Академия Истины - Виктория Карелова

— А это разные названия одних и тех же женщин, зависящие лишь от отношения к ним тех или иных людей. Ведьмы, ведуньи, благодетельницы, разрушительницы, любимицы богинь, лиходейки… Все это про них, умудрившихся получить два дара вместо одного. Или же два проклятия, это, опять же, смотря с какой стороны подходить к вопросу… Но все же мне крайне любопытно узнать, что вы думаете об этом месте?

Я не успела ничего ответить, потому что случилось странное. И страшное. Мои ноги совершенно самостоятельно, против моей воли, сделали шажок, туловище само собой развернулось, и я оказалась лицом к лицу с магистром Кальдероном. Я пыталась отодвинуться, но тело меня не слушалось, как будто меня дергали за ниточки, словно ярмарочную куклу!

Руки сами потянулись к талии и решительно распустили опояску.

И вот тут я скорее всего побелела, потому что кровь в жилах буквально сковал леденящий ужас, и уже никакой жар в очаге не мог его разогнать. Если опояска несет в себе такой глубокий смысл, это ж получается, я сейчас… Мама! Больше всего на свете мне хотелось потерять сознание, но оно упорно не желало меня покидать. Я так и стояла неподвижно, мысли в панике метались в голове, а голос отказывался повиноваться.

Магистр Кальдерон выразительно изогнул бровь:

— Очень щедрое предложение! Боюсь только, что не ваше.

Мужчина неторопливо нагнулся, и мне каким-то чудом удалось слегка покачнуться, отстраняясь.

— Да не дергайтесь вы так. — Он слегка поморщился. — Я младенцами питаюсь исключительно по вторникам и пятницам, а сегодня, как известно, среда.

С этими словами верит Филипп спокойно вернул оберег на его законное место и затянул концы заботливо сплетенной Сией тесьмы.

— Но намек я понял! — несколько громче и с легкой угрозой в голосе сообщил преподаватель, глядя куда-то поверх моей головы. — Идти можете? — уточнил он, уже всматриваясь в мои глаза.

Вместо ответа я сделала неуверенный шаг в сторону. Кажется, я снова могу распоряжаться собственным телом!

— Чудесно! — Мужчина ожесточенно дернул рычаг, гася огонь, а потом несколько грубо схватил меня за плечо и поволок к выходу. — Полагаю, нам лучше поскорей покинуть это место.

— Но… что… я же… — Голову словно кашей набили.

— Ничего, все хорошо, — безмятежно заявил магистр, ослабляя хватку. Он даже вполне любезно мне улыбнулся, отворяя входную дверь.

— Но вы же не думаете…

— Нет, и вам не советую! Расслабьтесь, вам просто показалось. Угорели с непривычки, — ехидно сообщил мой провожатый. — Сейчас мы выйдем со двора, и я поставлю вам портал в лечебницу. Попросите у верита Грэгори противопростудной микстуры, пожалуетесь ему на жизнь, он человек душевный, он вас пожалеет. А сейчас лучше ротик закройте, пока в него галка, простите, сойка не влетела!

Я задохнулась от возмущения, а магистр расхохотался мне в лицо. И это был тот самый смех, что преследовал меня в ночных кошмарах.

Я не верила собственным глазам! Водила пальцем по строке, пытаясь ощупью помочь зрению, и все равно не могла до конца поверить! Мама, мамочка, этого не может быть! Я справилась! Спасибо тебе, Великая Веритассия! Я остаюсь в Академии!

Честно говоря, за время сессии я окончательно уверилась, что не знаю вообще ничего! Меня почти все время пробирала дрожь, я путала слова даже в обычных разговорах с Чеккиной, могла полчаса читать одну и ту же страницу, но в итоге все равно не уяснить ни строчки из написанного. А уж стоило взглянуть на себя в зеркало, как перед глазами вставала сцена у очага в помещении факультета истинного Чувства: мои руки, распускающие опояску, и насмешливо изогнутая бровь магистра Кальдерона. Я так и не сумела понять, что тогда произошло, но одно знала точно: действовать мне пришлось не по своей воле. Наверное, только поэтому я не сгорела со стыда, но все равно испытывала неловкость, и это чувство лишь укрепило мое желание держаться от верита Филиппа как можно дальше.

Экзамены я запомнила очень смутно, в основном какими-то отрывками. Вот у меня так дрожат руки во время сервировки обеда на две персоны, что столовые приборы выбивают дробь по тарелкам и бокалам. Вот во время исполнения менуэта у меня начинает дергаться веко, даже не получается из-за этого смотреть прямо в лицо Питеру. Вот, накладывая макияж для светского раута, я чуть не перепутала меловой карандаш для маникюра с кайалом. Вот на экзамене по литературе я вывалила на преподавателя бесконечный поток слов о поэзии труверов, хотя мне надо было всего лишь кратко пояснить, чем рондо отличается от дескорта.

И тем не менее я как-то умудрилась все сдать! Более того, мне даже назначили повышенную стипендию!

— Да долго ты будешь лупиться в одну точку? Не загораживай, дай другим посмотреть, — злобно прошипел кто-то у меня за спиной.

— Простите! — Я очнулась и поспешила пробиться сквозь толпу студентов, обступивших вывешенные в холле административного здания списки сдавших сессию и отчисленных. Последних, к слову, оказалось много, почти половина поступивших в Академию неофитов.

Вокруг бушевали страсти: кто-то из девочек громко рыдал, утешаемый подружками, некоторые парни изощренно ругались вполголоса или лупили кулаками по ни в чем не повинным колоннам, были и те, чей сияющий вид вызывал злобные и завистливые взгляды. Я была пока скорее ошарашена, нежели счастлива, но все равно поспешила убраться подальше от разочарованных, чтобы не портить себе настроение.

Выйдя на крыльцо, с наслаждением вдохнула морозный воздух с отчетливым ароматом яблоневого цвета. Никак не могу привыкнуть к этому запаху, нет-нет да ловлю себя на мысли: откуда пахнет весной?

По дорожке размеренно шагал Питер. Радость наконец-то переполнила меня и даже выплеснулась наружу: я слетела с крылечка и бросилась юноше на шею, спеша поделиться восторгом.

— Ты представляешь, я сдала! — заверещала и засмеялась одновременно. Кажется, я его слегка удивила (хотя, учитывая его обычную невозмутимость, наверное, даже сильно удивила), по крайней мере, он в первый момент озадаченно на меня воззрился, впрочем, приобняв за талию. — Я произвожу впечатление настолько недалекой, что ты не ожидал подобного? — Мне стало как-то обидно даже.

— Нет, я был абсолютно уверен, что ты справишься с экзаменами. Не ожидал я столь пылких объятий.

Я поспешно убрала руки с плеч парня, слегка смутившись:

— Извини, это от радости.

— Я понял, хотя предпочел бы менее прозаичное объяснение. — Он, однако, не торопился меня отпускать.

— А ты? Ты как? — забеспокоилась я.

— Как раз иду выяснять. Подождешь минутку?

— Конечно!

Питер наконец-то выпустил меня и поспешно взбежал по ступенькам.

— Я, конечно, отдаю себе отчет, что мое появление весьма несвоевременно, — произнесли у меня над ухом, — но не будете ли вы столь любезны часикам к семи прийти в мастерскую художников? Там можно будет спокойно поговорить о вашем будущем.