Футуроцид. Продолженное настоящее - Андрей Столяров

Закон об обязательной чипизации, который мы сейчас выносим на референдум – еще один шаг в наше общее будущее. Двадцать лет, прошедших со дня внедрения программы «Оптимум», это достаточный срок. У нас было время все обдумать, сравнить, проанализировать, выслушать все точки зрения. Мы достигли, как мне представляется, подлинной гражданской зрелости, мы ясно осознаем, что мы можем и чего мы хотим, и потому в день общенародного референдума ответственно и серьезно сделаем выбор, который определит и судьбу каждого человека и судьбу всей нашей страны.

Артем В., средняя школа, десятый класс.

Больше всего меня испугал красный флажок. Если бы Оптимум просто снял несколько баллов, я бы не слишком расстроился. Сегодня снял, завтра прибавит. Но красный флажок – это нечто совсем иное. Красный флажок означает устойчивую тенденцию к понижению. Тенденцию, понимаете? Тут несколькими баллами не отделаешься. Социальный рейтинг у меня, в общем, средний. Точнее чуть выше среднего, но разница такая ничтожная, что о ней не стоит и говорить. Правда, благодаря именно этой разнице меня год назад перевели в математический класс. Это, конечно, не специализированный лицей, отнюдь, но все же дает небольшой бонус при поступлении. Оптимум, во всяком случае, не возражает, чтобы я после окончания школы подал заявку на математический факультет. И Тензор, наш математик, тоже считает, что шансы у меня имеются. Надо лишь проявить упорство. Любит повторять – и не только мне – что способности и упорство могут дать больше, чем талант и лень. Я с ним совершенно согласен. И готов долбить проклятую математику с утра до вечера. А также, если потребуется, с вечера до утра. Мне обязательно нужно преодолеть этот барьер, потому иначе какие у меня перспективы? В качестве альтернативных версий Оптимум предлагает инженерно-конструкторский институт или несколько колледжей, сугубо производственной ориентации. Ну это, откровенно скажу: ни за что! Тут мне достаточно посмотреть на отца, который как раз такой колледж окончил. Он, кстати, со мною вполне согласен. К тому же гуманитарных способностей у меня нет, способностей к бизнесу нет, способностей к администрированию – тем более. Все эти дороги для меня закрыты.

И что в такой ситуации делать? Главное, что понижающая тенденция, судя по всему, связана не со мной. Я ведь ни на шаг не отступаю от рекомендаций Оптимума. Связана она, скорее всего, с Осой, у которой в прогнозе тоже появился красный флажок. Лекса, с которым мы в классе идем голова в голову, например, убежден, что это именно из-за Осы я попал в нисходящий поток. Есть у него такая теория.

– Ты ведь нисколько не изменился? Ведь так? Ну значит, тебя не держит сам воздух. Социальный воздух, конечно. Ты рейтинг ее семьи смотрел?

– Смотрел.

– И что?

– Резкое понижение.

– Вот видишь, – и Лекса нравоучительно поднял палец. – Тебе надо уйти в сторону, вернуться в свой восходящий поток, сделать поворот на крыло.

Впрочем, что тут гадать. Через некоторое время Оптимум выдал прогноз: если мы расстаемся с Осой, то красный флажок у меня исчезнет.

Результат вполне однозначный.

Правда, у самой Осы флажок при этом все равно останется. Она тоже недавно запрашивала прогноз, и Оптимум подтвердил. Так что дело тут было действительно не во мне. Дело было либо в семье Осы, но что там случилось, Оса мне рассказывать не пожелала: это, видите ли, касается только ее. Либо в том, что Оса последнее время явно пренебрегала рекомендациями Оптимума. Например, до сих пор не определилась со специализацией. А ведь уже пора бы, десятый класс, времени осталось в обрез. И выбор у нее, на мой взгляд, неплохой. Оптимум рекомендует ей педагогический институт, медучилище или колледж промышленного дизайна: у Осы имеются какие-то художественные способности.

– А ты сама что думаешь?

– Ничего не думаю.

– Но тебе вообще-то что больше нравится – медицина, педагогика или дизайн?

– Мне не нравится ничего.

– Как так – ничего?

– А вот так. Ничего, и все…

Разговаривать с ней иногда очень трудно. Вдруг натыкаешься на глухую стену, которую не прошибить и не обойти. Мы сбежали с торжественного собрания, посвященного двадцатилетнему юбилею Оптимума, и сидели на летней веранде кафе неподалеку от школы. Посередине веранды росла буйная ива, склоняющаяся до пола, и со стороны улицы нас было не видно. Неторопливо текла внизу зеленоватая масса воды, а на другой стороне канала, точно предвещая нашу судьбу, вздымались серые офисные громады. Кстати, за этот побег Оптимум снял с меня пару баллов, но я не жалел – такое здесь было волшебное уединение.

Никого тут не было, кроме нас.

А два балла – пустяк, завтра же наверстаю.

Если бы еще Оса меня понимала! Ведь идти против Оптимума – это вредить себе самому. Все движутся в сияющую великолепную жизнь, все, как выражается Лекса, парят, поддерживаемые восходящим потоком, а ты один движешься, как стреноженный, топаешь по земле путаным, мелким шажком. И, как бы ни напрягался, как бы ногами ни перебирал, все равно – безнадежно отстаешь, отстаешь, отстаешь…

– Как ты думаешь, он нас подслушивает сейчас? – спросила Оса.

Я только вздохнул. Нет, все же есть в девушках что-то совершенно непостижимое. Десять лет ей чуть ли не каждый день втолковывают и втолковывают, что представляет собою Оптимум. Уже, казалось бы, разжевали, усвоили, и вот, пожалуйста, опять всплывает откуда-то этот абсурдный миф. Приходится в сотый раз ей объяснять, что Оптимум по природе своей не может ни подслушивать, ни подсматривать. Ну разве что через камеры наружного наблюдения. Однако в основном он воспринимает нас через медчип и воспринимает лишь действия и эмоциональное состояние человека.

– Говоря проще: как ты поступаешь и что ты чувствуешь. Он не считывает ни семантических вариантов речи, ни ее конкретных лексических форм, но вот если ты сейчас вдруг встанешь и гордо уйдешь, и если после этого мы с тобой больше не будем встречаться, то он сделает соответствующие выводы.

– Ну тогда я встала и гордо пошла, – сказала Оса.

Я даже вздрогнул.

– С чего это вдруг?

– Так ты ведь уже все решил, вот с чего. Возможно ты и сам не догадываешься, но внутри себя ты уже все решил. Или согласился с решением, которое за тебя принял Оптимум. Разве не так?

И тут она действительно встала и, поднырнув под низкие ветви ивы, процокала каблуками к выходу.

Затрепетали листья.

Миг – и она исчезла.

Самое интересное, что я не встал вслед за ней. Не встал, не кинулся сломя голову, не схватил за локоть, не попытался ее вернуть. Я так и остался сидеть за столиком над зеленоватой водой.

Позже я понял, что оцениваю эту ситуацию следующим образом. В жизни есть не только радости, но и неизбежные огорчения. Не только череда наслаждений, но и аскетический ежедневный труд. Всем нам, конечно, нравится сладкое. Но если непрерывно лопать конфеты, торты, пирожные, то расплатой за это будут ожирение и болезни. Точно так же и здесь. Нельзя иметь все вообще. Если хочешь получить хоть что-то в будущем, надо от чего-то отказаться уже сейчас. Банальная, как жизнь, простота: за все надо платить.