Самая шикарная свадьба - Анна Богданова

Огурцова нехотя, но с силой оттолкнула меня и нетвердо, но целеустремленно направилась на голос Власа. Я схватила ее за руку, но было уже поздно – она успела показать гостям свою пьяную физиономию.

– Зрысси, – сказала она, и в этот момент те невидимые камни, что тянули ее вниз, превратилась вдруг в воздушные шарики, и Анжела влетела в гостиную. – Ба! Сколько тут мальчиков! – воскликнула она, еле шевеля губами.

Огурцова бесцеремонно уселась за стол, мне даже показалось, что она немного протрезвела – я же не сводила взгляд с полотенца, которое того и гляди слетит – и все «холодильники» увидят Анжелкины толстые, упрямые выдающиеся ноги и зад пятьдесят шестого размера.

Влас переводил недоуменный взгляд с Огурцовой на меня, постепенно в глазах появился ужас, потом раздражение и неимоверная злость.

– Знакомьтесь, это моя подруга Анжела, – сказала я – исключительно для того, чтобы хоть как-то разрядить обстановку, потому что девять пар глаз, не считая моих, ошеломленно смотрели на Огурцову. – Она – музыкант, – добавила я, словно оправдываясь – как будто этот факт мог что-то изменить в данной безнадежной ситуации.

– Еще одна прелестница! – весело воскликнул Илья Андреевич.

– Сколько выпивки! – захлебываясь от счастья, прокричала подруга и бесцеремонно добавила: – Поухаживайте за дамой! Налейте водки! – потребовала Огурцова и икнула.

Я не успела сказать, что не стоит ей ничего наливать, что у моей подруги жуткая аллергия от спиртного, как Пал Сергеич, тот самый, который отрыгнул на белую скатерть «Уходящей осенью», уже успел налить Огурцовой водки из графина.

Я выхватила у нее рюмку, а подруга жалостливо так протянула:

– Ну, дай хоть понюхать-то… – Она чуть было слезу не пустила.

– Действительно, – поддержал Анжелку Илья Андреевич. – Человек в гости пришел – грех не выпить!

– Как тебе не стыдно! – отчаянно шепнула я ей на ухо.

– А чо стыдного-то!? – взревела она и, опрокинув рюмку водки, проговорила в свою защиту: – Это не моя вина – это моя беда!

– Влас Олегович, нам, к сожалению уже пора, – проговорил то ли Рудольфыч, то ли Палыч, решительно поднимаясь со стула.

– Да, засиделись что-то, – поддержал его Илья Андреевич. – Если б не дела, я ни за что бы не ушел, Машенька. Прекрасный вечер, пре-крас-ный! Давно я так не веселился. Хе! Хе!

Анжелка смотрела на гостей испуганными глазами, чувствуя, что с их уходом возможности выпить не будет.

– А на посошок? – нашлась она и схватила одного из «холодильников» за рукав.

– Спасибо, нам пора, – ответил он, пытаясь освободиться от навязчивой Анжелы. Он наконец схватил ее руку и откинул от себя с такой брезгливостью, будто это была омерзительная болотная жаба. Мне стало обидно: какое это он имеет право так относиться к моей подруге?!

– Чо это вы все повскак-кивали?! Всем вдруг сразу надо уй-йти! Осуждаете?! – прогремела она. – Так бросьте в меня камень! Не судите, да не судимы будете! – крикнула Анжела напоследок и уткнулась лицом в «Рокового мужчину».

– Спасибо тебе за чудесный банкет! Все было на высшем уровне! – раздраженно сказал Влас, а губы его побелели и слились с лицом, будто их вовсе не было.

– Помоги мне уложить Анжелу на диван, а то она задохнется.

– Я не понимаю, почему именно сегодня она притащилась к нам да еще в таком состоянии?

– Ну, она последнее время почти всегда в таком состоянии, – проговорила я, решив, что это достойное оправдание Анжелкиного визита.

– А мне-то что? Ты все испортила! Я так рассчитывал на этот вечер, а ты все испортила! Эта твоя Анжела вела себя просто чудовищно! И почему на ней мое банное полотенце?

– Тебе полотенца жаль? Да и вообще, что она такого сделала?! – расходилась я. – Твои коллеги хоть и трезвые были, а вели себя хуже пьяного сапожника: рыгали, икали, а одного даже вытошнило прямо на скатерть! Где они только подобным манерам обучились?! Я с самого утра у плиты стояла, старалась, а они себя так вели… Как это неуважительно с их стороны! Как некрасиво по отношению ко мне!

– Ты совершенно, совершенно не умеешь готовить! – негодовал Влас, укладывая Огурцову на диван. – Если б ты мне об этом сказала, я нанял бы кого-нибудь – какую-нибудь кухарку!

– Это я-то не умею готовить?! – Я обиделась до глубины души – еще никто в жизни мне не говорил, что я плохо готовлю!

Я оттерла Анжелкино лицо от гречневой каши, потом схватила в кабинете первую попавшуюся книжку и ушла в спальню. Влас убирал со стола.

О чем шла речь в книге, я так и не поняла, потому что размышляла над словами Власа: «Ха! Это ж надо было сказать такое – я не умею готовить! Ужас! Ну, может, мясо немножко подгорело, ну и что? С кем не бывает! Зато как я оформила стол! А вдруг Влас прав и я действительно не умею готовить? А что еще можно было ожидать – три года холостяцкой жизни дали о себе знать. Живя одна, я поглощала размороженные овощи, йогурты, покупала продукты быстрого приготовления…»

Влас вошел в спальню, я загнула страничку, на которой остановилась, и отложила книгу.

– И что у тебя за манера все портить?! Ну вот зачем, скажи, зачем ты комкаешь страницы?

– Чтобы открыть на этом месте и читать дальше.

– Для этого существуют закладки!

– Я их все время теряю.

Влас тяжело вздохнул и, отвернувшись от меня, холодно пожелал спокойной ночи.

* * *

На следующее утро я не обнаружила Анжелку в гостиной. Ее не было ни в кабинете, ни в ванной, ни в туалете; я заглянула на балкон – ее не было и там – Огурцова бесследно исчезла.

– Анжела пропала! Ее нигде нет! – кричала я, сдернув одеяло со спящего Власа.

– Даже в выходной день… – зевая, проговорил он, как вдруг до него дошли мои слова: – Что значит нигде нет?

Он вскочил с кровати и в точности произвел такой же обход, что и я пять минут назад.

– Может, она ушла? – предположил он и ринулся к входной двери – дверь оказалась открытой. – Какой кошмар! Эта твоя… – он удержался от оскорбления моей подруги. – Она… Ушла, оставив дверь открытой! Удивительно, что нас не обчистили! Ты понимаешь, что нас могли бы убить и вынести все! Все, что было нажито мной за долгие годы! – в ужасе орал Влас, потом сел в кресло и взялся за голову.

Вставать в шестую позицию в данном случае мне показалось неуместным.

– Власик, но мы ведь живы и нас никто не обворовал, – пролепетала я, на что он обреченно махнул рукой.

Что же делать? Звонить Анжеле не хотелось – мне была неизвестна реакция Михаила на ее безумную выходку, ждать ее звонка я тоже не могла – мне нужно знать, куда сгинула Огурцова. А вдруг с ней что-то случилось? Нет, дожидаться ее звонка я определенно была не в силах и набрала Анжелкин номер.