Унесённые не тем ветром - Вера Александрова

- Я не могу, - с сожалением отвечаю я, чувствуя, что он зовет меня в хорошее место.

- О чем ты сожалеешь?

- О том, что так мало была с дочерью и не прижму еще одного своего ребенка к груди, - отвечаю я.

- Какой судьбы ты хотела бы для них? – спрашивает безликий вновь.

- Стать достойными людьми.

Тишина стала гнетущей. Я чувствовала, как меня оценивают и взвешивают мои поступки и слова.

- Я умерла? – взволнованно спрашиваю.

- Да, - ровно отвечают мне. – Ты умерла давно. Очень давно, но мы поместили тебя в эту реальность, дав шанс прожить жизнь по-другому.

- Но как? – непонимающе спрашиваю я.

- Ты заболела, помнишь? – напоминает голос. – Лекарства, что ты выпила, были очень сильными и несочетающимися между собой. Твоя аллергия вызвала удушение, и ты умерла во сне.

У меня была аллергия. На что именно я не знала. Просто порой мне нужен был ингалятор для дыхания. В последние годы я не пользовалась им, но всегда держала под рукой на всякий случай.

Вдруг я увидела надгробие и цветок. Крупная роза, которую принесла моя мама. Мама. Я так соскучилась по тебе! Мне захотелось обнять и утешить её, рассказать о Кэти и Ретте, но я не могла пошевелиться, чтобы коснуться её. Мама уже не плакала, а я увидела, как она изменилась, постарев.

- Сегодня у тебя годовщина смерти, - вдруг произнес голос. Такое слышать странно. Не знаешь, как реагировать на подобное.

- Теперь я умерла насовсем? – вдруг печально спрашиваю я.

- Ты этого хочешь?

Я уже не вижу мамы, с ужасом понимаю, что не помню её лица. И лица мужа и дочери. Паника стала нарастать внутри меня. Я забывала своих родных и близких, будто растворяясь в молоке, в которое превращалось все вокруг меня.

- Нет!!! Я хочу вернуться к семье! – закричала я из последних сил, чувствуя, как это молоко поглощает остатки моего сознания. – Прошу, верните меня обратно…

Сначала я почувствовала боль. Тянущая боль во всем теле. Потом тяжесть и древесный аромат. Ретт. Так пахнет мой муж. Я это помню. Почувствовав под рукой простынь, я слегка шевелю пальцем, погладив его. Приятно, но не так как раньше. Аруна забыла сменить бельё? Как Мамушка это пропустила?

- Мелли? – слышу я голос будто издалека. – Мелли, прошу, посмотри на меня.

Голос Ретта. Это точно он, но явно чем-то встревожен. У нас проблемы? Кэти? Малыш?

- Ретт, - шепчу я, желая спросить про дочку и новорожденного.

- Мелли!!! Доктора!!!

Топот бегущих ног был слишком болезненным для моих ушей, и я вновь соскальзываю во тьму, но теперь она другая, словно слизкое болото, кишащее моими страхами и кошмарами. Сквозь эту тьму, становившуюся то плотным туманом, то легкой дымкой, я слышу упрямый голос Ретта:

- Она поправится! Делайте, что можете или убирайтесь к черту!

Порой я слышу плачь тети Питти:

- Мелани, как нам быть без тебя? Ты должна вернуться к нам.

Сотни других голосов сплетаются в единой гул, который я не могу заглушить. Словно тысячи радиоприёмников, которые включены и перескакивают на разные частоты, вырывая обрывки фраз или слов. Пока один голосок не перекрывает все остальные, заставив затихнуть это безумие. Кэти, моя доченька зовет меня:

- Мамочка, пожалуйста, возвращайся к нам. Папа и я так любим тебя и ждем. И братик тоже, но он еще совсем маленький. Папа плачет, братик тоже плачет, а я верю, что ты проснешься.

Услышав голосок своей малышки, я чувствую, будто вновь задыхаюсь. Но теперь не от нехватки воздуха, а от мысли, что она страдает без меня. И Ретт. И сынок? У меня сын?

- Ружье сработало? – спрашиваю вслух, будто раньше не могла догадаться сделать это.

- Что? – недоверчиво вскрикивает Ретт. – Мелли, что ты сказала?

- Ружье сработало? У нас сын? – непонимающе и с трудом шепчу я.

- Да, Мелли, - восторженно и ошалело шепчет Ретт. – У нас замечательный сын, родная. Доктор!!! Все сюда! Мелани очнулась!

Вновь вокруг меня засуетились люди. Здесь были все кому не лень, даже Эшли со Скарлетт. Бо сидел недалеко от меня и с тревогой смотрел. Эшли обнимал супругу. Тетя Питти обмахивалась веером и просила нюхательную соль, Индия счастливо обнимала её.

Много позже я узнала, что после родов прошла почти неделя, а я так и не очнулась. Своего сына – Деррена Уильяма Батлера - я увидела спустя час после пробуждения. Здоровый и крупный малыш был просто прелестью. Увидев его и прикоснувшись к нежной щечке, я вознесла хвалу Господу за вновь подаренный шанс обнять своих детей и мужа. Кэти прижималась ко мне и утирала слезки.

- Я знала, что ты проснешься, мамочка, - тихо шепчет мне дочурка.

- Знаю, доченька, - целую я свою девочку. – Я тебя слышала, моя хорошая. Ты такая молодец.

Когда суета улеглась, я спокойно разглядела Ретта. Осунувшийся и небритый, капитан Батлер выглядел не как крупный землевладелец и миллионер, а скорее как забулдыга.

- Какой ужас, Ретт, - говорю я, гладя мужа по волосам. – Ты выглядишь, будто сам лежал на смертном одре.

- Не смешно, Мелли, - бурчит Ретт, обхватив меня и уткнувшись лицом в мой живот. – Больше такого я не переживу.

- То есть ружья больше в нашей спальне не будет?

- К черту! Хватит! Больше я детей не хочу, - взволнованно произносит муж. – Я чуть не лишился жены! Двоих хватит.

- Хорошо, родной, - облегченно шепчу я.

- Я тебя так люблю, Мелли, - шепчет мне муж.

- И я тебя люблю, Ретт, - мягко отвечаю ему.

Как не удивительно, но на поправку я пошла очень быстро. Окружающие волновались за меня, но я знала, что получила еще один шанс прожить жизнь рядом со своей семьей, и не было оснований беспокоиться о здоровье. Я стала дышать полной грудью, зная, что все невзгоды позади.

Моя семья со мной, мои дети здоровы, я люблю и любима прекрасным человеком. Что еще нужно, чтобы улыбаться новому дню и солнышку? Больше ничего.

Конец