Патриотизм Путина. Как это понимать - Юрий Мухин

Может, и с ветеранами-панфиловцами то же самое?

Ладно, дело не в них, а почетном панфиловце Мединском.

Я с Мединским однажды участвовал в записи какой-то исторической телевизионной передачи лет 6–7 назад (в мои годы время летит быстро, и точно дат не упомнишь). И тогда Мединский начал рассказывать байку про то, как выселяемые кулаки бросали своих детей на пороги сельсоветов и эти дети умирали от голода и холода на полу этих учреждений. А до Мединского эту же байку, но в другой телепередаче, тоже с моим участием, рассказал Мотя Ганапольский, и я тогда над ним посмеялся. А тут Мединский – и опять дети кулаков?

Прерву рассказ о Мединском ради этой байки.

Недавно наткнулся, откуда у нее «ноги растут». Оказывается, байку разместил у себя некий блогер leg0ner, этой байкой он начинает подборку о кулаках, и в его исполнении эта байка звучит так:

«В конце 50-х годов, учитывая возраст и литературоведческую бесплодность, научного сотрудника Института мировой литературы Ивана Ивановича Чичерова отправили на пенсию. В этом Чичеров видел вопиющую несправедливость к нему – старому большевику. В числе пережитого Иван Иванович вспоминал, как он, молодой коммунист, по партийному призыву поехал в деревню проводить коллективизацию. При нем был небольшой вооруженный отряд. Они выгоняли всех, кого считали кулаками и подкулачниками, из изб и отправляли в гибельную ссылку. В этих насильственных действиях, по мнению Чичерова, была жесткая классовая необходимость. Выселение сопровождалось еще более ужасным событием. Обреченные на испытания люди понимали, что младенцы не выдержат мытарств. В ночь перед высылкой матери задворками пробирались к сельсовету и клали детей на крыльцо в надежде, что их – невинных – вырастят односельчане, чужие люди или государство.

Этих детей, рассказывал Чичеров, собирали у порогов всех окрестных сельсоветов, свозили в самую большую комнату самого крупного сельсовета и клали там на пол. Умевшие ползать ползали, неумевшие лежали на половицах в чем мать родила или в чем принесла. Послали “наверх” запрос, что делать с младенцами. Вскоре получили распоряжение: не позволять ни кормить, ни брать детей, так как, во-первых, младенцы классово чуждые, а во-вторых, следует пресечь порочную эксплуататорскую практику кулаков подбрасывать своих детей государству или беднякам. Какое-то время дети жалобно плакали, потом уставали и лишь изредка судорожно всхлипывали и, наконец, угасали от голода. Их хоронили в общей могиле».

То есть этот блогер вспомнил, как более 50 лет назад некий недовольный судьбой литературовед ему как бы рассказал, что в 30-е год он, занимая хрен знает какую должность и командуя хрен знает каким вооруженным отрядом в хрен знает каком районе, выселял людей по хрен знает каким распоряжениям, с подробностями, которые в нормальную голову не вложатся. Что интересно, этот обладатель такой замечательной памяти дал в подборке о кулаках не только свой рассказ о воспоминании литературоведа, но и тексты правительственных документов о раскулачивании и переселении, а в этих документах сначала надо обратить внимание вот на что:

«…Списки кулацких хозяйств (вторая категория), выселяемых в отдаленные районы, устанавливаются райисполкомами на основании решений собраний колхозников, батрацко-бедняцких собраний и утверждаются окрисполкомами. Порядок расселения остальных кулацких хозяйств (третья категория) устанавливается окрисполкомами».

Как видите, кулаков выселяли сами крестьяне, а не никакие-то придурки «с вооруженными отрядами», и, соответственно, если односельчане не хотели признавать кого-то кулаком и выселять его, то никто его выселить не мог. И понятное дело, кулаки должны были заиметь перед односельчанами такие заслуги, которые вынудили бы односельчан избавиться от них. Как рассказывал мой дядя, мой дед имел много лошадей и коров, первым на селе купил своему сыну (дяде) велосипед, но односельчане его в список кулаков не включили – он их не эксплуатировал. Был дед хорошим стельмахом и в зимнее время, когда не было сельхозработ, хорошо зарабатывал на строительстве телег, а не на эксплуатации сельчан.

Кроме этого, большевики в своих инструкциях по раскулачиванию прямо требовали «безусловно предупредить распространение этих мероприятий на какую-либо часть середняцких хозяйств».

Теперь о том, куда высылали и как.

«…Высылку произвести в округа Северного края – 70 тыс. семейств, Сибири – 50 тыс. семейств, Урала – 20–25 тыс. семейств, Казахстана – 20–25 тыс. Районами высылки должны быть необжитые и малообжитые местности с использованием высылаемых на сельскохозяйственных работах или промыслах (лес, рыба и пр.). Высылаемые кулаки подлежат расселению в этих районах небольшими поселками, которые управляются назначаемыми комендантами.

Высылаемым и расселяемым кулакам при конфискации у них имущества должны быть оставлены лишь самые необходимые предметы домашнего обихода, некоторые элементарные средства производства в соответствии с характером их работы на новом месте и необходимый на первое время минимум продовольственных запасов. Денежные средства высылаемых кулаков также конфискуются с оставлением, однако, в руках кулака некоторой минимальной суммы (до 500 руб. на семью), необходимой для проезда и устройства на месте».

Напомню, что в это время рубль по своей золотой стоимости равнялся царскому рублю. Но ведь примерно с таким же количеством вещей и денег (и еще в худших условиях) заселялась Сибирь при царе. Добровольно! К примеру, вот как, по воспоминаниям Я. Геринга, в 1907 году Казахстан заселяли переселенцы с Украины.

«Рассказывают так. Переселенческая колонна, которой суждено было обосноваться на землях нашего нынешнего колхоза, добиралась до Омска с большими трудностями и лишениями. Проделав путь в несколько тысяч километров, бедные крестьяне (преимущественно немецкой национальности) совсем обнищали. Их представителям в Омском переселенческом управлении сказали, что Омская губерния еще не конец затянувшегося голодного путешествия, что земли на сотни километров от города, “на все четыре стороны”, уже распределены и заселены. Переселенческое начальство посоветовало садиться на пароходы (“пока Иртыш не сковали льды”) и двигаться вверх по течению до города Павлодара, “будто там пока имеются свободные отруба”.

…Пришлось переселенцам двигаться на сотню километров в восточном направлении от Иртыша и оседать в безлюдной степи. На многие сотни верст ни одного деревца. Солонцовые плешины тонули в белых жестких ковылях, заполонивших запекшиеся песчано-глинистые земли. Пришельцам не понадобились привезенные топоры. “Срубите там дома из вековых сосен, из витых лиственниц”, – горестно вспоминали они напутствия провожавших. Рубить здесь просто было нечего. Один выход – лезть в землю, вкапываться в нее».

И еще нюанс к размышлению. С оставлением 500 рублей конфисковались только наличные деньги, так сказать, тогдашний «черный нал». А вот «…сберкнижки и облигации госзаймов у кулаков всех трех категорий отбираются и заносятся в опись с выдачей расписки о направлении их на хранение в соответствующие органы Наркомфина. Всякая выдача выселяемым кулацким хозяйствам их взносов в сберегательные кассы, а также выдача ссуд под залог облигаций в районах сплошной коллективизации безусловно прекращаются». Заметьте, не конфисковались, а забирались «на хранение», чтобы кулаки не могли превратить их в наличные деньги тут – в местах, из которых их выселяли. Но получается, что эти сберегательные книжки и облигации выдавались там, куда переселяли, иначе не было смысла выдавать кулакам справки об их хранении.