Губитель максаров - Николай Чадович

Ясность в ситуацию не смог внести и Шед. Воспользовавшись долгим отсутствием Окша, он наконец-то дорвался до спиртного. Теперь покой на ближайшие сутки был ему обеспечен.

Первого из двух обитателей заброшенного маяка Хавр сразил из многозарядки в упор, когда тот вышел на стук старика наружу. Зато второй сопротивлялся долго и упорно – швырял в Хавра всем, что попадалось под руку, пробовал поразить его длинным и неудобным для рубки в помещении кавалерийским мечом и в конце концов, уже умирая (не меньше пяти пуль сидело в нем), умудрился поджечь сухой тростник, которым были предусмотрительно набиты верхние этажи маяка.

Начался такой ад, что Хавр еле успел выскочить на свежий воздух. Потом ему пришлось долго дожидаться, пока пламя, сожрав все подходящее для себя, не угомонится само собой.

От маяка остался лишь закопченный каменный остов. Перекрытия этажей и все содержимое башни рухнуло вниз и тлело странными разноцветными огнями.

Когда пожарище немного остыло, Хавр принялся за его разборку. Все, представлявшее, на его взгляд, ценность, он выносил наружу и складывал на свой видавший виды плащ. Постепенно собралась коллекция, очень похожая на ту, что осталась в рудничном поселке после поспешного бегства Окша Сухорукого: покрытые окалиной слесарные инструменты, разрозненные детали приборов, металл в слитках и проволоке, обугленные корешки книг, осколки оптических стекол и фарфоровые склянки, в которых обычно хранятся едкие химикаты.

В тайнике, оборудованном под лестницей нижнего этажа, обнаружились две вместительные сумки с золотыми монетами и богатая походная одежда, в прошлом, очевидно, принадлежавшая слугам. Толстые стеганые куртки на спине и груди были расшиты гербами, как это принято у максаров.

Сама по себе эта находка еще ничего не говорила (лишившиеся хозяев выходцы из Чернодолья служили сейчас и у короля, и у вольных братьев), но в сочетании с многими другими косвенными уликами являлась неоспоримым доказательством пребывания здесь того, кого так долго разыскивал Хавр. Однако теперь это был не наивный мальчишка по имени Окш Сухорукий, а загадочное существо, способное подчинять своей воле толпы людей, стирать в порошок вражеские армии и запросто общаться с максарами.

Покидая остров, Хавр перекинул через плечо сумки с золотом (не велико добро, но не пропадать же ему зря) и сказал, как бы подводя итог своим находкам:

– Птичку видно по полету. Осталось только силок для нее соорудить…

Королевские войска тем временем продолжали отступать, разрушая за собой мосты, уводя паромы и лодки, угоняя скот и сжигая все, что нельзя было прихватить. Их намерения, казалось, были достаточно ясны – изматывая преследователей, заманить их в глубь собственной территории, где можно получить и свежие резервы, и вдосталь оружия.

Однако дозорные вскоре донесли, что противник, сделав крутой поворот, возвращается в опустошенный войной озерный край, из которого недавно с таким трудом вырвался. Шед, предоставленный самому себе (Окш при этом известии немедленно погрузился в раздумье), высказался в том смысле, что никогда не мешал дуракам лезть в петлю, и вновь впал в прострацию, которая теперь была единственной формой его борьбы с засильем чужой воли.

Окш между тем старался разгадать причину столь странного маневра.

Сразу напрашивался самый простой и, не исключено, наиболее близкий к истине ответ: сломленные чередой поражений и тяготами отступления королевские маршалы просто заблудились в малознакомой местности.

Впрочем, существовали и другие предположения, парочка из которых заслуживала внимания. Первое – враги сознательно предпочли смерть в болотах позору бегства, тем более что в родных краях ничего хорошего их не ожидало. Второе – вольных братьев заманивали в хитроумную ловушку. Это предположение выглядело наименее реальным, поскольку для его осуществления требовались немалые свободные силы, коими королевская власть в настоящее время не располагала. Все ее боеспособные армии были вынуждены сдерживать атаки противника на других направлениях.

Короче, упускать столь удобный момент было нельзя. Вследствие своего неудачного маневра королевские войска находились сейчас гораздо ближе, чем раньше, и возникала реальная возможность оттеснить их в такие места, где голод, лихорадка и болотные топи довершат то, что не удастся сделать мечам и пулям.

Жестянщики были неважными воинами, но толковыми строителями, и вскоре по приказу Окша, как всегда, озвученному Шедом Пикой, через реку был наведен мост, для сооружения которого пришлось разобрать дома во всех окрестных поселках.

Бросив захваченные в предыдущих боях трофеи, армия переправилась на противоположный берег. Преследование возобновилось, но уже не вслепую, а по горячим следам. В отдельные моменты из авангарда вольных братьев можно было видеть обозы отступающих королевских войск.

Погоне сильно мешали топкая местность и заградительные отряды противника, проявлявшие весьма несвойственную жестянщикам стойкость. Вдобавок ко всему на землю пала непроглядная Черная ночь, которую пришлось пережидать в сырых шатрах и палатках.

На рассвете стало ясно, что преследование закончилось. Королевские войска, зажатые на узком перешейке между двух заболоченных озер (по крайней мере так это выглядело на карте), каким-то чудом сумели возвести за ночь укрепления, состоявшие из земляного рва и бревенчатого частокола, густо опутанного проволокой-кошкодралкой.

Штурмовать эту стену в лоб означало зазря угробить половину армии, а подойти к ней поближе, чтобы свести защитников с ума, Окш не мог – перешеек, голый и гладкий, как задница блудницы, простреливался насквозь.

Оставалось одно – строить плоты для обходного маневра через гниющие озера, но поскольку лес здесь был сплошь корявый и низкорослый, эта работа затягивалась.

Единственной хорошей новостью было прибытие обоза, который уже и ждать давно перестали. Воинам раздали пули, хлеб, копченое мясо, вино.

Несколько раз в толпе вновь прибывших мелькнул тот самый чиновник из наградной комиссии, недавно навещавший Шеда, но Окшу просто некогда было всерьез заняться им – все силы и все время уходили на подготовку к штурму.

Когда все предварительные работы закончились и время первой атаки назначено, Окш позволил себе немного отдохнуть – выпил полбаклажки вина и завалился спать. Это была единственная возможность хоть как-то избавиться от замучившего его предчувствия опасности.

Как ни странно, ему приснилась Рагна, которую он уже успел основательно подзабыть. Девчонка сидела на складном походном стуле и молча разглядывала Окша своими пронзительными и в то же время равнодушными глазами максара.

Он спросил ее о чем-то, но Рагна даже ухом не повела. Окш решил, что она обижается, и принялся объяснять, почему не сумел выполнить свое обещание. Не дослушав его до конца, девчонка все с тем же невозмутимым выражением лица вдруг выбросила вперед правую руку. Не трудно было догадаться, что она указывает на сапоги Окша, оставленные на просушку возле жаровни.