Мы из Бреста. Путь на запад - Вячеслав Сизов

Хорошо вот так стоять, но и поспать надо. День обещает быть бурным – один поход в ГШ чего стоит…

О будущей операции особо не задумывался – смысла нет. Что будет, то и будет. В Невинке получилось, и тут получится. Правда, сколько я ни напрягал память, вспомнить об «Алексеевском десанте» как части Острогожско-Россошанской или Воронежско-Касторской операций из прошлой истории не получалось. Не было ее. Или у меня в памяти не отложилось? Тут даже Перстень не помог. Хотя как она могла быть, если история круто изменила свой ход. Ну да не боги горшки обжигают! Надо – значит, сделаем! Хотя знать об объекте атаки стоило бы больше. Вот только в штабе войск и так поделились всем, чем могли. А мне этого маловато будет! Может, в ГШ побольше знают? Ладно, утро покажет, что к чему.

Я уже лежал в постели, когда услышал, как щелкнул дверной замок, а затем тихо хлопнула дверь и кто-то включил свет в коридоре. Так, похоже, еще гости пожаловали! Не квартира, а проходной двор какой-то. Достать пистолет было секундным делом, а уж тихо подняться с постели тем более. Одеваться не стал – не до церемоний…

Неизвестный не торопился проявлять себя. Его присутствие в коридоре выдавали тихое сопение, скрип и глухой стук снятых сапог, шлеп ног по паркетному полу. А еще запах – устоявшийся запах лекарств, какой остается на вещах, долго лежавших на госпитальных складах. Был только один человек, у которого имелись ключи от квартиры и кто мог так мило пришаркивать, – Татьяна. Убирать пистолет я не стал, положив на тумбочке рядом с дверью кабинета. Тихо прошел в коридор и обнял склонившуюся над раскрытым вещмешком женщину…

– Прости, не хотела тебя будить, – когда губы стали свободными, сказала Таня.

– Все это мелочи, – еще сильнее прижимая Татьяну к себе, сказал я. – Ты чего не позвонила? Я бы тебя встретил.

– Я только час назад как в Москву приехала. Сидеть на вокзале до утра не захотела, вот и пришла сюда. Идти тут не так уж и далеко.

– Ты где же это время пропала? Ни слуху ни духу от тебя. Ты откуда? Из Белоруссии?

– Нет, из госпиталя.

– А чего же не написала, что находишься в госпитале?

– Не знала, дойдет ли до тебя письмо. Мне сказали, что бригада на фронте. Да и думала, что ты меня забыл за это время. Нашел себе другую. Мы же с тобой год не виделись…

– Скажешь тоже.

– Не стала тебя будить. О том, что ты в городе, мне дежурный по части сказал. Я смотрю, у нас в подъезде вооруженная до зубов охрана теперь стоит? Консьержа мало? У меня все документы проверили, пускать не хотели. Хорошо, что тетя Маша за меня вступилась. Сказала, что я твоя жена и живу здесь. Только тогда и решили пропустить, и все равно до квартиры меня боец сопровождал. Тебя охраняют? Опять что-то натворил?

– Наверное…

Татьяна сильно похудела. Застиранная и выцветшая форма, грубое солдатское нижнее белье были явно с чужого плеча. Ее роскошные волосы стали с заметной проседью. Под глазами у нее появились темные круги. Только глаза оставались такими же глубокими и все понимающими.

Объятия все же пришлось разжимать. Телефон, как всегда, затрещал не вовремя.

– Товарищ полковник, у вас все в порядке? А то к вам женщина прошла, сказав, что она ваша жена, – раздалось в трубке.

– Спасибо, все хорошо. Это действительно моя жена.

– Не боишься так говорить, а то ведь и вправду поверю?

– Нет.

Пока грелся чайник и наливалась ванна, я коротко ввел Таню в курс происходящего. Более подробно мы поговорили уже после того, как она привела себя в порядок и мы удовлетворили свой голод…

– Ты где и когда ранение получила?

– Месяц назад под Минском. Передислоцировались к новому месту расположения, попали под минометный и пулеметный удар ягдкоманды, действовавшей в нашем тылу. Вот меня осколками мины и приложило по ногам. Несколько крупных осколков вошло. Боли сначала не почувствовала. Отбиваться надо было. Диверсанты начали зачистку колонны. Да не на тех попали. Все, кто выжил, встретили врага своим огнем. Отбились. Встать хотела с земли, не получилось. Только тогда и поняла, что ранена. Крови много потеряла. Ребята помогли, перевязали, в ближайшую санчасть доставили. Оттуда эвакуировали на Большую землю, в Калинин, там и лечилась.

– Получается, что ты все это время в Белоруссии была?

– Да. При особом отделе фронта. Переводчиком и при необходимости занималась оперативной работой. Ты получил мое письмо, где я писала о Михаиле?

– Да. Как он там?

– Не знаю. После боев под Березино их бригаду перебросили под Барановичи на западный участок фронта. Вскоре немцы прорвали фронт и заняли Минск. Бригада, где служил Михаил, вроде бы смогла прорвать окружение и прорваться в Налибоки. Но связи с ней до моего ранения установить не смогли.

– Как же получилось, что Минск сдали?

– Молча. Не хватило у нас сил удержать город. Мы и так к тому времени сильно уступали врагу в численности. Потери были очень большие, а с пополнением и снабжением совсем плохо стало. Под Витебском люфтваффе несколько эскадр ночных истребителей разместили, и нашим соколам прорываться тяжело стало. За ночь всего пару-другую самолетов принимали. С продовольствием еще более или менее сносно было, а вот с пополнением и боеприпасами совсем плохо.

Немцы из Франции и Польши несколько своих свежих дивизий прислали. Создали ударный кулак, прорвали наш фронт и заняли город. Правда, много они от этого не выиграли. Город им достался сильно разрушенным. Население в большинстве своем нами было вывезено. Ж/д станцией, аэродромами, заводами, складами пользоваться долго не смогут.

Продвинуться дальше в Налибоки[90] и в глубь занимаемой нами территории противник не смог.

– А шрамы на спине у тебя откуда?

– Это я еще весной получила. В марте от нашего человека поступило сообщение, что часть бойцов в одном из полков собралась перейти на сторону врага. Полк был укомплектован из местных жителей, попавших под мобилизацию в феврале этого года. Командование полка было на хорошем счету, полк под его руководством неплохо сражался под Докшицами, стойко держал оборону. Поэтому рубить с плеча не стали. Было решено, что я под видом жительницы Минска, разыскивающей своего мужа, ранее содержавшегося в шталаге на Пушкинской и после освобождения направленного на службу в этот полк, поеду туда и на месте разберусь, что к чему. В качестве мужа должен был выступить один из наших парней.

Не успела приехать, как немцы перешли в наступление и загнали полк в болото. То, что мы оказались в окружении, стало понятно уже к исходу вторых суток. Часть бойцов в ходе боев добровольно сдалась и перешла к немцам, остальные держались как могли.

Немцы лупили по болоту минометами. В атаки старались не ходить, знали, что по зубам получат.