Я выписался из клиники всего несколько дней назад. Боли пока дают о себе знать. Время от времени чувствую головокружение, особенно по утрам. Врачи говорят, что это продлится еще какое-то время. Мозг – одна из последних частей организма, которая все еще с трудом поддается восстановлению после тяжелых травм.

– Я бы сказал – пока трудно поддается. На самом деле, скоро произойдет прорыв и в этой области. Мы стоим на пороге очередной серии открытий. Впрочем, вы все увидите сами.

Электромобиль с двумя людьми – Амритом Лакшимом, лауреатом Нобелевской премии в области физиологии и медицины, и Робертом – подъехал к стальным воротам, за которыми находилось здание Национального биологического центра, созданного на базе Северо-Восточного университета, на южной окраине Бостона. В свое время два других соседних университета, не только уже более столетия входивших в топ ведущих учебных заведений мира, но и имевших лучшие в мире факультеты биологии – Гарвард и Массачусетский технологический институт, – десятилетиями оспаривали, на базе какого из них должна быть основана главная биологическая лаборатория США (да и, пожалуй, всего мира, хотя Китай тоже имел серьезные наработки в данной области). В конце концов, правительство приняло соломоново решение, основав Национальный центр вблизи территории небольшого бостонского частного университета – так, чтобы ни одна сторона не чувствовала себя проигравшей. У такого решения были свои минусы: исследовательские корпуса строились в черте города, на дорогой частной земле, по соседству с жилыми кварталами. С другой стороны, правительству было важно показать, что в Центре не разрабатывается ничего, что могло бы угрожать гражданскому населению, например штаммы бактерий-убийц, которые, случайно оказавшись за пределами лабораторий, могли бы мгновенно вызвать глобальную эпидемию. Разумеется, работы по усовершенствованию летального биологического оружия для армии тайно велись, но не здесь, а в других, тщательно охраняемых местах в безлюдных пустынях. В то же время работу Центра нельзя назвать открытой для общественности. Это учреждение входило в систему Агентства национальной безопасности США (NSA) и, несмотря на свой щедрый бюджет, ежегодно утверждаемый Конгрессом отдельно, не отчитывалось перед налогоплательщиками о своей деятельности.

Доктор Лакшим, не выходя из машины, включил небольшой голографический экран на ветровом стекле. Система мгновенно сканировала трехмерную форму головы, подтвердив его личность. Двойные стальные ворота медленно открылись, и автомобиль въехал на территорию подземной парковки. У входа в здание посетителей приветствовал робот, настолько похожий на человека, что Роберт, проходя мимо, кивнул ему, подумав, что это охранник. Робот, одетый в костюм и перчатки, с кожей лица, почти не отличимой от человеческой, но с неживым стальным блеском голубоватых глаз, сделал шаг ему навстречу. Движение андроида было настолько плавным и естественным, что Роберт вздрогнул. Робот изобразил подобие улыбки и пожал ему руку. Роберт подумал о том, что за всю жизнь ни разу не пожимал этим аппаратам руку. Дело в том, что человеческая ладонь всегда была особым камнем преткновения для робоинженеров. Создать искусственную кисть, столь же совершенную и многофункциональную, как у людей, до сих пор еще никто не смог. Но пожатие руки этого андроида, хоть и в перчатке, было точным, мягким и даже приветливым.

– Это Джейкоб. Мы его так зовем. Очень приятное создание, нам его привезли прямо из лаборатории MIT. Но на самом деле, это еще один пункт контроля. Подходя к вам, робот считывает рисунок сетчатки вашего глаза и сверяет с гостевым пропуском. Вообще-то он и вправду дружелюбный, даже умеет удачно шутить. Правда, однажды, когда в здание пытался проникнуть посетитель без пропуска (не преступник, просто кто-то слишком любопытный), Джейкоб едва не размозжил ему руку при рукопожатии, а затем лишил сознания электрошокером. Учитывая статус секретности Центра, можно считать, что нарушитель легко отделался.

Роберт не в первый раз выполнял работы по заказу Центра биологического воспроизводства. Как правило, под грифом «совершенно секретно» правительство просило его дать экспертное заключение о безопасности для общества новых технологий в области биомедицины и трансплантации. Однако приглашение посетить Центр в первый раз лично, поступившее накануне, было неожиданным.

– Немного расскажу о том, чем это веселое заведение занимается, а заодно и о себе. Знаете, когда я был моложе, то часто задавал себе вопрос, правильно ли выбрал свою профессию. В юности, когда мои сверстники веселились, сутками напролет сражались в компьютерные игры, занимались всеми видами виртуального и реального секса, я сидел над конспектами, читал тонны книг, совершенствовал мозг, изучая сопредельные области науки, экспериментировал с ноотропными препаратами последнего поколения, ускоряющими поток сознания и аналитическую работу мозга, улучшающими память, обостряющими восприятие. Я как будто все время с кем-то соревновался, хотя среди сверстников в области наук у меня не было соперников, я всегда учился лучше других. Теперь мне кажется, что я интуитивно понимал тогда, что время ученых-людей сочтено. Нам на смену уже в ближайшем будущем придут устройства, которые будут решать любые научные задачи гораздо лучше нас с вами. Но я хотел, совершенствуя свой мозг, хотя бы оттянуть это время на десяток-другой лет. За мои достижения я не только получил Нобелевскую премию. Меня сделали пожизненным профессором факультета нейробиологии Гарварда, а также присвоили наивысший персональный грейд А+. По любым меркам, я не зря потратил лучшие годы юности на учебу. Теперь мне практически бесплатно доступны любые земные блага. Но я по-прежнему работаю по шестнадцать часов в сутки. И мне, признаться, все равно, к какому грейду я отношусь. Для меня самое ценное в жизни – возможность общаться с коллегами, такими же ведущими учеными мира, ощущать бездну их интеллекта, обмениваться с ними идеями. Ни с чем не сравнимое удовольствие. Теперь я точно знаю, что не зря потратил юность на учебу.