Исповедь демонолога - Мария Николаевна Сакрытина

Тем временем гонг прозвучал снова, и я впервые увидел варваров.

Они шли по коридору, оставленному расступившимися придворными: десять полуголых воинов. Впереди других, вместе с военачальником, перьев на котором было больше, чем на других, легко ступал человек, черный, как ночь.

Эти варвары были смуглыми, узкоглазыми и черноволосыми, но только шаман имел крупные черты, лысую голову и кожу по-настоящему черную. О таком я раньше только читал. Разноцветные татуировки на ней смотрелись даже красиво: синие, розовые, белые и одна желтая посреди груди – солнце. Я невольно стал искать знаки, похожие на те, которые светились в моей спальне, но напрасно – ничего подобного на теле шамана не было.

Он смотрел вокруг так, словно нас уже победили. Словно Остров уже принадлежал ему.

У меня сжалось сердце. В народе еще свежа была память о нашествии сорок восемь лет назад – и нам в школе много о нем рассказывали. Тогда варвары убивали всех без разбора – детей и женщин в том числе. Я вспомнил о матери с Тиной и похолодел.

– Расслабься, – бросила Шериада, заметив мое напряжение. – Они не опасны.

Странно, но это помогло мне взять себя в руки.

Делегация варваров не знала нашего языка. Потому они вытолкнули вперед одного из наших пленных солдат – трясущееся, жалкое существо. Он переводил, а они говорили на своем наречии – и это был не нуклийский. Я не слушал перевод. Меня так поразило, что я их не понимаю: я был уверен, я уже не сомневался, что учил варварский или один из допотопных языков. Но тогда в речи варваров я должен был угадывать хоть какие-то слова. Но я не понимал ничего.

Шериада, похоже, тоже не слушала. Она отпустила мой локоть и медленно прошла к варварам, остановившись поближе к шаману.

То, что произошло дальше, заставило меня крепко задуматься и о своей судьбе.

Принцесса встретилась с шаманом взглядом. Они оба – и Шериада, и чернокожий – улыбнулись. Одинаково высокомерно.

Потом принцесса вытащила из потайного кармана своего жакета цепочку и подняла на ладони, демонстрируя ее шаману. Заодно и я хорошо ее рассмотрел – это был тот самый медальон с солнцем, который Шериада сняла с разбойника ночью.

Глаза шамана расширились.

Принцесса, глядя в лицо шаману, перевернула ладонь и уронила медальон на под.

Шаман бросился было, чтобы поймать медальон, но он стоял слишком далеко – шагах в десяти от принцессы. Его движение испугало весь двор.

Тем временем принцесса наступила на медальон и хорошенько провернула каблук.

Не знаю, одному ли мне почудилось исходящее от разбитого медальона сияние, но оно быстро исчезло. И в тот же момент шаман упал замертво.

То есть не совсем замертво. Он еще бился некоторое время на полу, пуская пену изо рта, и вся делегация варваров, такая напыщенная и высокомерная, смотрела на него в ужасе.

Когда он затих, принцесса шагнула вперед и заговорила с военачальником варваров на его языке бегло и легко. Я снова ничего не понял, но двор онемел от удивления, и даже король застыл от изумления. Но никто ее не перебил, включая варваров. Стоило ей закончить, как они молча развернулись и пошли прочь, к дверям тронного зала. Даже переводчика своего забыли. Военачальник только постоянно оглядывался на Шериаду. А принцесса стояла посреди зала и махала ему ручкой, как доброму другу.

– Госпожа, что вы ему сказали? – спросил я позже в карете, увозившей нас домой. Весь двор снедало бессильное любопытство, а я мог спросить об этом сам. Впрочем, особенным я себя из-за этого не чувствовал.

– Кому? А, вашим варварам? Да про детей же. – Шериада зевнула и откинулась на спинку сиденья. – Вот и проверим, сработает на этих или нет.

– А если нет? Вы… убьете детей?

– Переходи на нуклийский, Элвин, будь добр. Ну, мне бы этого не хотелось. Наверное, убью их полководца. Посмотрим. – Она поймала мой взгляд. – Элвин, ты их так боишься, это даже забавно. Что, шаман произвел на тебя впечатление?

«Да. Особенно мертвый. От твоего каблука, – думал я. – Как? Как это возможно?»

Может, и правда она – как эти шаманы? Ведьма?..

– Успокойся, – усмехнулась принцесса. – В твоем мизинце силы больше, чем все эти шаманы, вместе взятые, могут помыслить.

– Госпожа, зачем я вам? – тихо спросил я на родном языке.

Она вздохнула, но напоминать про нуклийский снова не стала.

– Проняло, я смотрю. Элвин, я клянусь, ты волшебник, и я просто хочу дать тебе шанс это понять. Тебе не нужно меня бояться. Я тебе не враг.

Я очень ясно вспомнил каменный круг в роще у ее поместья. Я читал, предки еще до Потопа проводили в нем кровавые ритуалы.

Она же не… не собирается… меня…

Мысль была настолько страшной, что я схватился за ручку двери прежде, чем успел подумать, что выпасть из кареты сейчас – верная смерть.

Но что, если эта смерть будет легче? Я не хотел никакой – ни легкой, ни мучительной. Я хотел жить, очень хотел. Особенно сейчас, когда узнал, что с мамой и Тиной все в порядке.

Шериада – сумасшедшая. Аристократы в своих сплетнях меня уже похоронили. Конечно, неспроста. Она даже откармливает меня как на убой! И…

– И что ты опять придумал?

Я вздрогнул. Если я скажу ей – не станет ли хуже? Интуиция говорила: станет. Может, я еще придумаю, что делать? Может, получится сбежать…

– Ничего, госпожа.

Она потянулась ко мне, и я отпрянул. Кровь в моей спальне снова встала перед глазами. В моем воображении эта кровь была моей. И взгляд принцессы так же ничего не выражал, когда она меня убивала в кошмаре.

Настоящая Шериада подняла брови и все-таки прижала ладонь к моему лбу. Но тут же отпрянула.

– Мать твою, Элвин! Да как тебе в голову такое пришло?

«Она мысли читает! – пронзило меня. – Ведьма!»

Смерть под колесами уже не казалась мне такой уж страшной.

– Отпусти дверь. Сейчас же! – рявкнула принцесса. И я послушался: ее голос принуждал.

– Кто тебе рассказал про жертвы и ритуалы? Кто-то из слуг? – продолжала Шериада. – Рэйвен? Ты сам додумался? – Она смотрела на меня и, похоже, читала, как открытую книгу. – Значит, сам. Прелестно. Воображение для демонолога – это превосходно. Видят боги, я хотела дать тебе время освоиться, но ты, похоже, торопишься. Не хочу потом ловить тебя по всему Острову. – Она подалась ко мне: – Я после извинюсь, ладно? Спать!

И я заснул, успев лишь подумать, что