Параллели Зазеркалья - Руслан Юрьев

Максим остановился у края тротуара, как будто хотел отдохнуть от опасных, совершенно ненужных мыслей. Осмотревшись, к своему огромному удивлению он увидел, что находится на парковке перед торговым центром, где обычно делал покупки. Вроде бы он был здесь совсем недавно, наслаждаясь обществом продавщицы Светланы. Странно, видимо, он по привычке, инстинктивно, вырулил сюда. Что ж, может, прогулка по знакомому месту поможет ему разобраться в некоторых вещах?

Проигнорировав табличку об ограничении времени парковки, Максим оставил машину и вошел в торговый центр. Вечером людей было заметно меньше, чем с утра. Магазины скоро закроются, чтобы отдохнуть от суеты. Казалось, тишина и сумерки готовятся спуститься из-под крыши вниз, поглощая все вокруг. Центр был построен без особых изысков – два длинных проспекта-коридора, два главных входа и выхода. Через один из них, со стороны улицы, вошел Максим; другой, в противоположной стороне, вел в парк. Магазины, бутики, кафе и бары… И никакой толчеи. Эхо закрывающихся дверей рикошетило, ударяя по барабанным перепонкам. Краем глаза Максим уловил, как на стеклянной двери магазина появился белый прямоугольник с надписью «Закрыто». На мгновение ему показалось, будто по стеклу пробежала волна, как по поверхности океана, а в глубине замерцали два кроваво-оранжевых огонька. Он машинально отпрянул, наклонил голову и невольно прижал подбородок к груди, но не замедлил шага.

Сумерки уверенно побеждали день. Небо наполнялось тьмой, и именно сейчас было трудно сказать, соберется ли дождь.

Шагая дальше, Максим заметил того самого толстого охранника, которого уже не раз видел; он возился со своей табакеркой, прислонившись к стене. Скрутив, наконец, папиросу, охранник, довольный собой, вставил ее меж зубов и, закурив, утонул в сизоватом дыму. Заметив Максима, мужчина улыбнулся ему, и Максиму показалось, что рот толстяка растянулся, как у жабы, и что послышалось приглушенное «у-у-у-у-у».

«К черту все это! И этот торговый центр тоже…».

Горький табачный дым щекотал ноздри, оставляя кислый привкус. Кашлянув, Максим ускорил шаг. Но вдруг горечь сменилась сладковато-пряным ароматом. Конечно же, впереди была пекарня…

«Оазис… или… или… мираж. А мираж, по сути, является не чем иным, как иллюзией, игрой утомившейся психики… Что за странные мысли? Долой их! Пошли вон!».

Пекарня все еще была открыта, внутри желтым светом горели лампочки, но посетителей не было – и здесь дело шло к закрытию. Максим подошел вплотную к стеклянной стене. Теплый выдох нарисовал круг на уровне его губ, как будто покрывая стекло инеем. Свет преломился так, что казалось, будто в круге заключено бесчисленное количество мерцающих звезд мертвенного серебряного оттенка. В этом кругу вмешалась вся Вселенная, нескончаемая тишина которой изредка прерывалась огненным шумом пролетающего метеорита. А может быть, это были не звезды, а… капельки… капельки дождя. И шум служил предупреждением о надвигающемся шторме.

Максим резко отпрянул от стекла и стер Вселенную одним движением ладони. Потом бросил тревожный взгляд на улицу сквозь стеклянную дверь выхода, которая находилась в нескольких метрах от него и вела в парк. В сгустившихся сумерках можно было разглядеть тучи, собирающиеся над городом, похожие на стаи черных воронов. Вернее, разглядеть их на мрачном полотне неба было почти невозможно, но Максим почувствовал их нутром. Где-то вдалеке темное небо на миг вспоролось кривой голубой молнией. «Только не сейчас, пожалуйста…» – подумал он и вновь повернулся к пекарне.

В этот раз он увидел то самое сладкое и приятное, ради чего заглядывал сюда. Светлана стояла напротив него в темно-зеленом, облегающем ее стройную фигурку платье. Она была воплощением красоты и изящества. Бархатная кожа и густые волосы под стать царице. Красивые ноги, словно высеченные из слоновой кости прекрасные ступни, обвитыми ремешками открытых сандалий. Она поправила прядь густых черных волос и, улыбнувшись, направилась, как казалось, прямо к Максиму. Тот, немного опешив, медленно отступил, обдумывая ситуацию. Тем временем девушка выключила в помещении свет и, набрав какую-то комбинацию цифр на щитке, закрыла пекарню.

Максим, уже справившись с собой, подошел к Светлане и произнес самое простое, что можно было сказать в такой ситуации:

– Привет.

Девушка ответила тем же:

– Привет, – и извиняющимся взглядом посмотрела на него. – Простите, но вы опоздали, мы только что закрылись.

– На самом деле я не люблю круассаны, я их просто не перевариваю.

Извиняющееся выражение лица сменилось растерянностью.

– Простите, не поняла…

– Я сказал, что не люблю круассаны, да и хлеб почти не ем.

Взирал на это милое растерянное создание, Максим ощущал знакомое чувство, граничащее со сладострастием. Он хотел ее, хотел вдохнуть ее аромат, хотел ощутить вкус ее губ, почувствовать ее трепет. Он хотел напитаться ее теплом, ощутить прикосновение ее нежной бархатной кожи. Ворваться в нее и овладеть.

– …дили, – уловил обрывок ее слов.

– Что?

– Но вы же сюда очень часто приходили…

Максим быстро осознал, о чем она, и, подавшись немного вперед, высек негромким голосом в тишине торгового центра.

– Вот именно…

Их взгляды переплелись, и она первой отвела глаза. Светлана, конечно же, поняла, о чем он, и это подтвердил вспыхнувший на ее щеках розовый румянец. Максим нежно коснулся красивого подбородка, вернув ее смущенный взгляд к себе. Она приоткрыла рот, и тонкая паутинка слюны потянулась от нижней губы к верхней. Это было очень привлекательное зрелище. Максим еле сдержался, чтобы сейчас же не прильнуть к ней губами и не поцеловать. Любовь ли это? Или девиация? Может, эта девушка спасет его от дождя и темного зверя?

– Если бы не вы, я бы давно уволилась, – этими словами Светлана стерла оставшееся пространство между ними, и их губы встретились в сладком и страстном поцелуе.

Сейчас существовал только этот поцелуй. Возможно, со стороны они напоминали скульптуру Огюста Родена, в которой тот увековечил свою возлюбленную Камиллу Клодель. Поцелуй, казалось, вырвался за пределы этого измерения и времени. Светлана была сладкой, как майский мед. В порыве чувств и возбуждения рука Максима оказалась у нее под платьем, нащупывая влажное тепло. Их взгляды снова встретились.

– Не здесь, – промолвила она, часто дыша. – Поехали ко мне.

– Лучше в отель, тут рядом, на другой стороне парка, – сказал он, и, взявшись за руки, они быстро зашагали к двери. Максим не мог понять только одного: почему сейчас он никак не мог выкинуть из головы непонятный узор, который случайно заметил на правой стороне ее платья на уровне плеча.

Несколько минут – и они вышли на улицу. Шагая по аллее парка, они вдруг попали в сильный поток ветра, который, казалось, собрал в себе всю пыль города. Светлана даже глаза закрыла – песчаная буря больно царапала белки. Но Максим, проигнорировав колючую боль, устремил свой взгляд куда-то вдаль, поверх деревьев в парке. Он выпустил руку девушки и сделал глубокий вдох. Ветер усилился, засвистел в барабанных перепонках, проникая прямо в душу. «Приходи…». Несказанные слова погибли, так и не родившись, мысли выветрились безжалостным холодным потоком. Он стоял посередине аллеи и, подняв голову, раскрыл руки, словно взывая к чему-то. Шум вокруг был схож с шумом разрезающего тропосферу метеорита. В ласкающей агонии ощущений Максим уловил грядущую влагу.