Лебединые одежды - Екатерина Гордиенко

А затем упала на землю и стала отжиматься. Малышня, конечно, столпилась вокруг и принялась считать:

— Пятнадцать… двадцать… двадцать пять…

Тонкий трикотаж облегал ее тело, как вторая кожа. Орвар чуть не выругался: такие узкие майки следовало законодательно запретить везде, кроме стрип-клубов и его постели.

— Достаточно, — сказал Орвар. Он взял из рук парня куртку и приказал жене: — Вставай.

Хильд отряхнула руки и позволила ему накинуть куртку себе на плечи.

— Я еще даже не начала толком.

Судя по ее недовольному тону, он вмешался не вовремя.

— Достаточно, — повторил. — А ты, Сигурд, свободен.

Парень растворился в воздухе. И детишек прихватил, молодец.

— Пойдем в дом.

— Вообще-то, я собиралась еще потренироваться.

Орвар вздохнул. Он собирался отдать свой подарок в более интимной обстановке, но уже было ясно, что сегодня ему ничего не обломится. И завтра, скорее всего, тоже. И послезавтра…

Он достал из внутреннего кармана куртки плоскую коробку.

— Это то, что я думаю? — Хильд смотрела с любопытством, но принимать подарок не спешила.

Пришлось поднять крышку самому. Ожерелье было нарочито грубоватым, стилизованным под найденные при раскопках древних курганов шейные гривны. И отлично подходило к родовому кольцу.

— Повернись.

Она послушалась. Орвар застегнул замочек над выступающим позвонком и, не удержавшись, легко погладил теплую кожу пальцем. Ужасно хотелось провести по ней кончиком носа, а затем припасть губами к ямке между ключиц. Хильд отодвинулась и положила руку на грудь, словно прикрываясь:

— Спасибо, но не нужно было. Зачем?

— Мужчинам нравится, когда их женщины носят их подарки.

А вот такому ответу она поверила. И прищурилась:

— Пытаешься заклеймить меня?

— Нет. Просто хочу сделать тебя счастливой.

— Тогда подари мне пистолет.

— Серьезно? — Удивился Орвар. — Зачем тебе пистолет? Ты же женщина.

Еще один шовинист на мою голову, вздохнула Хильд. Ну, раз так, зайдем с другой стороны.

— Хорошо, раз я женщина, — согласилась она, — то пусть будет пистолет со стразиками. Но обязательно Глок 17 и чтобы на 30 патронов. Ясно?

— Ясно, — обреченно согласился он. И с надеждой: — Может быть, что-то еще?

— Пожалуй, — милостиво согласилась жена. — Я хочу научиться ножевому бою.

Затем она повернулась и улыбнулась ему. Это была та самая улыбка, от которой у него всегда перехватывало дыхание.

* * *

Когда вечером Орвар наконец добрался до спальни, Хильд уже в теплой пижаме и носках сидела с ноутбуком в кровати. Длинные рукава, ворот под горло, ни одного лишнего клочка кожи — ясно, что ничего сексуального ему показывать не собирались. Вздохнул и начал раздеваться: свитер, майка, носки, джинсы. Скинул трусы и неожиданно бросил взгляд через плечо:

— Что, смотришь на мою задницу?

Хильд опустила вмиг вспыхнувшее лицо:

— Ничего подобного.

Он ухмыльнулся, довольный:

— Смотри, я не возражаю. Хоть какая-то польза от этих тренировок.

Он действительно остаток дня занимался во дворе с малышней. Щенки и поросята нападали всей командой, да с азартом, только успевай прикрывать самое дорогое.

— Вообще-то у тебя весь зад в синяках.

Ну, да. Чертовы детишки. Мечи у них, конечно, деревянные, но все равно острые.

— Что, все так плохо?

Теперь Хильд смотрела на его ягодицы внимательно, но с чисто научным интересом:

— Выглядит не очень.

— А болит еще сильней. Не хочешь подлечить?

— Ну… ладно, — нерешительно согласилась она. — Есть бадяга или мазь с гирудином?

Это что, она будет гладить его по заднице своим белым пальчиком? Кровь мгновенно отлила от головы… ниже.

— Да ну ее, эту мазь. — Он развернулся, уже не скрывая размеров своей заинтересованности. — Достаточно подуть. Или погладить.

— Тьфу ты! — Хильд захлопнула ноубук, упала на бок и накрыла голову подушкой. — Иди мыться, Орвар.

-----------

BJORG — сеть ювелирных магазинов в Швеции

Он не ожидал, что тренировки с Хильд станут самой приятной частью его дня, и прежде всего потому, что только на площадке у него была возможность прикоснуться к ней. Сжать локоть, исправляя стойку. Ввести колено между ее ног, показывая правильную позицию. Поймать в полете, когда она теряла равновесие. Подманить ее ближе, заставить сделать выпад, затем захватить запястье, развернуть и прижать спиной к своей груди. Хильд переставала дышать, когда лезвие его меча щекотало ее беззащитное горло, зато он успевал коснуться губами кожи под розовым ушком, и тогда она вздрагивала.

И тогда Орвар ухмылялся. Хильд буквально чувствовала его ухмылку на своей коже. Она ненавидела, когда он так делал. В основном, из-за того, что такая тактика срабатывала. Сознание тускнело, руки становились тяжелыми и неловкими. Глупая корова! Соберись, тряпка!

Когда он в первый раз проделал такую шутку, у нее деревянный меч выпал из рук. Орвар поднял его и подал ей рукоятью вперед:

— Никогда не теряй бдительности. Никогда не недооценивай противника. Сражайся до конца, пока его сердце не будет истекать кровью в твоей руке.

У него был такой самодовольный вид, что Хильд выхватила палку и тут же ткнула ею Орвара в живот. Это было его первое поражение в их бескровной войне. После этого урока дела пошли быстрее. Хильд схватывала все на лету: прямой, круговой, полукруговой отбив были усвоены с первого раза. Она маневрировала, меняла позицию и темп, словно кружила в давно знакомом танце.

Хельги Левша, иногда заменявший Орвара на тренировках, говорил, что у нее поразительный физический интеллект. Ей же самой казалось, что она просто вспоминает то, что когда-то хорошо знала, но почему-то забыла. И кроме того, у нее была серьезная причина, чтобы научиться драться — она повзрослела.

В детстве Хильд Йоханссен верила в рыцарей и ждала, когда один такой придет за ней в унылый интернат и увезет из маленького скучного городка. Какое-то время она даже верила, что тот самый рыцарь без страха и упрека разбудил ее на автостанции своим поцелуем. Но время показало, что рыцарей не существует, и если хочешь выжить, придется как-то справляться самой.

— Ой! — Орвар потер плечо. — Ты действительно надеешься пустить мне кровь деревянной палкой, Хильд?

Она вернулась в боевую стойку, задыхающаяся, в мокрой от пота майке, но непримиримая и готовая сражаться до конца. С ним, со своим мужем.