Крутой секс - Дмитрий Стрешнев

Откуда-то снизу донеслись музыка и смех.

— Вот куда надо было падать, — сказал Сева. — На другой балкон. Там люди и весело, а здесь никого нет.

— Где ваш мобильник? Вызывайте МЧС! — потребовал профессор.

— Чтобы нас за грабителей приняли? Пока будем объяснять, как мы сюда попали, — кто будет Кате помогать? Сначала попробуем сами выбраться.

— У нас все равно ничего нет, чтобы отсюда выбраться: ни лестницы, ни веревок, ни Филиппа Марленовича.

Они немного погрустили о Филиппе Марленовиче. Потом Сева вместо МЧС набрал Катин номер. Но как мы догадываемся, безуспешно.

— Ну, что? — нетерпеливо спросил профессор.

— Вы в компьютерные игры играли? Видели, как на экране загорается: «Успешно выполнено 0 задач из 1»?

Они сели на балконный пол и некоторое время молчали, глядя на звезды.

— Между прочим, сказал профессор, свет от некоторых из этих светил летит до нас двенадцать миллиардов световых лет.

— Какие же мы маленькие с вами на этом балконе! — вздохнул Сева.

— Может, поспим? — предложил Потапов. — Вот если бы еще внизу музыку пустили другую, получше! Слаще всего спать под оперу. Классическую, разумеется. Под современную толком не заснешь, только измаешься.

Сева промолчал. Он любил, когда Катя засыпала рядом, и ее голова тяжело давила на его плечо.

— Скажите что-нибудь из «Лирики ушедшего бурундука», профессор, — попросил он. — Как тогда, когда мы искали либерею царя Ивана Грозного.

— Извольте, — отозвался Потапов.

В нашей сумрачной Вселенной,

Бесконечной и нетленной,

Всё крутилось чередом:

С воем падали кометы,

Нарождалися планеты;

Здесь Эдем был, там — Содом.

— Хорошо! — сказал Сева, который не понял последнюю строку, но догадался, что речь в ней шла о каких-то двух очень разных вещах. — Но долго мы здесь не высидим. У меня по ногам будто холодные змеи ползают. А у вас?

— Еще пока не ползают, — сказал профессор. — Но в нашем климате запросто может и дождик вдруг пойти.

— Да уж, куда только смотрели наши предки, когда поселились в этих местах!

— Наверное, они сделали это в июле, — предположил профессор.

— Наверное, — согласился Сева. — Но если вот так сидеть — замерзнем и придется бездарно сдаться МЧС.

— Тоща давайте двигаться, — предложил профессор. — Прыгать, в ладоши хлопать… Можно даже попеть.

— Двигаться надо со смыслом, — сказал Сева. — Почему, например, мы должны ютиться, как бедные родственники, под этими прекрасными окнами? Давайте попросимся в гости! Может быть нам все-таки поверят, что мы не грабители?

Он постучал костяшками пальцев в темное стекло. Звук получился вялый.

— Тройной стеклопакет, — догадался Сева. — Прекрасная звукоизоляция, и это вовсе не рекламное преувеличение, увы!

— Смотрите! — воскликнул профессор, указывая на другое окно. — Там открыто на фрамугу!

Сева и Потапов тут же оказались у приоткрытой рамы и, толкаясь головами, попытались заглянуть внутрь.

— Надо же! — прошептал профессор. — Кажется, настоящие деревья! Разве может быть такое?

— Почему бы нет? Просто богатый офис, а при нем зимний сад. А может даже квартира.

— Квартира? — изумился проф. — Какая же огромная должна быть квартира!

— Да что у вас, ученых-моченых, с логикой! — возмутился Сева. — Сами живете в конуре, значит — ни у кого приличной квартиры не может быть? Вы что, фильмы не смотрите?

— Нет, — признался профессор.

— Журналы не читаете?

— Я как-то все больше Чехова…

— Темнота! — поразился Сева. — И больших квартир в жизни совсем не видели?

— Большие видел пару раз. У академика Гоплинского, например. Но таких не видел.

— Ну, так давайте посмотрим, — предложил Сева.

— Вы предлагаете, чтобы мы туда залезли? — удивился профессор. — Как же мы это сделаем?

— А вы ждете какого-нибудь супермена в лиловом трико?

— Вы что! Терпеть не могу суперменов!

— Значит, придется нам самим стать суперменами, — твердо сказал Сева. — Мне как раз в голову вошла ГМ!

— Что значит: ГМ?

— Это значит: гениальная мысль! Видите: здесь открыто на фрамугу. Если дотянуться до ручки, повертеть ее туда-сюда и поставить в неправильное положение, то рама с пазов может сойти.

— То есть? — не понял профессор.

— То есть выскочит к едрене фене, — весело сказал Сева. — У вас рука сухая и довольно длинная, попробуйте.

Профессор зачем-то воровато огляделся и стал карабкаться на отлив. Сева подпирал его сзади, не давая упасть. Профессорская рука словно змея вползла в щель. Это у них там, в голливудских фильмах, по ту сторону экрана, двери на удивление легко открываются, а в окна, то и дело оказывающиеся незапертыми, без труда влезают все, кому надо и не надо. У нас, увы, не так.

— Достал! — наконец прохрипел профессор.

— Подождите! — сказал Сева. — К раме надо сначала что-нибудь прикрепить. Чтоб не грохнулась.

— Что, например? — просипел прижатый к стеклу профессор.

Не отпуская его, Сева расстегнул одной рукой свой ремень, вытащил его из брюк и подал Потапову.

— Пряжку наденьте на ручку, а конец ремня дайте мне.

— Готово… — провыл профессор все тем же потусторонним голосом.

— Теперь вертите ручку!

— Как? Куда?

— Куда хотите. Во все стороны. Смелее!

Послышалось возмущенное кряхтение металла, и щель сделала попытку расшириться, а профессор просел вперед.

— Вот так! Не рассчитано на варварское обращение! — удовлетворенно сказал Сева, но тут же спохватившись, велел профессору:

— Придерживайте раму!

— Я ее д-держу! — отозвался профессор. — Но она хочет упасть внутрь!

— Сейчас мы ее приструним! — Сева потянул за ремень. Тот с готовностью выскочил наружу, обидно стукнув пряжкой по Севиному темени.

— Черт! Ремень соскочил!

— Что же теперь делать? — испуганно спросил профессор.

— Держите крепче раму! Если она упадет, стекло может разбиться, и вы порежетесь.

— Но она тянет меня внутрь! — пожаловался профессор.

— Туда-то нам и надо! — прокряхтел Сева, обнимая профессорские ноги и отрывая их от отлива.

— А-а!.. — завел было профессор. Верхняя часть его тела исчезла в окне, а ноги взлетели следом. Они опасно затрепыхались перед Севой, но тот ловким движением подпихнул их вперед.