Та, кто задает вопросы - Варвара Еналь

Привычные запахи не вызывали никакой тревоги, и даже Скарбник никак не напоминал о своем существовании. Котяра в последние несколько дней затих, прятался в подвале и не надоедал надписями на окнах.

Уже наступило время ежемесячного приношения, и Матвей направился вниз, к холодильнику. Налил молока, добавил крови (купил недавно у мясника на рынке), после полез за травой, хранящейся в старой жестяной коробочке. Одну щепотку, всего одну, и ни в коем случае не вдохнуть этот жуткий запах, сводящий с ума в мгновение ока. И зачем Скарбнику эта трава?

И что это вообще за трава такая?

Травой занимался дед, и один раз Матвей застал его за этим занятием. Лицо завязано мокрой тряпкой, на глазах – очки. Маленький мальчик Матвей едва заглянул в мастерскую, как дед гневно сверкнул глазами и указал пальцем на дверь. После пояснил, что трава ядовита и детям не полагается ею дышать.

– А нашему Скарбнику она не повредит? – спросил тогда Матвей.

– Она приглушит его способности, не даст почувствовать волю. Иначе будет проблема, парень. Раз в месяц мы даем молоко, кровь и особенную травку нашему Скарбнику, так положено.

Какие такие способности есть у этого котяры? Матвей до сих пор не знал, а следовало бы поинтересоваться – так же, как и многими другими вещами. Теперь, когда прадеда нет, никто не защитит его от двух жутких ведьм.

Нашествия мертвячек Матвей ожидал от ночи к ночи и уже пару недель не позволял себе спать дольше четырех часов подряд. Теперь его пугал не огромный кот, живущий в подвале и лакомящийся кровью, – лишали сна мысли о высохших черных ведьмах. Матвей отлично понимал, что Скарбник, несмотря на все свои таланты, не сможет противостоять сразу трем ведьмам. Ведь за двумя мертвячками наверняка стояла та самая темная сущность с желтыми глазами и вертикальными зрачками, которая чуть не задушила Матвея и сестру Мирославы. Третья ведьма была очень опасна, хотя бы потому, что до сих пор жива.

Но пока все было тихо. Ночь за ночью Матвей просыпался во мраке и всматривался в скользящие по стене тени, вслушивался в звуки за окном, втягивал в себя запахи, убеждаясь, что сразу уловит присутствие потустороннего. Он все-таки ведьмак, внук ведьмака. Теперь, когда он первый проник в жилище своего прадеда и получил его силу сполна, от призвания не отвертеться.

Матвей чувствовал ее в себе – силу ведьмака. Может, это не были какие-то необыкновенные способности, но все его чувства обострились до крайности. Слух, обоняние, восприятие мира и даже восприятие людей. Он больше не млел от присутствия Мирославы, потому что слишком хорошо ощущал ее темную энергетику. Конечно, он не умел читать мысли, но понимал, что в душе у девчонки – хаос, словно ей не хватает внутри какой-то охранной пружины, каких-то рамок, удерживающих от крайностей.

Конечно, подруге не повезло с семьей. Когда Мирослава заходила к нему по вечерам, уставшая, немного бледная и страшно худая, Матвей с удивлением узнавал, что она ела всего один раз, утром, и это был черный кофе без сахара и банан. Что мать опять ругалась и требовала уборки в доме и хорошего поведения. И вообще все время чего-то требовала. Чего ей не хватало, Матвей не мог понять.

Мирослава отлично училась, зарабатывала себе на мелкие расходы и одежду и даже наводила порядок в доме по субботам. Но ее странной матери этого было мало. Она хотела, чтобы Мирослава перестала красить глаза черным, сидеть в интернете, слушать непонятную музыку и смотреть на нее непонятно и мрачно.

– Так и сказала: «Когда ты уже перестанешь пялиться на меня этими своими черными глазищами? И в кого ты такая уродилась?» Представляешь? – рассказывала Мирослава, с удовольствием поедая картошку с мясом и запивая ужин неизменным кофе.

Как могут мешать чьи-то накрашенные черным глаза, недоумевал Матвей.

– Не ходи домой, – предложил он однажды, – ночуй у меня. И книга будет в безопасности.

Желанная все еще находилась у Мирославы, и девчонка заверяла, что с ней все в порядке. Забрать артефакт силой Матвей не мог, да и не стал бы этого делать. Ему казалось нечестным присваивать то, что нашла Мирослава. Кроме того, у него не было ни одного желания, которое могла бы исполнить книга. Деда из могилы не вернуть, родителей – тоже. Денег у него достаточно, а месть… Мстить Матвею некому.

– Там сестра. Если не будет меня, мать направит все свои таланты на Снежану. Уже так было однажды, когда я уезжала в лагерь. Вернулась, а сестра – зареванная, тихая, сама на себя не похожа. Сказала, что мать как сбесилась и покоя от нее нет. Мне проще принять на себя этот ор, я к нему уже привыкла.

Вот после этой фразы Матвей и задумался. Он пока не сообщил о своих догадках Мирославе, но странные мысли казались вполне логичными. А что, если это мать Мирославы и Снежаны занимается колдовством? Что, если именно она пришла к Матвею ночью в виде призрака и потребовала книгу Желанную?

Но необходимо было подтвердить свои догадки, раздобыть более точную информацию. А для этого следовало поговорить с мавкой Руськой. Вдруг она что-то знает?

В лес Матвей отправился вместе с Мирославой. Он бы предпочел сделать все сам, но теперь девчонка бывала у него каждый день допоздна, до двенадцати, объясняя, что ее парень занимается с репетиторами, а дома находиться нет никакой возможности.

– Мать на работе до восьми обычно. Но я терпеть не могу свою квартиру. Может, как-нибудь покажешь мне, где живет пани Святослава?

– Давай завтра, – тут же соглашался Матвей.

Но завтра находилось какое-нибудь срочное дело – то смена в кафе, то Мирославе надо было купить себе новые джинсы и новую косметику, то ее Богдан находил, наконец, время на «Макдональдс» и посиделки в парке. В общем, так и не довелось им навестить пани Святославу.

Вот почему, когда Матвей собрался в лес, Мирослава оказалась на пороге его дома, и пришлось брать ее с собой.

– Даже не думай ходить туда один, – заявила боевая девчонка. – Вдруг с тобой что-то случится? Теперь мы должны держаться вместе. Ты хоть понимаешь, что это значит, ведьмак-одиночка?

Последние слова она произнесла с улыбкой, глядя, как Матвей достает из угла неизменную палку.

– А ты-то понимаешь, во что влезаешь по доброй воле?

– От этого нам никуда не деться. Мы уже в этом по самые уши, так что нет смысла причитать.

И они, покинув дом Матвея, отправились в лес к мавке Руське.

Не так-то просто найти в лесу мавку. Пришлось обойти несколько раз вокруг старой хижины деда Стефана, после подняться по еле заметной тропке к жутким разрытым могилам. В чаще было пусто и тихо, но Матвей все равно слышал какие-то странные шорохи и непонятные звуки. Он был почти уверен, что улавливает шаги, крадущиеся по сухой траве, и постоянно оглядывался, выискивая за стволами темные фигуры ведьм, хотя понимал, что вряд ли мертвячки могут шастать под теплыми лучами солнца. Это не дневные создания, это порождения мрака, и для темных делишек им нужна абсолютная тьма.