Его Малышка - Satanswife
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Дорогая! — Лилит налетела на меня с объятиями, на которые я ответила сразу же. На удивление только эта рыжеволосая бестия действительно залечивала мою душу одними объятиями, словно знала, что мне нужно и знала, что большее я не вынесу, и это лучшее, что можно сделать в данной ситуации.
Она всегда была той самой отдушиной, к которой можно было прийти даже спустя двадцать лет и излить душу, прижимаясь к её миниатюрной груди и ключицам, вкусно пахнущим душистым ароматом персика и каких-то трав, смутно отдающих мятой, если бы не её больная любовь к Сатане.
— Я тоже по тебе соскучилась, чертовка, — вдохнула разом запах её красивых волос, что приятно щекотали моё бледное лицо, внутри понимая, как скучала. Я сразу приземлилась на любимую третью парту, за которую села ещё в детстве, знакомясь с зеленоглазой бестией. И тихонько, не привлекая лишнего внимания к нашим фигурам, растворилась в тёплых объятьях, чувствуя себя немного лучше.
— Давай на длиной перемене в нашем месте? — Лилит мягко улыбнулась, осторожно касаясь моей исхудавшей кисти, ещё с детства веря в ту теорию, где улыбке покоряется весь мир. Завидев эту моську, действительно слова казались мне не пустым звуком. Она знала, насколько сильно нужна мне, а также и то, насколько сильно я ненавижу показуху, и была рядом не смотря ни на что.
— Договорились, — тихо прошептала ей в ответ, рассматривая пыльную лампу, стоящую недалеко от учительского стола. Поддержка, не смотря на всю внутреннюю пылкость, именно сейчас была тем, что мне нужно. Медленно развернувшись корпусом, краем глаза заметила входящего в душную аудиторию Огнимуса, нашего профессора по загробной теоретике, понимая, что этот чёрт не поскупится на комментарии о прогулах такого важного предмета.
Пара мгновенно началась, преподаватель был не из тех, кто любил тратить время в пустую, поэтому пытался за несколько часов уложить в нас максимальный объём информации, и стоило отдать брюнету должное, объяснял он доходчиво и простым языком, позволяя понять всё, что он скажет. Может и был толк в словах Далвы, легче и не стало, но по крайней мере удалось переключиться с горечи утраты и размышлений на трудоёмкую головную работу, нуждающуюся в подключении всех головных отделов, безжалостно закрывая все мысли об утрате.
Законспектировав всю информацию и пометив в блокноте точную дату и время экзамена, я проследовала на улицу, по пути натягивая короткую и уже несезонную куртку, с грустью осознавая приход зимы и снег, лежащий по бокам на тротуарах. До смешного глупо было всё это, особенно мысли того, что я жила одним днём два месяца. Два месяца, сколько я могла бы совершить, сколько могла бы попытаться и открыть чего-то нового.
Усевшись на твёрдую лавку, пропитанную былыми сплетнями и нашими постоянными обсуждениями, я вдохнула в лёгкие морозный воздух, приятно осевший на щеках спустя какое-то время. Разглядев в далеке приближающийся с двумя стаканами латте силуэт, улыбнулась. Лилит мигом завалилась в открытую беседку, ставя рядом подставку с картонными стаканчиками, и, если я потерялась в сезонах, то Лилит нравилось, когда мороз обдувает волосы, розовеющие щеки, сам по себе морозец, щекочущий возбуждённые нервы.
— Я так рада, что ты пришла, — тихо произнесла она, возможно не понимая с чего стоит начать. Лилит всегда была слишком проницательной и отнюдь не глупой. Действительная находка для хорошего и честного мужчины. Но при всей её внутренней спеси, смелости в ней было мало. Хотя, может быть, она просто была научена горьким опытом, ровно поэтому боялась сказать что-то не то. — Как ты, дорогая?
Я мягко улыбнулась, и пусть это улыбка не была правдивой, что выдавало моё лицо, которое было непривычно бледным и бросалось в глаза подруги, которая не верила в байки для родителей, Лилит была обеспокоена ситуацией, на её душе был тоже беспорядок в связи с последними проблемами, но она не жаловалась мне. Не хотела казаться посредственной и навязчивой. Иногда мы даже шутили, что парабатаиСущества, соединённые одной кровью, что могут чувствовать друг друга на расстоянии. Что-то вроде названных братьев и сестёр, только гораздо ближе. (Сумеречные охотники).
— Не знаю, — честно произнесла я, рассматривая её голубой вязаный шарф, нелепо напяленный на лёгкую куртку её любимого небезызвестного бренда одежды. Нам двоим было, что рассказать друг другу, и мы это прекрасно понимали. — Всё словно потеряло своё значение, утратило первичный смысл, — голос был даже не моим. Я словно боялась быть услышанной, но в то же время нуждалась в этом больше, чем в чём-либо.
У меня не было никак сомнений в том, что она меня поймет и поддержит, в том, что Лилит никогда не осудит и не станет просить вопиющие подробности. И действительно, не долго думая, она притянула меня к себе ближе, вновь касаясь своими холодными веснушчатыми ладонями куртки, удобно обнимая, на сей раз сама зарываясь своим изящным носиком в мои коричневые локоны, которые любила в шутку называть шоколадом.
— Я знаю, как тебе больно, — осторожно произнесла рыжеволосая бестия возле уха, заставляя предательские слезы пойти из глаз, так было всегда, когда кто-то невзначай напоминал о произошедшем, может быть поэтому я и не хотела приходить в школу, где каждый пытался выразить мне свои соболезнования, зная, как много моя бабушка сделала для школы и мира бессмертных. Так бывало и тогда, когда я смотрела на портрет ба дольше, чем две несчастные минуты, вспоминая всё до мелочей. Мимику, жесты, добрые глаза, тонкий вкус. Это спустя так много времени забыть было нельзя. — Сейчас тяжело, но потом будет легче, — тихо пояснила зеленоглазая.
Она нежно провела рукой по моим локонам, распутывая несколько запутанных прядей. Поддержать всегда было сложно, нужно было найти так много подходящих слов и понимать, что одна неверно брошенная фраза, потерявшемуся внутри себя бессмертному, могла стать неминуемым концом.
— Она бы не одобрила того, что мы здесь нюни распускаем! — с восклицанием произнесла девушка, заставив меня утереть слезы. Оптимизму Лилит всегда можно было позавидовать с открытым ртом. — Что она говорила в таких случаях? — с прищуром произнесла пигалица, в глазах которой наконец-то появился огонь.
— Если судьба подкинула тебе кислый лимон — подумай, где достать текилу и отлично повеселиться, — в один голос мы проговорили цитату, что так любила бабушка, всячески подбадривая нас, когда мы были в ссорах с родителями или на личном фронте не везло. Настроение улучшилось, не смотря на лёгкий, сдавливающий грудь воспоминаниями, спазм.
