Тайны античного мира - Игорь Можейко

Но первая в мире археологическая находка сгинула без следа в какой-то яме под Римом.

Отношение автора письма к античному миру отражало изменение отношения к искусству и науке в целом. Стараясь запретить античное искусство, папы и их союзники все чаще оказывались в меньшинстве. Господствующая в раннем христианстве мысль о том, что телесная красота греховна, отступала с боями. Наиболее дальновидные Отцы Церкви и короли разумно использовали идеалы Античности, а великие художники Возрождения учились на них.

Следующая античная находка в Риме не заставила себя долго ждать. Через несколько лет после находки саркофага с прекрасной девушкой новая сенсация случилась в папской столице. Очевидец событий вспоминал: «Папе сообщили, что в винограднике возле церкви Санта Мария Маджоре нашли удивительные статуи. По приказу папы туда отправился мой отец, а с ним пошел и скульптор Микеланджело Буонаротти... Когда мы дошли до статуй, которые были уже выкопаны, мой отец сказал: «Это Лаокоон, о котором говорит Плиний!» Он был прав – скульптурная группа изображала троянского жреца Лаокоона и его сыновей, задушенных змеями за то, что они разгадали тайну троянского коня. Так Микеланджело впервые увидел скульптуру, которая оказала колоссальное влияние и на него, и на его современников.

На этот раз никто не заподозрил дьявольской игры, и владелец виноградника, на котором обнаружили «Лаокоона», чтобы кто-нибудь не украл и не повредил это сокровище, поставил скульптурную группу в своей спальне.

Изменение отношения к античному искусству еще не означало всеобщего его признания. Известно немало случаев, когда статуи разбивали, а еще чаще им отбивали головы, потому что они были «голыми»! Древние дворцы и храмы в Италии продолжали использовать как склады каменных блоков для строительства новых церквей и крепостей.

Если во времена Микеланджело античное искусство было еще настолько необычным, что никому и в голову не приходило его «улучшать», то через двести–триста лет, в век Просвещения, эстеты и короли принялись «наводить порядок» в древнем искусстве.

Отцом археологии заслуженно считают немецкого романтика Винкельмана, который немало сделал для пропаганды горячо любимого им искусства. Но в то же время он считал себя настолько великим знатоком и ценителем антики, что он и представить не мог, чтобы кто-то разбирался в этом лучше его.

Так родилась одна из тайн Античности.

Винкельман считал, что самым высоким произведением античного искусства следует считать поясной барельеф, на котором изображен римский красавец Антиной, держащий в руке гирлянду цветов.

Антиной – историческая фигура. Он был любимцем римского императора Адриана, правившего во II веке нашей эры. Для того чтобы доказать всему миру, как он любит своего императора, Антиной утопился в Ниле, когда они с Адрианом были в Египте.

Император был так огорчен утратой, что приказал считать Антиноя божеством, и по всей империи принялись возводить статуи в честь покойного бога.

Один из барельефов попал в руки Винкельмана, а тот приказал его реставрировать.

Скульптор, которому заказали эту работу, сначала отрубил нижнюю часть барельефа. Теперь нельзя было понять, что Антиной стоял на колеснице. В руках Антиной держал поводья. Правда, вид этого героя не был особенно соблазнительным, и, чувствуя это, а также подчиняясь прихоти, подобно римскому императору, влюбленного в Антиноя Винкельмана, скульптор уничтожил поводья, а в левую руку вложил вырезанную из мрамора цветочную гирлянду.

Нынешний Антиной представляет собой существо женственное, нежное и изящное.

Реставрация античных памятников, сделанная соответственно вкусу археолога, опасная штука. Знаменитый археолог Эванс, проводивший раскопки на Крите, разыскивая следы Минойского царства, был поражен «парижской» элегантностью этой цивилизации. Это неудивительно, потому что он был широко образованным человеком и отлично разбирался в искусстве рубежа XX века, которое теперь называется модерном. Он пригласил самых лучших художников, чтобы на основании находок и небольших фрагментов они восстановили дворец на Крите, в котором якобы жил царь Минос.

В то время мало кто сомневался в правоте Эванса – ведь он был такой великий! Но теперь ученые ставят его реконструкции под сомнение. Если поверить Эвансу, то жители Крита четыре тысячи лет назад признавали модерн основным направлением в искусстве. И когда Эванс восстановил дворцы и фрески Крита, туристы были в восторге, а ученые пишут об этом так, как австрийский археолог Прашникер: «Недавно мне представилась возможность вновь посетить дворец Миноса, и я должен признать, что самые мои худшие предчувствия оправдались. Столько всего построено заново, что старых камней уже и не увидишь. Мы шагаем сквозь гипотезу, построенную из железобетона».

Сначала трудно поверить в то, что такой великий ученый, как Эванс, превратил реконструкцию в фантазию. Но мне самому удалось увидеть реконструкцию фрески, называемой «Принц в поле лилий». Ее по просьбе Эванса и под его руководством дорисовал художник Жилерио. Это очень известная фреска, но, оказывается, на самом деле от нее сохранились лишь торс и правая рука, а также детали левой ноги. Остальное оказалось выдумкой. В это трудно было бы поверить, если бы сам Эванс себя не выдал. Существует его портрет на фоне той же фрески, реставрированной художником Ричмондом. И вы никогда бы не догадались, что в основу двух таких разных изображений лег один и тот же «принц».

Мы привыкли к тому, что все статуи и скульптуры Греции и Рима созданы из белого мрамора. Но на самом деле греки и римляне раскрашивали скульптуры, вставляли глаза с голубыми или черными зрачками, тело покрывали розовой краской, одежды делали разноцветными. Особенно хорошо это видно по статуям, которые нашли в Помпеях, погребенными под слоем пепла. Известна чудесная статуя Венеры в золотом лифе и с золотым ожерельем.

Правда, надо признать, что краски на мраморе держатся не так уж долго, и, когда римляне начали грабить Грецию и свозить к себе греческие скульптуры, тем уже было по нескольку сот лет, и в большинстве случаев краска с них сошла, так что уже римляне думали, что греки изготавливали беломраморных героев и богинь.

Ученый из Германии Готфрид Семпер с лупой в руке исследовал знаменитый храм Парфенон. Он отыскал легкие и почти исчезнувшие следы краски на храме и на оставшихся на нем скульптурах. То, что незаметно человеческому глазу, лупа и микроскоп заметили без труда. И вот после этого Семпер нарисовал Парфенон, каким он был в дни своей молодости. Оказалось, что храм был розовым, углубления деталей покрывал небесно-голубой цвет, скульптуры были телесного цвета и облачены в цветные одежды.