Жаркая осень 1904 года  - Александр Харников

– Ну, вот так прямо и аннексировать… – усмехнулся Михаил. – На нас и так все косятся, словно на средневековых разбойников, которые вышли на большую дорогу. Зачем нашим дипломатам лишняя головная боль?

– Ваше императорское величество, – улыбнулся адмирал Ларионов, – а что, эти самые иностранные державы никогда никого не аннексировали? Правда, они почему-то считают, что сие допустимо только для них, просвещенных европейцев, несущих свет цивилизации диким народам. А нам, сиволапым… – тут адмирал махнул рукой, – в общем, я скажу вам, что и в наши времена Россия всегда была виновата во всех бедах – от падения Тунгусского метеорита и гибели «Титаника» до наводнения в Южной Америке. Еще добавлю, что с европейцами нельзя играть в честную игру – обязательно обманут, предадут, да при этом еще и сделают виновными во всем произошедшем.

Император на некоторое время задумался.

– Как я понимаю, Виктор Сергеевич, – произнес он, – вы имеете в виду Берлинский конгресс – когда Россию предали все, даже, казалось бы, ее ближайшие союзники; и мой дед оказался перед перспективой войны с европейской коалицией?

– И Берлинский конгресс тоже, – уклончиво ответил адмирал Ларионов, – просто в настоящий момент, после нашей блестящей победы над Японией, а потом и после Формозского инцидента, Россия может себе позволить не обращать внимания на возмущенные вопли наших «преподавателей хороших манер». Но тянуть с принятием решения по Дальнему Востоку не стоит – как говорится, надо ковать железо, пока оно горячо.

– А может, хватит нам уже расширяться? – спросил император. – И так наша держава занимает территорию одной пятой обитаемой суши.

– Ваше императорское величество, – вступил в разговор генерал-майор Бережной, – империи вроде нашей обычно чувствуют себя хорошо, пока расширяются. Остановка в развитии, а уж тем более потеря части территории – это начало заката империи. Если Маньчжурию (и, кстати, Корею) сейчас не возьмем мы, то через двадцать или тридцать лет на них наложат руку другие государства; и не факт, что они будут дружественны нам.

– Я понял вашу мысль, Вячеслав Николаевич, – кивнул император, – и полагаю, что вы правы. Кстати, а что скажет по этому поводу уважаемый Александр Васильевич?

Тайный советник Тамбовцев раскрыл свою рабочую папку и произнес:

– Исходя из анализа данных, полученных от наших агентов за рубежом, международный политический расклад таков. Япония выпала из числа претендентов на роль великих держав и перешла в разряд государств-сателлитов, в данном случае Российской империи. Германия в настоящий момент союзна нам, и ей просто невыгодно ссориться с нами из-за Маньчжурии. Тем более что она кое-что получила по результатам прошедшей войны – причем, можно сказать, без единого выстрела.

– Ну, допустим, – сказал адмирал Ларионов, – при Формозе германским военным кораблям все же пришлось пострелять, но Британия не приняла вызова – воевать с двумя или даже с тремя мировыми державами ей не по плечу.

– А что это за третья держава? – поинтересовался император. – Неужели Черногория или Дания?

– Нет, конечно, – ответил адмирал Ларионов, – в случае возможного конфликта к нам с немцами вполне могла присоединиться Франция. Не из-за любви к России и Германии, а из-за того, что таким образом она могла надеяться избежать возможной германской оккупации. Именно это, и ничто другое, как я понимаю, остудило горячие головы в британском адмиралтействе и заставило короля Эдуарда сделать то, что он сделал.

– Вот-вот, – добавил тайный советник Тамбовцев, – Франция – это наш бывший союзник, который фактически предал нас. И в Париже после разрыва союза с Россией опасаются, что Германия сможет повторить то, что она проделала с Францией в 1870 году.

– Это я прекрасно понимаю, – кивнул император, – я помню, как в самом начале войны с Японией Франция предала Россию, заявив, что наш союз касался только европейского театра военных действий. Поэтому я имею полное право закрыть глаза на то, что Германия сделает с Францией.

– Да, но не следует все же допускать полного распада Франции, – сказал тайный советник Тамбовцев, – чрезмерно усилившаяся Германия нам тоже ни к чему. Но поговорим пока о делах азиатских. Я полагаю, что Франция, просто из чувства самосохранения, не станет особо возмущаться нашему усилению на Дальнем Востоке. С Францией и Германией вроде все понятно. На европейском континенте, помимо политической мелюзги вроде Италии и Испании, существуют еще Австро-Венгрия, Турция и Великобритания. Австро-Венгрия находится в процессе политического развода с Германией и ищет новых союзников. И этот союз, скорее всего, будет составлен именно в такой конфигурации. Новый «Тройственный союз» для порядка повозмущается нашими притязаниями, но, как мне кажется, этим все и закончится. Один на один, или даже в союзе с Турцией, Австро-Венгрия с нами воевать не решится.

– А почему, Александр Васильевич, вы сразу заводите речь о войне, – поинтересовался император, – ведь в международном праве существуют и другие способы, с помощью которых государства выражают друг другу свое неудовольствие.

Генерал Бережной усмехнулся.

– Помнится, – с улыбкой произнес он, – ваш батюшка на подобные австрийские неудовольствия ответил тем, что швырнул послу Вены завязанную в узел вилку. На сем неудовольствие австрийцев и закончилось.

– Значит, у вас помнят об этом случае? – улыбнулся император. – Батюшка был человеком горячим. Да, вы правы – с Австро-Венгрией у нас отношения сложные, особенно на Балканах. Короче, мы переживем неудовольствие дедушки Франца-Иосифа. Что же касается Турции, то ее можно и не принимать всерьез. Да и не будет она особо возмущаться из-за того, что происходит на Дальнем Востоке. В случае чего можно намекнуть султану Абдул Гамиду о возможных неприятностях, связанных с Проливами, Константинополем и Великой Арменией. Он должен помнить, что может за этим последовать…[6] Только я, в отличие от своего деда, не отдам приказ русским войскам остановиться в Сан-Стефано.

– Тогда, – резюмировал тайный советник Тамбовцев, – остается лишь одна Великобритания – и тут важно не то, что в Лондоне скажут, а то, что там сделают. Возможностей же что-то сделать у них немного, хотя пакостить нам они будут вне зависимости от нашего поведения. Союз с САСШ для них пока еще невозможен по причине сильнейшего изоляционизма последних. Ну, а про европейских союзников мы уже поговорили.

– Следовательно, – подвел итог император, – Маньчжурию необходимо занимать, причем не откладывая это дело в долгий ящик.

– Именно так, ваше величество, – кивнул тайный советник Тамбовцев, – Маньчжурию и Корею следует сделать нашими территориями. Но все надо проделать аккуратно и тихо, чтобы комар носа не подточил. Поскольку центральные власти в Пекине практически не контролируют обстановку на местах, то следует предложить им хорошую сумму за аренду этой территории на девяносто девять лет; причем договор следует составить так, что берем мы ее в аренду не у Китая, а у маньчжурской династии Цин, вотчиной которой Маньчжурия, собственно, и является. И возвратить ее мы обязуемся именно представителям этой династии. Для справки – династии Цин жить осталось всего несколько лет. Императрица Цыси успешно делает всё, чтобы ускорить падение династии.