Фурия - Вийя Шефф

смогли выйти. Сомневаюсь, что кто-то из них это сделает.

Бегом до входной двери, нажимаю на кнопку сигнализации и открываю замок. Полиция должна приехать максимум через десять минут.

Сама в ванную.

Алекс лежит на полу в луже крови. Много крови… Она вытекает из отверстия в груди.

Душу как будто хватают ледяными руками и сдавливают.

Я бросаю пистолет и опускаюсь на колени рядом с ним. Губами ко лбу.

Он бледный, как полотно, и ужасно холодный из-за потери крови.

Сгребаю в охапку все полотенца и халаты, что были там и пытаюсь его укрыть, согреть.

— Алекс, родненький, не вздумай умирать, прошу тебя, — хлопаю по лицу.

Он не реагирует.

Трясущейся рукой прикладываю пальцы к сонной артерии.

Пульса нет…

Глава 28

— Не смей, слышишь?! — трясу Гроу. — Не смей бросать меня здесь одну!

Слёзы ручьём катятся из глаз…

— Алекс, пожалуйста, не уходи от меня… — оседаю рядом от безысходности.

Душа разрывается на части от боли. Я не хочу больше никого терять…

Нет!

Я должна бороться!

Рывком расстегиваю ему рубашку на груди, так что пуговицы разлетаются в разные стороны.

Руки крестом и делаю несколько нажатий в области сердца. Затыкаю нос и выдыхаю воздух в него. Опять качки и снова выдох. Всё, как учили когда-то.

Не помогает. Пульс не прощупывается.

Двумя пальцами нахожу мечевидный отросток на груди. Набираю в грудь воздуха и ударяю кулаком выше пальцев.

Алекс издаёт хрип.

Прижимаю снова пальцы к сонной артерии и превращаюсь в одно большое чувство осязания. Появляется слабый пульс.

Глоток воздуха и выдох ему в рот. Он хрипит сильнее. Ещё раз.

— Давай, милый, дыши! — тормошу его.

Грудная клетка Алекса немного поднимается.

В гостиной раздается грохот, шум и крики забегающих людей.

— Стоять, полиция! — влетают в ванную двое полицейских.

— Срочно нужен врач! — кричу им до того, как мне заломили руки.

Всех раненых увозят в больницу, взломщика в Скотланд-Ярд и меня вместе с ним.

Я молюсь, чтобы Алекс выжил, мне плевать на тех троих, что вломились в мой дом. Ни капли жалости к ним — они сами виноваты.

Мне даже на себя плевать, хоть у меня и серьёзные неприятности.

Неприятности?

Не утрируй!

У тебя огромные проблемы!

***

Комната допроса.

Меня пристегнули наручниками к столу как преступницу.

Серые мрачные стены давят, нагнетая обстановку и натягивая нервы, как струны. Так себе атмосфера…

На одной из стен большое зеркало. Фальшзеркало… С другой стороны оно прозрачное и за мной там точно кто-то наблюдает. Чувствую это.

В помещение входит мужчина, в таком же, как стены, сером костюме. Лет сорок с небольшим, среднего роста, светлый шатен с проседью на висках и холодными серыми глазами. Типичный английский коп.

— Я капитан Питер Боуман, — представляется он. — Буду вести ваше дело, — садится на стул напротив.

— Наручники можно снять? — киваю на оковы. — А то мне кажется, что это меня хотят упечь в тюрьму.

— Да, конечно, — достаёт из кармана ключ и открывает замок.

Тру онемевшие запястья.

— Спасибо!

— Ваш адвокат будет с минуты на минуту, — цедит он, разглядывая меня.

— Пока его ждём, можете сказать, как дела у раненого парня, что был в ванной?

— Алексея Громова? — читает он имя в документах.

— Да.

— Его оперируют… Врачи дают большую вероятность того, что он выживет, не смотря на большую потерю крови.

Я облегчённо выдыхаю.

— Он ваш бойфренд? — косится на меня исподлобья.

— Да.

— Ему повезло, вы достали его с того света. А вот тому парню, в которого вы воткнули нож, нет. Он скончался по дороге в больницу.

— Извините, но жалеть его не буду, как бы это странно не звучало. Но раскаиваюсь…

— Я понимаю… К вам в квартиру вломились, вашего парня тяжело ранили. Вы защищали себя. Но прокурор считает иначе… Вы дважды выстрелили в одного из грабителей, а это покушение на убийство. — Произносит он ровным тоном. — Если он не изменит своё мнение — вас будут судить.

Мои брови взлетают вверх от удивления. Хочу ему ответить, но в комнату заходит мой адвокат, на ходу произнося, чтобы я не давала пока никаких показаний без него.

Допрос длится, как мне кажется, бесконечно. Мы ходим по кругу снова и снова.

Что они пытают понять? Или на что вывести меня?

Адвокат требует перерыв.

После него приходит ещё и прокурор, и всё начинается по новой.

Меня задерживают на трое суток. Если Алекс не очнётся к тому времени, то возможно срок ареста продлят.

Отлично, блин!

— Не волнуйтесь, я обжалую решение, — заверяет меня адвокат, перед тем, как мне отправиться в камеру.

Славно! Будет время подумать про житие — бытие.

Английский обезьянник — это вам не русские голые нары. С удобствами. Кровать, стол, стул, туалет с раковиной. Даже вай-фай имеется.

Всю ночь лежу, глядя в потолок и с мыслями о том, как там Алекс. Глаз так и не сомкнула.

Воображение рисует страшные картины, которые я тут же отгоняю подальше из своей головы.

Около одиннадцати часов дня меня отводят в зал для посещений. За столиком сидит Фалькон.

— Миша! — бросаюсь с волнением к нему.

Он останавливает меня, выставив вперёд руки, и кивает в сторону охранника. Близкий контакт — не допустим.

— Как Алекс? — сразу с вопросом, как только мы садимся за стол.

— Нормально… Состояние стабильно тяжёлое, — отвечает немного помедлив.

— Тяжёлое?

— Сэл, он полтора литра крови потерял. Конечно, тяжёлое! И лёгкое зацепило. Но врачи обещают поставить его на ноги через месяц.

— Боже… — прячу лицо в ладони.

— Адвокат работает над тем, чтобы вытащить тебя отсюда. Если бы ты не стрельнула в колено одному из них, то была бы уже на свободе. Прокурор считает, что ты это сделала не по причине самообороны.

— Он пытался в меня выстрелить другой рукой, у него она просто дрожала.

— А вот он утверждает, что ты сделала это хладнокровно.

— Ублюдок! — вырывается у меня.

— Согласен… Если не получится переубедить прокурора и судью, то будем требовать отпустить под залог.

— Они бы убили нас, были без масок. А значит, надеялись, что их всё равно никто не опознает.

— Я понимаю… Сейчас задача адвоката убедить в этом обвинителя. Это сложно… Самое ужасное, что пресса уже пронюхала. Народ разделился на два лагеря: тех, кто за тебя и тех, кто против.

— Этого стоило ожидать… — вешаю разочарованно голову.

— За тебя большинство известных и уважаемых людей. Считают, что ты поступила правильно, защищая свою жизнь и жизнь Алекса. Они поднимут хороший резонанс. Властям придется прислушаться к общественному мнению.

— Закон не переделают