Академия - Наталья Бутырская

Охранники в поместье, которые прежде были со мной вежливыми, начали распускать руки, дергали платье, хватали за руки. Я уже была порченой, а значит, никто уже не сможет обвинить их в обесчещивании девицы.

Я договорилась с одним из них, и он отвел меня во внешний дворик, за заросли бамбука, где я воткнула ему в бок нож, который заранее стащила на кухне, и удрала.

Думаю, что рана была не очень тяжелая, и он постарался ее скрыть. Ведь спать со служанками дома, даже с их согласия, запрещено. Я была служанкой молодого господина, а значит, была его собственностью.

Да и искали меня вяло. Одно дело — отыскивать беглую прислугу, и совсем другое — убийцу.

Мое первое убийство случилось на второй день после ухода из поместья. Я спала, сидя на корточках позади небольшой таверны в бедных кварталах города. Ночью спалось плохо, так как после захода солнца сильно холодало, а вот после полудня лучи солнца как раз прогрели тот уголок, и меня разморило.

Проснулась я от запаха дешевого вина и прикосновения к шее. Какой-то забулдыга, опухший от вина, лез ко мне.

Я не пыталась кричать и звать на помощь. Хотя за стеной ели и пили люди, они бы не вступились за меня, зато могли сдать стражникам. Поэтому я отбивалась молча. Мужчина был сильно пьян и не мог со мной справиться, тогда он достал нож и приставил к шее, навалившись всем телом.

Больше никогда!

Не знаю как, но я выхватила нож и вонзила его мужчине в спину, потом еще, еще и еще. И только когда он перестал дергаться, я поняла, что он мертв, бросила нож, выползла из-под его тела и убежала.

Я не очень разбиралась в законах нашей страны, но за убийство почти всегда приговаривали к смерти, особенно если убийца — беспутная женщина и беглая служанка. Но лучше уж смерть!

После второго занятия, где я победила Яна из клана Цянь, я побежала к Старшей Сестре и спросила:

— Зачем? Зачем мне такой слуга? Я не хочу! Мне не надо!

А она, в своей разнаряженной и размалеванной ипостаси, сказала:

— Надо, деточка, поверь. Это надо и тебе, и ему. Не смей давать ему поблажек. Каждый день будешь мне пересказывать, что и как ты ему задавала.

Во время турнира я постоянно ловила себя на том, что смотрю на Яна. Он был таким отстраненным и красивым. Я не могла не завидовать его тонким чертам лица, ведь я-то просто урод. Я бы все равно никогда не смогла выйти замуж.

А потом его сильно ранили во время боя, в то время как я выиграла у тех дуралеев, которых выставили против меня. Ян выглядел так жалко. Как мокрый крысеныш. Мне даже немного стало стыдно за свою первую победу над ним, ведь после этого у парня всё пошло наперекосяк. Его даже из личных учеников выперли.

Новая неделя началась необычно. Я подключила магическое зрение при помощи своей Ки, так как в кристалле энергия уже закончилась. И я не подобрала ни одной сцепки, попробовала, правда, всего два варианта, но у меня не сильный талант, и между попаданием в ловушки и провалом первого задания я выбрала второе.

К тому же Старшая Сестра сказала, что я могу не ходить на магию, начертание и военное дело:

— Ты не строевой боец и явно не маг. Я научу тебя нескольким заклинаниям, которые могут тебе пригодиться, так что не трать понапрасну Ки и время, лучше отрабатывай те упражнения, что я тебе дала. И учти, кнут будет не единственным твоим оружием.

Но я пошла на магию, потому что хотела посмотреть, как изменятся отношения у нас в группе. И из-за Яна. Выполнит ли он условия или будет отнекиваться?

Синеволосый парень шел, не глядя на ловушки, и держал пачку маленьких листочков бумаги.

— Мэй, а это что за иероглиф?

— В пятый раз повторяю, это вода. Видишь, тут по бокам черточки словно капельки воды.

— На дереве тоже черточки по бокам, а ты говоришь, что это ветки. Тут капельки, там ветки, на человеке — руки. Они все одинаковые.

Кажется, после суда этот деревенщина решил научиться грамоте.

— Я, конечно, рада твоей тяге к знаниям, но почему так внезапно? Ты же прекрасно справляешься и без них. Возьмешь какого-нибудь книгочея, и пусть тебе читает все бумаги.

— Ты же сама говорила, чтобы стать судьей, нужно сдать экзамен, а для этого нужно уметь писать.

— На судью люди учатся по десять-двадцать лет с самого детства, и то, туда берут лишь людей, известных своим родом и репутацией.

— Как тот чиновник? Нет, так неправильно.

Третий их приятель шел молча и чему-то улыбался. У меня от него был мороз по коже. Он был слишком непонятным. И при этом обычным. Увидишь такого на улице и потом не вспомнишь его лицо. Я была уверена, что синеволосый не мог стать преступником и сбежать в Академию. Такие, как он, остаются на месте до конца, будучи уверены в своей правоте. Скорее всего, его втянул третий. Шен, кажется. У него даже имя было незапоминающимся.

Когда эта троица вошла в зал для занятий, учителя там еще не было. Шен вышел вперед, на место преподавателя, поднял свиток и сказал:

— Я внес за всю нашу группу часы в особых комнатах. Выбрал вечерние и утренние часы так, чтобы они не мешали сну и не попадали на занятия. Если кто-то захочет изменить их, может обратиться ко мне.

— А с чего это ты решил, что самый главный тут? — поднялся парень, что продул на турнире среди сочинителей. Джиан вроде бы его звали. Он еще тогда сцепился с Шеном. — Не ты один выиграл на турнире.

И только после этого Джиан сообразил, что еще два победителя — это калека и Тедань, которые явно поддерживают своего приятеля. А потом он увидел меня:

— Вон, еще стриженая есть. Может, ее сделаем главной? Пусть она пишет списки, если умеет писать, конечно.

Я подошла к столику Джиана вплотную, левая рука привычно уже лежала на рукояти кнута, обтягивающего мою талию, взяла его кисть, макнула в тушь, затем подошла к Шену и размашисто написала свое имя внизу списка.

— Я не против.

— Ян, ты чего молчишь? Подумаешь, проиграл разок.

Но благородный явно был не в настроении спорить. Он сидел за своим столиком и ерзал на месте, словно пытался найти способ сидеть так, чтобы поменьше болел бок. Тут он поднял глаза на меня, и наши взгляды пересеклись.

Он помнил. Он думал о проигранном споре.

— Эй, благородный, когда будешь отрабатывать долг? — резко сказала я. Пусть даже не думает о том, что я смотрела на него по какой-то другой причине.

— Ты что, бредишь, женщина? — вступился за него другой богатей, чьего имени я не знала. — Вообразила, что кто-то из клана Цянь будет прислуживать шлюхе?

Забавно. Раньше бы я могла заплакать от таких слов, разозлиться или кинуться с кулаками, но сейчас я лишь усмехнулась. Старшая сестра говорила, что мой первый удар должен стать последним. Я могла ударить того идиота так, что он пожалеет, что вообще раскрыл рот, могла придушить его или исхлестать до крови. Но именно потому что я могла это сделать, я не спешила. Он пока не заслужил.